254
ВЫСТУПЛЕНИЕ НА Х СЪЕЗДЕ РКП (б) ПО ВОПРОСУ О ПАРТСТРОИТЕЛЬСТВЕ
Смилга. Товарищи, если бы та резолюция, которую предложил съезду т. Бухарин, соответствовала его речи и являлась отражением этой речи, то это в значительной степени облегчило бы мою работу. В сущности, он своей резолюции не защищал, и то, что в ней написано, ни в коем случае не является [отражением] того, что он говорил. Я вполне согласен с ним, что его проект не испытал на себе еще влияния грома кронштадтских орудий. Я считаю, что не только этот момент не учтен в этой резолюции, но что и целый ряд серьезных моментов, явлений последнего времени этой резолюцией не учитываются, и поэтому она является резолюцией, отражающей период, бывший у нас месяца полтора тому назад, но ни в коем случае не сегодняшний день. Конечно, не то страшно, что в Кронштадте Козловский в блоке с правыми эсерами восстал. Я бы сказал, что это на вопрос, который мы сейчас обсуждаем, не имеет решающего влияния, как и даже тот
255
факт, что на петроградских заводах были волынки, - это вопрос текущего момента. Вопрос же, интересующий нас сейчас, - вопрос партийного строительства, и в нем опасностью является тот момент, что из числа наших кронштадтских товарищей-коммунистов, по словам т. Троцкого, процентов 30 принимает активное участие против нас, процентов 40 занимает нейтральные позиции и только остальная часть борется против кронштадтских повстанцев.
Товарищи, если в партии есть нездоровые, мелкобуржуазные явления, если это приходится констатировать на фоне общего наступления мелкобуржуазной стихии на нас, то, безусловно, мы не можем ограничиваться той либерально-розоватой политикой, которую предлагает нам т. Бухарин.
Я утверждаю, что по сути дела не здесь решаются судьбы нашей партии, - здесь высококвалифицированные члены съехались на съезд, здесь оппозиция представлена лучшими, наиболее выдержанными товарищами, в субъективной революционности, в коммунистическом духе которых нельзя сомневаться. Но на самом деле, в жизни, на окраинах дело получает совершенно другой оборот. Мне товарищи поручили сегодня выступать с докладом, который в некотором роде является голосом окраины, о положении партии в России. Я полагаю, что мы должны подойти сейчас с общей оценкой положения нашей партии в Советской республике. Конечно, много воды утекло с тех пор, как мы были партией оппозиции; за это время совершилось очень много процессов громаднейшей важности. Эти процессы двоякого рода: внешние и внутренние. Если мы посмотрим на ход борьбы революционно-марксистского крыла пролетариата с оппортунистическими партиями, которые в русскую революцию получили название партий «революционной демократии», то мы довольно ясно сумеем отметить три периода. Первый период, это -когда боролись между собою два фланга, примерно, с таким идейным содержанием, что, с одной стороны, стояло Учредительное собрание, с другой - Советы. Вы знаете, что мы били чехо-словаков и диктатура Колчака довершила этот период. Второй период развернулся на более высокой общественной основе: это была борьба за «действительные», «подлинные» Советы, за соблюдение демократии, за выборность. Если вы вспомните речи Мартова на VII съезде Советов 106, эсеровские платформы, мироновское 107 восстание и идейное содержание этого восстания , то вы увидите, кем оно направлялось. У нас этому противопоставлялся твердый военный режим, формальный демократизм и даже уклон от конституции, но все это во имя победы, чтобы во что бы то ни стало сохранить рабоче-крестьянскую республику. Это был второй период, и карта контрреволюции была бита.
Теперь, товарищи, война кончилась, жизнь вполне оправдала
256
тот партийный режим, который у нас установился в период войны. Но, товарищи, борьба с этими оппортунистическими направлениями ни в коем случае не может сейчас считаться конченной. Я утверждаю, что эта борьба вновь начнется еще, но только на базе еще более высоких общественных отношений, и сейчас она уже начинается внутри нашей партии, на основе Российской коммунистической партии. Всякий провинциальный делегат, участвовавший в предсъездовской дискуссии, подтвердит это, и это совершенно понятно. Вы прекрасно знаете, что в течение революции обанкротились главные политические противники - меньшевики и эсеры, но после банкротства они не пропали, не рассосались в пространстве синего эфира.
