Выступление на X съезде РКП (б) 14 марта 1921 г. с заключительным словом по дискуссии о профсоюзах
388
Председатель. Товарищи, прения закончены. Приступаем к заключительным словам. Президиум предлагает, ввиду того, что мы сократили время выступавших ораторов, сейчас покончить с вопросом о профсоюзах. Возражений нет? Слово имеет т. Шляпников.
Шляпников. Когда стараются опровергнуть наши положения, то неизбежно за слабостью аргументов приходится прибегать ко всякого рода весьма сомнительным документам. Это делает не только один т. Бухарин, который за последнее время
389
на съезде приобрел в этом большую практику, но и т. Томский, который вспомнил, что было два года тому назад в закрытом заседании. Но так как он начал это, то разрешите мне закончить и выяснить, в чем же дело. Было закрытое заседание ответственных работников, но если мы о закрытых заседаниях будем говорить, стараясь опорочить противника, то у нас не будет никаких секретов. Но если наш противник пользуется этим, то я думаю, что и я имею право нарушить частичку этого секрета. На этом секретном заседании дело шло об одном месте, где некоторые люди разговаривали с рабочими пулеметным языком». Я сказал тогда громко всем товарищам: этими методами - тогда еще не было изобретено слово «ценктранщина» - мы с рабочими разговаривать не можем. Тогда мне подкинули, - как это бывает частенько и теперь, - что я хочу выступать во главе недовольных рабочих масс. На это мы ответили: «А хотя бы и так!». Что значит выступать во главе недовольных? Это значит, по нашему мнению, не проходить мимо той стихии недовольства, которая есть, а сверху - если не хотите, чтобы заставили вас снизу - кончить с теми безобразиями, которые родят стихию и недовольство на наших заводах. Рекомендую все же не спекулировать насчет особой связи того заседания и секретных сообщений с настоящей платформой.
Идеи индустриализма нам были всегда чужды, во мне никогда они не находили сторонника, а Томский их персонально поддерживал и проводил сторонников этих идей в ВЦСПС. Все индустриалисты являются самыми активными работниками в ВЦСПС, - в президиуме и его отделах. Если говорить об этом, надо посмотреть Томскому в собственную комнату. Любопытно, что председатель Международного совета профсоюзов ничего, кроме пустяковых сплетен, вам сюда не вынес и обвинил меня в том, что я не посещаю московских заводов. Я - председатель Всероссийского союза металлистов. Заводов - две тысячи. Если бы надо было мне лично побывать на каждом заводе, понадобилось бы минимум пять - шесть лет только для того, чтобы ходить с одного завода на другой. А эти легкомысленные люди из ВЦСПС предлагают нам исправиться и начать этим заниматься! У нас бывает такой недостаток времени, что некогда даже поговорить с теми товарищами-делегатами, которые приезжают с мест. Такие упреки - сплошная демагогия.
Голос. А на три месяца в год на фабрику пойдете?
Шляпников. Не только на три месяца в год, но и навсегда согласны. Фабрики, заводы, работа нас никогда не пугали. Но теперь это не так легко сделать, так как на нас лежит ответственность за весь союз. Мы на этом не разойдемся с вами, мы пойдем на фабрики скорее вас, - не в этом разногласия. Томский забывает, до какого момента мы были с ним вместе и
390
с какого момента начались расхождения. Вообще y нас бывали с Томским разногласия часто, когда дело шло о том, проводить ли ту политику, которая предначертана съездом нашей партии, конференцией нашей партий, съездом союзов, или не проводить. Томский, - как его охарактеризовал Рязанов, - принадлежит к числу бесхребетных людей: с ним можно справиться и Троцкому и кому угодно путем телефонных переговоров. Кризис - в том, что до сего времени единой твердой воли в решениях, и организационных и производственных, нашего всероссийского органа - ВЦСПС - не было. Мы не видели с его стороны никакого руководства, никакого направления, не видели никакой помощи в разрешении тех вопросов, которые должны были разрешать союзные органы. Даже в этой области мы не использовали помощи ВЦСПС. Это, пожалуй, похуже всех сплетен, которые вы собираете против «Рабочей оппозиции».
Теперь - по части «перетряски». Пусть товарищи с мест, горняки, напомнят, как они «перетряхивались» на съезде горняков. «Десятка» пользовалась своими фракционными заседаниями и всем чем угодно; пользовались великолепно и теми же способами, которые рекомендовал т. Троцкий. В этом отношении у вас гораздо более солидарности против рабочей части партии, чем разногласий.
