Кризис, который разъедает Российскую коммунистическую партию после потери Ленина, несколько месяцев назад вступил в новую фазу – о которой международное коммунистическое движение находится в полном неведении. Именно поэтому недавние факты, обнародованные партийными руководителями, вызвали удивление революционных рабочих, озабоченных судьбами русской революции, осознающих идентичность ее интересов и их собственного будущего.
Еще раз нужно было, чтобы буржуазная пресса известила их о новом «повороте», о котором сообщила «Правда» от 10 июля в форме большой статьи, озаглавленной «Правая опасность в нашей партии». Несколько дней спустя агентства сообщили о некоторых решениях последнего заседания Центрального комитета большевистской партии. Статья сообщала о репрессивных мерах против рабочей оппозиции и ее главных представителей, Шляпникова и Медведева. Решения ударили по ленинградской оппозиции и некоторым ее вожакам, Зиновьеву, Лашевичу, Беленькому.
Поскольку газетные комментарии, без различия оттенков, не в состоянии прояснить этот вопрос, на долю “La Révolution prolétarienne” выпадает задача помочь искренним революционерам сформировать для себя мотивированное, честное, объективное мнение, определяемое высшим интересом революции.
«Правая опасность»
Итак «Правда» внезапно вздумала еще раз заявить о «правой опасности», но в еще более жестких терминах, чем во время предыдущих «дискуссий». Она начинает с обвинений «Бакинской оппозиции», группы рабочих-коммунистов, исключенных из партии из-за их связи с «рабочей оппозицией» и получавших советы от ее вдохновителей, Медведева и Шляпникова. Медведев, говорит она, «идеологически вдохновлял всю ее работу, полностью направленную против нашей партии и ее Центрального комитета».
Точка зрения этой оппозиции уточняется в «очень важном политическом документе». Это письмо Медведева, адресованное своим товарищам из Баку: «Письмо датировано 1924 годом».
Естественно было бы спросить себя, почему частное письмо 1924 г. является объектом тревоги, и почему только в 1926 г. Возможно, мы узнаем об этом позже. «Тем не менее, в настоящий момент письмо не устарело, и даже приобрело потрясающую политическую свежесть» (Мы не берем на себя ответственности за стиль).
«Письмо-«брошюра» товарища Медведева наполняет, совершенно неожиданным образом, ослепительным светом вопрос перерождения некоторых оппозиционных групп, их прямого «перерастания» в меньшевизм».
Это письмо рассматривает основные аспекты политики Партии. «Медведев обрушивается на всю политику Партии в целом, копает до ее самых глубоких основ, которые он отвергает четко и полностью». Он подчеркивает, что выражает позиции, общие для него и Шляпникова. От этих позиций, пишет «Правда», «на сотни километров вокруг разит стопроцентным меньшевизмом». И хотя Шляпников рассматривается всеми как самый «левый» из коммунистов, письмо «не содержит ни единого атома левизны. Напротив, в обнажено циничной форме оно формулирует самые крайне правые требования, троекратно меньшевистские».
В таких условиях можно спросить, почему двое «перерожденцев» были оставлены в Партии, и как одного из них, Шляпникова, отправили в 1924 г. в советское посольство в Париже в качестве заместителя Красина. «Стопроцентный меньшевизм» поощрялся руководителями Партии? Трудно что-либо понять.
Но это только начало.
Экономическая политика
С самого начала, должным образом предупрежденный, обычный читатель рассчитывает на ознакомление с разоблачительным документом. Новый сюрприз: документ не опубликован. Нужно будет довольствоваться отдельными, не связанными между собой, порой даже усеченными, выдержками. В силу отсутствия полных цитат комментарий будет решительно уничижительный. Это то, что называют «широкой рабочей демократией» …
Экономическая политика Партии, как писал Медведев,
«для всех видов крупной госпромышленности отводится по существу роль придатка, дополнения к мелкому и даже к мельчайшему крестьянскому двору …
… когда теперь ЦК провозглашает, что для государственной промышленности этот крестьянский рынок есть предел, за который она не может выходить, что именно в этом направлении он будет разрешать все вопросы о промышленности, - мы, естественно, видим в такой политике прямую угрозу крупной промышленности и самому существованию рабочего класса…
Вот основной характер экономической политики партии, намеченной в резолюции ЦК на ближайший период нашего господства у власти. В нем таится, по-нашему, громадная опасность интересам рабочего класса и дальнейшим судьбам Гос. Кр. Промышленности».