Активные, хорошие элементы этих партий, разочаровавшись в тактике их, после некоторого периода блуждания начали массовыми группами вступать в нашу партию. И сейчас мы можем сказать, что за исключением вождей, для которых, конечно, такой способ политического самоубийства мало подходящ, за исключением самых контрреволюционных верхушек этих партий, значительная часть членов враждебных когда-то нам партий нашла себе место в лоне Российской коммунистической партии. Товарищи, я уверен в том, что ни в коем случае никто к этому процессу не подойдет с точки зрения политического подозрения. Эти товарищи вошли в нашу партию в громадном большинстве с искренним желанием делать коммунистическое дело. В этом нет сомнения. Но также, товарищи, нет сомнения и в том, что один факт ухода из своей партии и перехода в другую партию не мог заставить их сразу откинуть от себя весь идеологический багаж своей прежней партии, который вырабатывался в течение многих десятков лет. Нет сомнения, что нам в пределах нашей партии придется еще долгое время заниматься коммунистическим перевоспитанием. Это безусловно. Если мы, товарищи, еще припомним, что этот процесс совершался на фоне страшного обнищания всей страны, на фоне прилива в нашу партию сотен тысяч новых членов в течение партийных недель, - а из этих сотен тысяч пролетарского элемента было безусловно меньшинство, - если взять сейчас, напр., военные организации и военных коммунистов, то мы увидим, насколько серьезно сейчас положение в нашей партии. И поэтому добродушный подход, - я его так называю, - который здесь предложил т. Бухарин, по-моему, не соответствует опасности и серьезности настоящего положения.
Товарищи, теперь несколько слов о внутренних процессах, происходивших в нашей партии за этот промежуток времени. Я писал в своей книжке «На повороте» 108, что единого типа членов партии, который был у нас до переворота Февральского и даже до Октябрьского переворота, теперь не существует. С тех пор как партия стала правящей, жизнь предъявила партии мно-
257
гочисленные задачи. Вместо партийного пропагандиста, который в то же время являлся у нас универсальным дилетантом во всех областях, - но все-таки универсальным типом, - республика и революция, потребовали от нас выставления кадра людей, управляющих государством. И начался колоссальной важности процесс дифференциации, подбора членов партии под углом зрения пригодности их на эту роль. У нас появились работники военные, продовольственные, по просвещению, по транспорту, - словом, какие угодно; появились самые разнообразнейшие группировки, и совершенно верно, что на этой почве, конечно, былое единство настроения не могло быть сохранено.. К этим трудностям, товарищи, прибавляются еще и трудности того порядка, что в нашей партии получились товарищи, которые стоят на верхах советской лестницы: управляющие, ответственные советские работники, комиссары, спецы, начальники и т. д., и т. д. На серьезные ответственные посты выдвигались, совершенно понятно, старшие члены партии, наиболее политически подготовленные, опытные; с другой стороны, большинство рядовых членов партии ответственных постов не занимает. Вот, товарищи, тот сложный процесс, который внутри нашей партии произошел. Если, товарищи, взять сейчас и посмотреть, каким образом наша партия развивалась, то тут мы столкнемся с тем, что т. Бухарин называет военным периодом. Бухарин его охарактеризовал прекрасно, в общем и целом, и к этой части его речи я добавить ничего не могу. Я скажу только, что период гражданской войны вызвал как бы внутренний гражданский мир, некоторое омертвение гражданской жизни и сложнейший процесс, который совершался внутри нашей партий. [Получилось,] с одной стороны, расслоение нашего партийного кадра, с другой стороны, поглощение колоссального количества членов других партий и вхождение в нашу