Преображенский Евгений Алексеевич
ЗА ЧТО НАС ИСКЛЮЧИЛИ ИЗ ПАРТИИ
(письмо к партийному съезду)
83
В извещении ЦКК об исключении из партии тт. Серебрякова, Шарова и меня, а перед этим тт. Мрачковского, Воробьева и других говорится, что мы исключаемся из партии за организацию нелегальной типографии. Извещение ЦКК оставляет открытым основной вопрос, почему группа старых большевиков, имеющих более 20 лет партийного стажа у каждого и никогда не прекращавших партийной работы в самые трудные годы царской реакции, - почему эти большевики, вместе с сотнями и тысячами более молодых партийцев были вынуждены на одном из этапов нашей революции организовать нелегальное печатание своих документов, нарушать партийную дисциплину и т. д.?
Между тем, суть дела совсем не в типографиях, ротатopax и т. д., которые, будучи выдвинуты на первый план, заслоняют только политическое и социальное существо дела. Нелегальная типография может быть преступлением, но может быть и чрезвычайно полезным инструментом в деле защиты классовых интересов пролетариата. Все дело в том, на службе какой политики она находится. В этом и заключается весь гвоздь вопроса.
84
За что же мы исключены, если ставить вопрос политически и социально, - т. е. ставить его единственно правильным образом? Почему наши требования сделались "нелегальными" для существующего в партии режима?
Мы требуем увеличения ассигнований на капитальное строительство. Значит мы исключены, как сторонники более быстрой индустриализации страны.
Мы требуем более быстрого увеличения заработной платы рабочим, улучшения охраны труда и т. д. Значит мы исключены за борьбу за улучшение быта рабочих.
Мы требуем уже несколько лет увеличения налогового обложения нэпмана и кулака в пользу госпромышленности. Мы исключены, следовательно, как борцы с капиталистическим развитием в советской стране.
Мы требуем более действительных мер в деле защиты интересов деревенской бедноты, изложенных в нашей платформе и наших контртезисах, и за более действительную помощь коллективному земледелию. Мы исключены, следовательно, за защиту аграрной программы нашей партии.
Мы требуем решительной борьбы с бюрократическими извращениями советского аппарата, против превращения бюрократов - партийных, советских и профсоюзных - в замкнутый привилегированный слой, оторванный от рабочей массы. Мы исключены, следовательно, за требование настоящей рабочей демократии.
Мы требовали разрыва с китайской буржуазией, с Чан Кайши, Фын Юйсянами, Ван Тинвеями и прочими палачами китайских рабочих, крестьян и коммунистов. Противниками такого разрыва, т. е. проводниками меньшевистской тактики в китайской революции, мы были исключены за азбуку большевистской тактики в буржуазной революции.
Мы требовали, одним словом, изменения оппортунистической линии ЦК в ряде вопросов внешней и внутренней политики и, по крайней мере, среднего, социалистического ремонта государственного и партийного аппарата от накопленных в нем бюрократических извращений, замедляющих движение вперед к коммунизму.
За это мы исключены из партии.
Я спрашиваю каждого члена партии и каждого делегата XV партийного съезда, являются ли все наши вышеперечисленные требования, направленные к укреплению диктатуры пролетариата и ее классовой базы, легальными требованиями внутри ленинской партии и внутри советского государства?
Если мне скажут: "эти требования легальны", то я задаю вопрос, почему же в партийной печати нам не давали и не дают, за исключением аптекарской дозы в "Дискуссионном листке" раз за два года, эти требования защищать? Почему десятки статей оппозиционеров брошены в корзину партийных газет, почему запрещена для печати наша платформа, за печатание и распространение которой, за подпись под которой выброшено из партии более 600 человек только за последние два месяца? Какому сумасшедшему придет в голову вертеть ротатором и созда-
85
вать нелегальное печатание своих документов, если нормальный партийный режим дает возможность партийному меньшинству напечатать все это в наших общих органах партии?
Ответ здесь может быть только такой. Борьба за перечисленные выше требования делается в нашей партии уже нелегальной и за защиту их не только исключают из партии, но и сажают в тюрьму, как посадили старых рабочих-большевиков тт. Нечаева, Бровера и ряд других, более молодых.
А если так, естественно поставить следующий вопрос: под давлением каких классов требование нажима "на кулака, нэпмана и бюрократа", требование повышения зарплаты, осуществления рабочей демократии и революционной внешней политики делаются требованиями нелегальными в стране Советов? Под давлением каких классов сторонники оппозиции выгоняются из партии, лишаются куска хлеба, а кое-кто попадает и в тюрьму, в то время, как Кондратьевы, Макаровы, Садырины, Рудневы могут без всякого риска критиковать в своих официальных выступлениях теперешнюю политику ЦК как "сверхиндустриальную", как задерживающую развитие производительных сил страны и составлять для Совнаркома кулацкие законопроекты землеустойства (вроде проекта, подписанного членом ЦК А. Смирновым от имени Совнаркома РСФСР) и, к счастью, положенного пока под сукно? Почему влияние этих устряловских элементов на политику государства растет, а сторонники оппозиции уже приперты к выходной двери из партии, а пишущий эти строки уже находится за ее дверями после 23-летней партийной работы? Неужели мы все исключенные исключены под классовым давлением пролетариата?
Только последний идиот может допустить такую мысль.