Бухарин упоминал здесь о тезисах, одобренных якобы Шляпниковым. Бухарин был предупрежден, что этот листок есть плод местного творчества *. Я сам придерживаюсь такого правила: если я с чем-либо согласен и одобряю, то под этим и подписываюсь. Так что надо считать, что я одобряю только то, на чем значится моя подпись. Троцкий, который сидел рядом со мной, когда Бухарин читал эти тезисы, нашел много сходства в этих самых тезисах с тезисами «Десяти». Это субъективное толкование можно распространить и на Бухарина, можно из его тезисов кое-что убрать, кое-что высмеять. Это - метод недобросовестной полемики, его надо избегать на партийных съездах. Почему нужно критиковать своих противников не по тем документам, которые имеют прямое отношение к ним, а брать другие документы, которые сомнительны? Я предлагаю поближе познакомиться с тем, что мы действительно предлагаем.
Наша платформа основана на совершенно ином принципе, чем выдвигаемые здесь платформы. Мы чувствуем, что слабость профдвижения заключается в том, что у нас в нашей деятельности нет опоры в низах, а она должна быть. Это каждый член союза скажет. Тут много говорят, что наша деятельность - деятельность воспитания, что союзы должны стать школой коммунизма. Тогда дайте нам программу этой школы. Эта школа должна чем-
* См. «Приложения», № 12. Ред
391
то отличаться от единой трудовой школы, от рабочего факультета и других органов просвещения. Эта школа есть и должна быть - производство. Втягивать в него, сцепить его и каждого пролетария, занятого за станком и машиной, через те же винтики и колесики, через шестерни и валы, связывать его с коммунизмом, со строительством и управлением всем государством - это и есть практическая школа коммунизма. Этой задачи не разрешает платформа Троцкого и еще менее разрешает платформа «Десяти».
Тов. Ленин выступил и заявил, что надо многих из «Рабочей оппозиции» взять для борьбы с бюрократизмом и надо их поставить к тем машинам, которые специально предназначены для борьбы с этой бюрократией. Мы заявляем, что это ни к чему положительному не приведет. С бюрократизмом следует бороться не перемещением людей с одного стула на другой, а противопоставлением этой бюрократической системе особой системы. В этой области мы даем иную систему в деле организации народного хозяйства, - систему, которая целиком опирается на пролетарскую самодеятельность снизу доверху. И как бы нам ни кричали, что это - «комитетчина», - это все пустяки, никакой «комитетчины» мы не разводим, мы стремимся к созданию на каждом заводе единого органа, который организовал бы производство и управлял бы заводом. И с каких это пор мы стали врагами «комитетчины», я бы хотел знать? На съезде союзов мы будем выбирать управляющий орган, и в отношении народного хозяйства мы тоже предлагаем такой же метод: созвать представителей профсоюзов, конечно, через фракции, как у нас всегда делается; наметить тех людей, которых мы считаем и по своему опыту и по всем другим причинам более способными управлять народным хозяйством, чем те, которых сейчас выдвигают. Вот чего мы хотим. Мы хотим использовать тот многомиллионный опыт, который имеется в нашей стране, во всех ее уголках, в области организации нашего народного хозяйства.
Никакая другая система этого не предлагает, и все товарищи, которые выступали здесь, все свои предложения сосредоточивали около аппарата. Тов. Андреев, критиковавший нас, - что же он предлагает? Он говорит: «Канцелярия плоха». И т. Зиновьев, несомненно, тоже скажет об управлении канцелярией, машинками и автомобилями и дальше этого не пойдет. Мы переносим центр нашего внимания на фабрики и заводы. Там надо начать организацию нашего хозяйства. Вот оттуда, с низов, с фабрик и заводов надо начать нашу организацию. Там мы можем укрепить наше влияние на наше народное хозяйство. Других предложений здесь нет. Предлагаются только некоторые поправки к тому, отчего мы задыхаемся. Я заявляю, - и думаю, что это мое заявление не останется пустым звуком, - что мы стоим перед таким вопросом: или наши профсоюзы останутся под идейным,
392
духовным руководством нашей партии или, если вы будете топтаться в таком же положении, как топчетесь сейчас, мы будем захлестнуты этой стихией, и профессионалисты-коммунисты будут выбывать из рядов профсоюзов, как это наблюдается на заводах. Сейчас коммунистов из заводских комитетов вышибают. Основа наших союзов - фабрично-заводские комитеты - становятся беспартийными благодаря тому, товарищи, что те права, которые мы предоставляем нашим союзным ячейкам и нашим партийным ячейкам, ничтожны. И еще худшую вещь наблюдаем. Мы наваливаем на них все неприятное, и перед массой встает такой вопрос: ячейка, заводский комитет, это - наши враги, а заведующий, часто бывший фабрикант или инженер, работавший на этом заводе раньше, это - добрый барин, который может и заработок повысить, и дать хороший паек и облегчить возможность прогула. Вот такое соотношение имеется на местах. Это вредное явление, которое подрывает наше существование и наше народное хозяйство. Надо предоставить рабочим союзам, равно как и нашим фабричным и партийным ячейкам, больше прав и возможность контроля при организации нашего народного хозяйства.
Источник: «10-й съезд РКП(б) (8-16 марта 1921 года): Протоколы», М., Партиздат, 1933, стр. 388-392