партию многих сотен тысяч молодых, не переваренных в партийном котле членов партии. Все это создало тот фон, на котором растянулись дальнейшие события внутрипартийной жизни. Когда мы в 1920 г. немного приподняли занавес и посмотрели, что внутри нашей партии делается, то мы увидели, что, благодаря этому гражданскому миру, который как бы сковал общественную жизнь партии, этот неизбежный процесс роста правящей партии принял внутри партии болезненные и уродливые формы. С одной стороны,, указывается на то, что у нас сильно бюрократизировались советские учреждения, получилось много злоупотреблений, получилось много междуведомственных трений, и совершенно естественно и бесспорно, что это не могло не вызывать справедливого протеста всей .партийной массы. С другой стороны, получилась и такая история: поскольку борьба эта на «верхах» и «низах» развертывалась в широкой партийной массе, еще коммунистически плохо воспитаннной и переваренной, получились чудовищные
258
преувеличения, начались складываться легенды, что внесло известное разложение в партийную обстановку. И теперь мы встали перед глубочайшим партийным кризисом, к которому X съезд партии должен самым серьезнейшим образом подойти. Сентябрьская конференция к этому вопросу подошла вплотную и приняла целый ряд решений, безусловно способствующих укреплению здоровых начал в нашей партии. Но, к сожалению, товарищи, формулировка некоторых вопросов была сделана слишком неосторожно, и они благодаря этому еще больше усилили внутрипартийную борьбу и ничего хорошего организациям не дали. Уже одно то, что сами вопросы ЦК были выдвинуты для обсуждения во всех организациях, были поставлены в таких организациях, в которых раньше они не ставились, имело свое отрицательное значение. Я остановлюсь на одном пункте, чтобы теоретически покончить с вопросом о равенстве и уравнительстве. Когда я сравнил то, что написано по поводу этого пункта в резолюции сентябрьской конференции, с тем, что написано в московской резолюции, и с тем, что написал в своей резолюции т. Бухарин, то получилась колоссальнейшая разница.
Сентябрьская конференция неосторожно сформулировала вопрос таким образом, что, поскольку неравенство является источником разложения нашей партии, является подрывом авторитета коммунизма, постольку сейчас необходимо создавать комиссии для выработки условий по введению равенства оплаты труда, жилищных условий между специалистами и ответственными работниками, с одной стороны, и всеми трудящимися массами - с другой. В такой форме это решение совершенно неправильно, ибо в жизнь такую резолюцию провести нельзя.
Надо сказать, - и это говорит программа партии и резолюция Бухарина, - что мы должны держать курс на уравнение материального положения членов партии, ибо ясно, что сейчас равенство при таком положении и в такой форме, в какой оно провозглашено было сентябрьской конференцией, может быть только равенством в нищете, уравнительностью по принципу нищеты, абсолютного развала всех отраслей нашей советской, экономической, военной и другой работы. Для нас такой подход к этому вопросу недопустим. Для нас уравнительность, равенство и ударность являются лишь средством для достижения определенной цели. Я утверждаю, что пока мы находимся в таком периоде, когда перерабатывается буржуазное наследство и его буржуазный дух, то в этом наследстве пока еще гораздо больше капиталистических и буржуазных элементов, чем коммунистических. Если мы сейчас не учтем этого обстоятельства, а промахнемся и бросим в массу лозунг или резолюцию, которые на местах осуществлены не будут, то мы совершим чрезвычайно опасное и вредное для всей нашей партии дело. Резолю-
259