Когда на заседании Президиума ЦКК, которое оформляло приговор об исключении нас троих, я в своей речи между прочим указал на то, что политика раскола и отсечения оппозиции демонстрирует нашу слабость перед международной буржуазией и только усилит ее наглость и натиск на нас, Е. Ярославский в своей ответной речи обронил фразу, которая дает полный ответ на поставленный мною вопрос. Е. Ярославский сказал, что, наоборот, оставление тт. Троцкого и Зиновьева в составе ЦК на августовском пленуме было истолковано буржуазной печатью заграницей, как слабость партии и ЦК, исключение же оппозиции будет доказательством силы партии.
Что означает эта мысль Е. Ярославского?
Она означает, что исключение оппозиции из партии проводится под давлением мировой буржуазии на нашу партию и, конечно, под бешеные аплодисменты наших внутренних Устряловых. Вот в чем весь гвоздь вопроса. К нашим требованиям можно относиться по-разному. Можно с ними соглашаться, можно их считать абсолютно невыполнимыми, устарелыми, несвоевременными и поэтому их отвергать. Но в нормальных условиях при диктатуре пролетариата, при советской власти их нельзя считать нелегальными. Если эти требования делаются фактически нелегальными, то это может означать только одно: к десятилетию
86
Октябрьской революции, не поддержанной пока социалистической революцией передовых европейских стран, левое крыло ВКП теряет легальность и в партии и в государстве под давлением напора буржуазных сил на диктатуру пролетариата. Кто этого не понимает, тот разучился мыслить по-ленински, тот не имеет мужества смотреть прямо в глаза горькой правде наших дней. Сосредоточивать внимание на ротаторах, тайных типографиях, отдельных нарушениях дисциплины и т. д. - значит заниматься дребеденью, вместо ленинского подхода к нашему внутрипартийному кризису, который давно уже стал вопросом международным, вопросом о том, будет ли позволено мировой и внутренней буржуазии "расширяться", так хозяйничать в нашей стране, чтобы партийное руководство, под ее давлением и в ее интересах, суживало рамки партийной и советской легальности и лишало ленинскую партию свободы в выработке своих решений на основе легальной предсъездовской борьбы большинства с меньшинством. Когда нет такой свободы, тогда неизвестно и то, кто является большинством и кто - меньшинством. Формально нас исключают из партии Контрольные комиссии, исключают формально за нарушение партдисциплины. А фактически это буржуазно-кулацкая рука отдирает от тела партии старых большевиков и преданных коммунизму более молодых товарищей, отдирает с таким остервенением, что клочья летят от старой ленинской партии. До 10 годовщины Октября во всем мире была только одна страна, где большевиков не сажали в тюрьму за защиту коммунизма - это был СССР. Теперь и эта страна, под давлением буржуазных сил, имеет в тюрьмах несколько большевиков и начала терять легальность для левого крыла коммунистической партии. Только последний дурак, только кретин и обыватель может думать, что разгром оппозиции и лишение ее легальности могут "улучшить" наше международное положение, "нейтрализовать" мировой капитализм и тем самым оттянуть войну. Только пионер может говорить, что самым лучшим предисловием к программе нажима на "кулака", нэпмана и бюрократа" является изгнание из партии тех, кто для защиты этой программы, выдвинутой не со вчерашнего дня, вынужден был крутить ротатор. Противоречия между СССР и капитализмом взорвутся неизбежно и довольно скоро. Оттянуть войну на лишние год-два можно только продуманной, ленинской внешней политикой большого маневра, имея крепкий пролетарско-бедняцкий тыл и подлинное единство партии, единство не на основе отсечений и исключений, а на основе правильной линии и добровольной дисциплины перед лицом смертельной опасности. Даже буржуазные политики, которые, как известно, не хватают звезд с неба, готовясь к войне, добиваются всегда единого фронта, в том числе с социалистами, т. е. с левой буржуазного общества. Как же назвать тех наших политиков, которые готовятся к войне путем отсечения и лишения легальности "левой советского общества", т. е. партийной оппозиции? Кем заменят они в момент, когда каждая сила дорога, преданность делу революции тысяч оппозиционеров, закаленных в боях; кем заменят политический и военный опыт таких ветеранов гражданской войны, как тт. Троцкий,
87
Смилга, Муралов, Бакаев, Лашевич, Мрачковский, Примаков, Путна и т. д.?
Я обращаюсь ко всем членам партии и к делегатам XV партийного съезда и прошу их в связи с делом оппозиции не заниматься пустяками и деталями насчет типографий, нарушений дисциплины и т. д., а продумать политически основной вопрос о том, под каким классовым давлением нас исключили из ВКП. Я утверждаю и, кажется, доказал это, что под давлением буржуазных сил изнутри и извне, напирающих на диктатуру пролетариата, урезывающих права советской легальности и лишающих прав этой легальности левое крыло партии, наиболее ненавистное для нее.
Руки прочь, буржуазные руки прочь от ВКП.
Да здравствует партийная и советская легальность, не урезанная буржуазией.
Да здравствует единство партии на основе ленинской политики.
[август 1927 г.]
Источник: "Архив Троцкого. Коммунистическая оппозиция в СССР. 1923-1927",
т. 4, «ТЕРРА-TERRA», М. 1990, стр. 83-87
Вернуться в "Революционный архив"