Это все не слишком ясно, и неизвестно, нужно ли это приписывать самому Медведеву или способу цитирования газеты, который лишает нас контекста. Продолжение выглядит более определенно:
«Мы считаем, что мелкое и мельчайшее крестьянское хозяйство в обстановке нэпа внутри страны и зависимости от международного рынка, обречено на … гибель.
Все попытки спасти его, помочь ему удержаться и даже развиваться в его современном виде - есть реакционно-утопические попытки.
Выходом из такого положения этих разоряемых крестьянских масс может быть только развивающаяся, растущая госпромышленность, на арене которой эти массы могли бы найти приложение своих рук и сил…
Та же часть деревенщины, которая остается, за исключением указанной массы, есть деревенская мужицко-кулацкая буржуазия, враждебная нам не меньше буржуазии старой формации».
Здесь понятней, но все еще не очень хорошо. Возможно, это ошибка автора, но в этом случае как его в этом упрекать, если речь идет о частном письме, а не о документе, предназначенном для публикации? Может быть, более поучительным был бы полный текст? Нельзя сказать определенно, укорачивание очевидно и сделано неумело, до такой степени, что оставлены «те», которые относятся к фразам, которых нет перед нашими глазами.
Во всяком случае, если до настоящего времени не было видно ничего гениального в том, что процитировано, то можно спросить себя, что в нем такого ужасного? Требуется, без сомнения, терпение, чтобы пойти дальше.
«Думать, что мы можем … собрать необходимые массы капитала для разворачивания потушенной промышленности путем подоходноимущественной системы налогов, - значит тешить себя напрасной иллюзией.
Думать же, что эти массы капитала мы сложим только более длительно «из копейки к копейке, пятака к пятаку» от самой промышленности, это значит дополнить иллюзию мелкого крестьянства иллюзией мелкобуржуазных эпигонов городов».
Что же тогда делать, спрашивает «Правда». Ответ документа:
«Мы требуем, чтобы наше правительство более энергичным образом осуществляло поиск этих ресурсов посредством внутренних и внешних займов и соглашалось на концессии с большими потерями, большими материальными жертвами, чем те, на которые идет наше государство ради получения этих кредитов. Мы считаем, что при современном хозяйственном состоянии нашей страны с теми перспективами для него, о которых я говорил выше, большие материальные жертвы международному капиталу, готовому пойти на оживление наших потушенных промышленных районов, - есть меньшее из зол, чем то состояние, в котором мы находимся и можем оказаться в ближайшие годы в области нашего промышленного и сельского хозяйства, состояние, которое может оказаться для нас гибельным» (1).
Концессии
На этот раз понятно. Медведев придерживается того мнения, что необходимо сделать больше уступок иностранному капиталу как «меньшему злу». «Правда» сразу же ставит ему в вину политику неограниченных уступок, обвиняя его в желании, чтобы рабочий класс встал на колени перед мистером Уркартом.
Немножко хладнокровия… Где здесь вопрос неограниченных уступок? Мы тщательно перевели текст, цитируемый самой «Правдой», и не прочли там ничего похожего на неограниченные. Неограниченные – это в «Правде», а не у Медведева. Последний просто говорит в 1924 г., не будем забывать о дате, о том, чтобы сделать больше уступок, больше жертв, чем в прошлом. Однако, что сделало советское правительство в 1925 г.? В точности именно то, что требовал Медведев: концессии для Lena Goddfields и Harriman, которые несколько раз здесь комментировал Лузон, и которые как раз и представляют собой жертвы, на какие советское государство до настоящего времени не соглашалось. «Правда» от 12 мая 1925 г. опубликовала некоторые заявления Пятакова, который вел переговоры об этих концессиях: «Нам пришлось пойти на очень серьезные и существенные уступки, и я не могу не признать, что условия проекта договора для нас довольно тяжелые … Нам пришлось пойти на такие уступки, какие до настоящего времени мы никогда не делали».
Медведев, следовательно, рекомендовал в 1924 г. то, что Центральный комитет сделал в 1925-м. Мы не обсуждаем в данную минуту суть вопроса; мы не были согласны с Лузоном по этому пункту, и мы не согласны по этому же пункту с Медведевым, который заходил слишком далеко в другом направлении. Мы думаем, вместе с Троцким, вместе с Преображенским, что помимо концессий, есть и другие средства накопления капиталов для промышленности, главным образом продажа крестьянам промышленных товаров. Но без обсуждения сути, мы констатируем, что обвинение, выдвигаемое здесь против Медведева, не обосновано. В его письме речь идет только о мере, только о степени. Известно, что Ленин четыре раза менял мнение в течение одного и того же дня, чтобы решить не соглашаться на концессию Уркарта. Если бы он менял мнение только три раза, он бы ее подписал. … Заслужил ли бы он из-за этого обвинение в том, что хотел, чтобы рабочий класс стал на колени перед господином Уркартом?