ций, которые не проводятся, лучше не принимать, потому что при нынешних условиях такая резолюция волей-неволей становится, орудием демагогии, лицемерия и разложения наших собственных рядов. Если мы сейчас в той резолюции, которую мы па партийному строительству примем, будем исходить только из тех положений, которые развиваются здесь, и закроем глаза на то» как эта борьба преломляется на местах, то мы совершим очень большую ошибку: Я утверждаю, что мы страдаем не от недостатка или от чрезмерного избытка рабочей демократии, вопрос идет вовсе не о том, нужно ли широко развернуть рабочую демократию или не нужно развертывать. Это пустяки. Я считаю, что, поскольку война кончилась, мы должны перейти к таким формам работы, которые соответствуют не военному, а мирному времени; поэтому говорить о том, что мы должны сейчас урезывать рабочую демократию, я считаю совершенно бессмысленным и опасным. Но я утверждаю, что самое содержание работы должно быть в корне изменено. Мы должны сейчас на основе рабочей демократии взять такой курс в нашей партии, который обеспечил бы существование нашей республики; я утверждаю, что сейчас жизнь поставила вопрос именно о самом существовании всей Советской России. С другой стороны, вы говорите: «Долой всякое назначенство, даже в области партийной». Это преждевременно; мы этого сказать ни в коем случае не можем. Товарищи решают уже сейчас за X съезд нашей партии, отменяют без обсуждений целый ряд резолюций. Вы прекрасно знаете, что имеется представительство ЦК в разных районах. Если сейчас имеется бандитизм на Северном Кавказе, - а я полагаю, что есть основания ожидать там вспышки на почве недовольства разверсткой, - я спрошу вас: что же мы конференцию будем по этому поводу собирать? или ЦК нужно предоставить право создавать такие аппараты, настолько авторитетные, чтобы они могли справиться с делом? Говоря об этом, нужно быть гораздо более осторожным, потому что на местах это совершенно иначе преломляется.
Тут речь идет против назначенства вообще. И вовсе не случайно, что в армии, в целом ряде мест прошла выборность политического состава, а в некоторых местах были попытки поставить выборность командного состава. Это наша основа - армия, это аппарат, созданный для войны. Все остальные подсобные политические работы допустимы в армии лишь в такой форме, в какой они способствуют увеличению боеспособности армии. Если армия превращается в политический клуб, - а это сейчас случилось, - то нужно сказать, что мы вступили в период советской керенщины. Я разлагал царскую армию, знаю, как это надо делать; мне пришлось участвовать и в создании Красной армии. Мы, бесспорно, ведем с закрытыми глазами политику, которая в очень скором времени нас ни к чему иному, как к пропасти, привести не
260
может. И в этом отношении повинны те из наших товарищей, даже очень ответственных, которые чрезвычайно безответственно швырялись словами «рабочая демократия» в чрезмерной, гипертрофированной форме. Если Зиновьев на VIII съезде Советов разъяснял, что значит рабоче-крестьянская демократия, и [говорил,] что это будет то, о чем мы говорили в период Смольного, это есть выборность, - то это есть сущие пустяки *. В области комиссарской работы [в армии] мы итти этим путем не можем. Нужно тут сделать все оговорки, потому что иначе мелкобуржуазная стихия, которая сейчас прет под предводительством оппортунистических элементов, кои сейчас в нашей партии группируются в виде разных оппозиций и ведут на местах работу, в ближайшее время может создать для нашей партии гораздо более тяжелую обстановку, чем мы наблюдаем сегодня.
Общий мой вывод таков, что Советская республика и все организации, стоящие на почве признания этой республики, в настоящий момент, перед грозящей республике опасностью, должны подтянуться, и в первую очередь должна подтянуться наша партия. Мы не можем терпеть такого положения, когда против банд Маслакова 109 на Дону выступает отряд, состоящий в большинстве из коммунистов, и этот отряд ему сдается **. Это положение нетерпимое.
