220

ЙОЗЕФУ БЛОХУ
В КЕНИГСБЕРГ

Лондон, 21[—22] сентября 1890 г.

    Милостивый государь!
    Ваше письмо от 3-го мне переслали в Фолкстон; но так как я не имел там под рукой книги, о которой идет речь**, то не мог Вам ответить. Вернувшись домой 12-го, я нашел такую массу неотложной работы, что только сегодня собрался написать Вам несколько строк. Вот чем объясняется мое запоздание с ответом, за которое прошу извинить.
    К I вопросу. Во-первых, на стр. 19 “Происхождения”⁴⁰⁶ Вы видите, что процесс складывания пуналуальной семьи изображен как очень постепенный, что даже еще в этом столетии в королевской семье на Гавайских островах происходили браки между братом и сестрой (от одной матери). И на протяжении всей древней истории мы встречаем примеры таких браков, например еще у Птолемеев. Здесь, однако – и это во-вторых, - следует делать различие между братьями и сестрами с материнской или только с отцовской стороны; слова a d e l j o z , a d e l j h*** происходят от слова d e l j u z - матка, и означают, следовательно,

** Ф. Энгельс  “Происхождение семьи, частной собственности и государства”. Ред.
*** - брат, сестра. Ред.

394

первоначально только братьев и сестер с материнской стороны. А со времен матриархата еще долго сохранялось представление, что дети одной матери, хотя бы и от разных отцов, ближе друг другу, чем дети от одного отца, но различных матерей. Пуналуальная форма семьи исключает только браки между первыми, но отнюдь не между последними, которые по соответствующему представлению ведь вообще даже не родственники (так как имеет силу материнское право). А встречающиеся в античной древности случаи браков между братом и сестрой ограничиваются, насколько мне известно, такими браками, в которых супруги либо происходят от разных матерей, либо же их происхождение от разных матерей не установлено, но и не исключено. Следовательно, эти браки отнюдь не противоречат обычаям пуналуа. Вы упустили также из виду, что между эпохой пуналуа и греческой моногамией произошел скачок от матриархата к патриархату, который значительно меняет дело.
   В своих “Эллинских древностях” Ваксмут пишет, что в героический век у греков

   “Слишком близкое родство супругов, за исключением родства родителей и детей, не вызывало никаких возражений” (III. Стр. 157). “Жениться на родной сестре не считалось на Крите предосудительным” (там же, стр. 170).

    Последнее замечание сделано по Страбону, книга Х*; я только не могу найти сейчас это место, потому что текст не разделен на главы. – Под родной сестрой я здесь понимаю, пока не доказано противное, сестер с отцовской стороны.
    К II вопросу. Я определяю Ваше первое основное положение так: согласно материалистическому пониманию истории в историческом процессе определяющим моментом в конечном счете является производство и воспроизводство действительной жизни. Ни я, ни Маркс большего никогда не утверждали. Если же кто-нибудь искажает это положение в том смысле, что экономический момент является будто единственно определяющим моментом, то он превращает это утверждение в ничего не говорящую, абстрактную, бессмысленную фразу. Экономическое положение - это базис, но на ход исторической борьбы также оказывают влияние и во многих случаях определяют преимущественно форму ее различные моменты надстройки: политические формы классовой борьбы и ее результаты - государственный строй, установленный победившим классом после выигранного сражения, и т. п., правовые формы и даже отра-

* Страбон, “География”. Ред.