Для нас нетерпимо то положение, что у нас внутри нашей партии, во всех отраслях внутренней партийной работы завелись такие методы, пущено столько демагогии, отрицающей в корне основы марксизма и коммунизма. Я думаю, товарищи, что те, кто прочел в газетах о выступлении «Рабочей оппозиции», должны со мною согласиться, что дальше мы этого ни в коем случае терпеть де можем. Мы должны сказать на этом съезде, что мы бесспорно за единство партии, что партия должна встретить грядущую «опасность спаянной и единой, но, с другой стороны, мы должны сказать, что мы стоим за единство партии на основе марксизма и коммунизма, и все попытки уклониться от этого пути должны быть X съездом осуждены. Если мы не хотим, ничего не сделав, разъехаться, не совершивши никакой полезной работы, - а эта
* Место речи т. Зиновьева на VIII съезде Советов', на которое ссылается Смилга, в протоколах этого съезда записано так: «Когда нас спрашивают, что мы понимаем под рабоче-крестьянской демократией, я отвечаю, что ничего кроме того, что понимали под ней в 1917 году. Нам надо восстановить выборность рабочей и крестьянской демократии. Нам нужно понять, что в новое время нужны и новые песни, что если мы до сих пор зажимали наши организации, если мы отказывались от элементарнейших демократических прав, рабочих и крестьян, то теперь с этим нужно покончить». «Восьмой Всероссийский съезд Советов», Гиз, 1921 г., стр. 224. Ред.
** По поводу сообщения, сделанного Смилгой, в президиум съезда поступило заявление, опровергающее правильность сообщенного Смилгой, см. «Материалы съезда», № 37. Ред.
261
резолюция совершенно бесполезна в том виде, в каком она написана, - то мы должны сейчас в эту резолюцию внести анализ «Рабочей оппозиции» и группы «Демократического централизма». Мы должны сказать, что они являются уклонением от марксистского и коммунистического пути, мы должны сказать, что вожди «Рабочей оппозиции», вместо того, чтобы в трудный для партии момент безоговорочно притти на помощь партии в борьбе против надвигающейся на нее опасности, занимаются политиканством и интриганством. Это мы должны совершенно определенно сказать, иначе мы ни в коем случае не дадим провинции и всем нашим массовым организациям возможности выделить из этой «Рабочей оппозиции» те действительно здоровые элементы пролетариата которые в ней имеются. Я утверждаю, что они имеются. И чем партия решительнее осудит неправильную, синдикалистскую, мелкобуржуазную и анархическую природу писаний лидеров этих групп, тем легче будет партии лучшие элементы от этой оппозиции отколоть и действительно объединить партию на основании твердого, сознательного коммунистического курса.
К сожалению, т. Бухарин этого пути не взял, а взял путь несколько иной.
И вот, товарищи, я вам покажу, к чему приводит уступчивость т. Бухарина так называемой «Рабочей оппозиции». Вот возьмите, допустим, § 34 раздела VIII - «Ячейки и их работа». Там вначале бесспорно правильные места (цитирует § 34): «Задачей ячейки является: 1) проведение в массах партийных лозунгов и решений; 2) привлечение новых членов; 3) содействие местному комитету в его организационной и агитационной работе». Но дальше следует пункт 4: «4) активное участие, как партийного органа, в экономической и политической жизни страны». Теперь перевернем страницу и посмотрим на 39 параграф. Что здесь сказано? Ячейка (читает): «ведет самое неослабное наблюдение за тем, чтобы силы коммунистов [были использованы в советской работе целесообразно и наиболее продуктивно, меры к исправлению замеченных недостатков ячейка принимает через коммунистическую фракцию того органа, в ведении которого находятся предприятия или учреждения. В случае несогласия с решением фракции, ячейка обжалует в соответствующий парткомитет. Постановление ячейки обязательно для всех ее членов *.]
Если вы, товарищи, хотите действительно, чтобы наши партийные ячейки от рабочей массы не отрывались, - а эта болезнь констатируется, - то не создавайте вы никаких преимуществ коммунистам перед другими рабочими, не делайте их наблюдателями за заводскими управлениями, за комиссарами, за теми,
* Цитата восстановлена по проекту тезисов, см. «Материалы съезда»* № 25. Ред.
262
которым наша партия поручает управление заводом, потому что, если мы на этот путь станем, безусловно и здесь установим новую уродливую форму участия партийной организации в управлении советскими учреждениями. Если это будет нашим съездом принято, то всякие речи о том, что нужно обеспечить связь между коммунистами и остальной рабочей массой, окажутся пустыми словами, потому что только на основе равенства и равного положения на заводе может быть сейчас достигнуто излечение от того недуга, который здесь для присутствующих ясен. Здесь под видом демократии нам подсовывали такую штуку, которая будет иметь последствия настолько чреватые, что трудно даже предугадать. И этот пункт надо выбросить.
(Голос с места: «А что им делать?»)
Тут товарищ спрашивает, что же им делать? Им нужно делать партийную работу, нужно воспитывать своих членов, нужно оказывать всякое содействие местным комитетам и выполнять все те пункты, которые, товарищи, Бухарин, кроме этого пункта, указывает.
Это совершенно ясно. Если же мы примем такой курс, что ячейки начнут управлять заводами, что ячейки будут управлять вместо тех лиц, которым это управление поручено, то это будет колоссальной политической ошибкой.
Тов. Бухарин построил свою речь на противопоставлении военного периода периоду мирному, и, конечно, был жестоко наказан за это, потому что объяснить происходящее и происшедшее внутри нашей партии одними только военными условиями, как вы теперь, я думаю, убедились, едва ли целесообразно. Произошли такие процессы, которые военная обстановка не могла ни отменить, ни изменить., Единственно, что военная обстановка сделала, это то, что эти процессы развивались и развились в более болезненной, в более тяжелой обстановке, чем они могли развиваться при других условиях. И теперь, когда т. Бухарин говорит, что в настоящий момент мы переходим к миру, и на основании этого мира пытается нарисовать грядущую политику, то он сейчас же ошибается. Он учит, что военному периоду соответствовала ударность, а теперь, когда он кончился, то мы можем взять курс на уравнительность. Это, товарищи, ошибка, это дает неверный подход к вопросу и, несомненно, в практической жизни опять-таки вызовет целый ряд лжетолкований, целый ряд таких толкований, которые к единству и укреплению партии не приведут. Безусловно, вопрос об ударности и уравнительности надо решать не в сфере войны или мира, - война тут ни при чем, и мир тут ни при чем, - а тут важна вся наша советская практика в целом. В той нищете, которая у нас наблюдается сейчас, мы все стоим перед задачей, чтобы, по крайней мере, некоторые ударные отрасли нашей работы могли бы в той или
263
иной форме функционировать. В области транспорта мы находимся сейчас в таком положении, в каком не находились никогда за все время существования Советской республики, и тут мы никаких средств, никаких жертв не пожалеем, ибо без восстановления транспорта мы задохнемся и при самых хороших резолюциях о рабочей демократии и без этих резолюций.
Товарищи, я считаю, что в этой резолюции очень много хороших мест. Но бесспорно, ее основной недостаток тот, что она подошла к вопросу формально, юридически, а не фактически. Там имеются, напр., такие вещи, как «рабочая [внутрипартийная*] демократия». Внутри партии - рабочая демократия! Я могу с таким же успехом вычеркнуть слово «рабочая» и написать «крестьянская», и будет точь в точь то же самое. Но в [тезисах] не сказано, что содержанием рабочей демократии должно быть в первую голову сохранение рабочей власти. Поэтому я считаю, что новую резолюцию вносить в противовес этой, конечно, не стоит, за основу ее безусловно принять можно, и голосовать за нее мы будем, но мы предлагаем внести в нее несколько поправок.
Теперь второе, товарищи: я считаю, что т. Бухарин не сделал тех выводов из речи т. Ленина, которые он должен был сделать. Единственный вывод, который напрашивается по отношению к оппозиции, это вот какой. Десятый съезд в резолюции по вопросу о партийном строительстве должен принять пункт, в котором было бы сказано, что в борьбе за единство внутри партии в самый тягчайший для партии момент партия ни в коем случае не может позволить себе роскошь иметь, я бы сказал, сомнительную в коммунистическом отношении, оппозицию. И поэтому съезд должен предоставить ЦК право без созыва нового съезда, в случае если ЦК будет признано, что оппозиция продолжает вести внутри партии свою разлагающую антимарксистскую и антикоммунистическую работу, - ее из партии исключить.