395

жение всех этих действительных битв в мозгу .участников, политические, юридические, философские теории, религиозные воззрения и их дальнейшее развитие в систему догм. Существует взаимодействие всех этих моментов, в котором экономическое движение как необходимое в конечном счете прокладывает себе дорогу сквозь бесконечное множество случайностей (то есть вещей и событий, внутренняя связь которых настолько отдалена или настолько трудно доказуема, что мы можем пренебречь ею, считать, что ее не существует). В противном случае применять теорию к любому историческому периоду было бы легче, чем решать простое уравнение первой степени.
    Мы делаем нашу историю сами, но, во-первых, мы делаем ее при весьма определенных предпосылках и условиях. Среди них экономические являются в конечном счете решающими. Но и политические и т. п. условия, даже традиции, живущие в головах людей, играют известную роль, хотя и не решающую. Прусское государство возникло и развивалось также благодаря историческим и в конечном счете экономическим причинам. Но едва ли можно, не сделавшись педантом, утверждать, что среди множества мелких государств Северной Германии именно Бранденбург был предназначен для роли великой державы, в которой воплотились экономические, языковые, а со времени Реформации и религиозные различия между Севером и Югом, и что это было предопределено только экономической необходимостью, а другие моменты не оказывали также влияния (прежде всего то обстоятельство, что Бранденбург благодаря обладанию Пруссией был втянут в польские дела и через это в международные политические отношения, которые явились решающими также и при образовании владений Австрийского дома). Едва ли удастся кому-нибудь, не сделавшись посмешищем, объяснить экономически существование каждого маленького немецкого государства в прошлом и в настоящее время или происхождение верхненемецкого передвижения согласных, превратившего географическое разделение, образованное горной цепью от Судет до Таунуса, в настоящую трещину, проходящую через всю Германию.
    Во-вторых, история делается таким образом, что конечный результат всегда получается от столкновения множества отдельных воль, причем каждая из этих воль становится тем, что она есть, опять-таки благодаря массе особых жизненных обстоятельств. Таким образом, имеется бесконечное количество перекрещивающихся сил, бесконечная группа параллелограммов сил, и из этого перекрещивания выходит одна равнодействующая - историческое событие. Этот результат можно

396

опять-таки рассматривать как продукт одной силы, действующей как целое, бессознательно и безвольно. Ведь то, чего хочет один, встречает противодействие со стороны всякого другого, и в конечном результате появляется нечто такое, чего никто не хотел. Таким образом, история, как она шла до сих пор, протекает подобно природному процессу и подчинена, в сущности, тем же самым законам движения. Но из того обстоятельства, что воли отдельных людей, каждый из которых хочет того, к чему его влечет физическая конституция и внешние, в конечном счете экономические, обстоятельства (или его собственные, личные, или общесоциальные), что эти воли достигают не того, чего они хотят, но сливаются в нечто среднее, в одну общую равнодействующую, - из этого все же не следует заключать, что эти воли равны нулю. Наоборот, каждая воля участвует в равнодействующей и постольку включена в нее.
    Далее, я прошу Вас изучать эту теорию по первоисточникам, а не из вторых рук, - право же, это гораздо легче. Маркс не написал ничего, в чем бы эта теория не играла роли. В особенности великолепным образцом ее применения является “18 брюмера Луи Бонапарта”. Точно так же множество указаний есть и в “Капитале” . Затем я вправе, пожалуй, указать на мои сочинения: “Переворот в науке, произведенный господином Евгением Дюрингом” и “Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии”, в которых я дал самое подробное, насколько мне известно, изложение исторического материализма из всех существующих.
    Маркс и я отчасти сами виноваты в том, что молодежь иногда придает больше значения экономической стороне, чем это следует. Нам приходилось, возражая нашим противникам, подчеркивать главный принцип, который они отвергали, и не всегда находилось время, место и возможность отдавать должное остальным моментам, участвующим во взаимодействии. Но как только дело доходило до анализа какого-либо исторического периода, то есть до практического применения, дело менялось, и тут уже не могло быть никакой ошибки. К сожалению, сплошь и рядом полагают, что новую теорию вполне поняли и могут ее применять сейчас же, как только усвоены основные положения, да и то не всегда правильно. И в этом я могу упрекнуть многих из новых “марксистов”; ведь благодаря этому также возникала удивительная путаница.
   К I вопросу я нашел вчера (пишу это 22 сентября) еще следующее решающее место, полностью подтверждающее сказанное мною выше, у Шемана в его “Греческих древностях”, Берлин, 1855, I, стр. 52:

397

   “Известно, однако, что браки между братьями и сестрами от разных матерей не считались в поздней Греции кровосмешением”.

    Надеюсь, что невероятно сложные периоды, которые я употреблял, стремясь быть кратким, не слишком вас напугают.
    Преданный Вам 

Ф. Энгельс