Вот эти предложения в виде добавления мы вносим или на съезд или в комиссию, смотря по тому, каким путем пойдет решение этого вопроса.
* Слово «внутрипартийная» внесено редакцией, так как в § 18 тезисов то вопросам партийного строительства говорится именно о рабочей внутрипартийной демократии. Ред.
Источник: «10-й съезд РКП(б) (8-16 марта 1921 года): Протоколы», М., Партиздат, 1933, стр. 254-263
Примечания:
863
106 На VII съезде Советов Мартов, высказываясь по отчету ВЦИК и СНК (докладчик Ленин), внес от имени меньшевистской фракции декларацию, которая содержала обвинение коммунистической партии и высших советских органов в нарушении Советской конституции и упразднении «демократических» принципов. Декларация утверждала, что «Советы и съезды их превратились постепенно в филиальные отделения организаций и конференций одной коммунистической партии»... «Создается возможность образования государства в государстве, превращения в самодовлеющую и всевластную силу тех органов репрессий и полицейского надзора, которые породила гражданская война».
Для восстановления Советской конституции и дальнейшей ее демократизации Мартов предлагает ввести: 1. Равенство всех прав трудящихся города и деревни. 2. Свободу печати, союзов и собраний. 3. Неприкосновенность личности, гарантированную подсудимостью всех граждан одним и тем же народным судам, действующим на основе точных законов.
Выставлением таких требований («свобода печати» и т. д.) меньшевики оказывали прямую поддержку деникинской контрреволюции, о борьбе с которой они на словах распинались. - 255.
107 Мироновский мятеж был поднят Мироновым, бывшим казачьим полковником, примкнувшим со своими партизанскими отрядами к Красной армии и сражавшимся против Краснова, в момент восстания - командиром советского Донского корпуса. Миронов ценился, как хороший стратег и специалист военного дела. Первоначально выступая перед центральной властью с защитой специфических интересов казачества и с критикой несправедливостей, совершаемых местными представителями Советской власти по отношению к казачьему населению, и тем создавая себе среди него известную популярность, Миронов стремился стать донским атаманом и в конце концов объявил себя сторонником «третьего пути развития революции». В тяжелый для Советской власти момент (наступление Деникина и Мамонтовский прорыв) он изменил Советской власти, выступив с лозунгом: «против Деникина и против коммунистов-». 20 августа без ведома РВС корпуса Миронов организовал митинги, на которых выступал ярым противником коммунистов. 24 августа по его приказу из Саранска выступил его корпус в составе нескольких полков на соединение с 23-й дивизией. В свои ряды он призывал дезертиров из Красной армии. Мятеж начался с отпечатания приказа-воззвания по донскому корпусу, однако большого распространения мятеж не получил. Пытаясь использовать колебания отсталого казака-середняка, Миронов выставил программу, в которой наряду с требованием социализации, обобществления фабрик и заводов, уничтожения частной собственности, сохранения Красной армии и борьбы с Деникиным» имелись чисто-кулацкие контрреволюционные требования; против коммун и совхозов, против ревкомов, особых отделов, комиссаров и чрезвычайных комиссий и т. д.
Мятежники были судимы осенью 1919 г. Миронов был приговорен к высшей мере наказания, но потом помилован. Зимой 1921 г. был снова арестован по новому делу на Дону и расстрелян - 255.
864
108 Брошюра И. Смилги «На повороте» (Заметки к X съезду партии) вышла в издании Политотдела Кавфронта в 1921 г., стр. 31, с пометкой «Только Для членов партии». - 256.
109 Банды Маслакова в конце 1920 г, главным образом оперировали на территории бывших Хоперского, Усть-Медведицкого и Сталинградского округов Нижне-Волжского края. На территории Северо-кавказского края ими сделан был кратковременный налет на небольшую часть бывших Сельского и Верхне-Донского округов. - 260.