Добросовестный читатель оценит.
Коммунистический Интернационал
О международной политике партии письмо высказывается в следующих терминах:
«Те методы, которыми Коминтерн пытается завоевать западноевропейские рабочие массы - явно безнадежны. Они не только не сближают нас с массами организованного международного пролетариата, но наоборот, разобщают».
«Во всех этих среднеевропейских странах, имеющих решающее значение для международной революции, эта тактика привела к тому, что из общей массы организованных сил пролетариата были вырваны силы коммунистической частицы его и противопоставлены всей остальной массе пролетариата … чем дезорганизовало и общее движение рабочего класса и эту коммунистическую часть его, изолировав ее от общей массы организованного пролетариата и тем лишив возможности постоянного воздействия на эти массы изнутри его рядов. Мы - злейшие противники этой политики».
Эта точка зрения не нова. В Российской партии есть лица, и многочисленные, стоящие намного выше Медведева, которые ее разделяют. Со своей стороны, мы ее не одобряем. Но обсуждать ее нужно только серьезно. Это было бы лучше, чем урезать тексты.
По мнению «Правды», Медведев, рассматривает существование коммунистических партий как попытки механически насадить наши методы работы во всех западноевропейских странах.
«… эти попытки приводят буквально к дезорганизации рабочего движения этой страны; к созданию материально немощных «коммунистических» секций и к содержанию их за счет того достояния российских рабочих масс … которое для себя они использовать не могут при современных условиях.
На деле создается орава мелкобуржуазной челяди, поддерживаемая русским золотом, изображающая себя пролетариатом и представительницей Коминтерна якобы «революционных рабочих»».
Следует отметить, что «Правда», жестко нападая на Медведева, не произносит ни единого слова по поводу «оравы челяди». Это выражение очень часто используется в России всеми течениями партии, включая нынешнее большинство, чтобы охарактеризовать проводников идущей уже два года большевизации.
Медведев писал еще о том, что из этого следует по поводу социалистического движения:
«Наши оценки западноевропейских социал-демократических партий глубоко расходятся с теми оценками, которые даются нашими руководителями».
Но здесь «Правда» даже не дает себя труда процитировать абзац целиком. Она вырывает части предложения, чтобы вставить их в свой комментарий. С какой целью?
Письмо выражает протест против систематической травли и дискредитации классовых пролетарских союзов западного пролетариата, против подобной дискредитации любого социалистического правительства вообще, например, лейбористского правительства в Англии.
«Это последнее представляется целиком как правительство буржуазии. Мы ни на йоту не можем принять подобной политики и подобной тактики». (2)
«Она губительна для дела действительной социалистической революции».
«Мы считаем в соответствии с фактическим положением дел, что такие объединения, как «Профинтерн», фактически являются, вольно или невольно, орудием разобщения и российских рабочих масс и западноевропейских коммунистических масс от решающих масс всего пролетариата»
«Мы стоим за то, чтобы коммунистические рабочие массы оставались составной частью рабочих масс, организованных в профсоюзах, кооперации, советах, фабзавкомах и так далее, чтобы всякие попытки захватить власть в этих организациях, помимо воли подавляющей массы их членов, или организовать свою обособленную от этих масс организацию того же порядка, были решительно отброшены, как авантюры дезорганизующие рабочее движение».
Трудно понять, ратует ли Медведев за роспуск коммунистических партий. Отвергая такую точку зрения, мы тем более открыто заявляем, что никакая серьезная дискуссия невозможна, если не позволено высказываться людям, о которых идет речь.
В любом случае заявленная концепция, или та, которая была, может быть, некоторое время концепцией Медведева, безусловно, является концепцией Томского. Это секрет полишинеля. Почему Томский не обвинен в меньшевизме?
Смысл нападок
«Правда» заявляет, что этот документ имеет глубокое политическое значение. К тому же специфический вес группы Шляпникова-Медведева крайне незначителен. Тогда зачем? Зачем эта статья с продолжением из двадцати колонок в газете? Похоже, что все это очень поучительно в качестве развития антибольшевистского отклонения вообще.
Рабочая оппозиция докатилась до почти химически чистого меньшевизма. Затем следуют известные формулы, использовавшиеся в 1923 году против Троцкого и Радека, в 1925-м против Зиновьева и Каменева: правая опасность, анти-ленинизм, ликвидаторы и т.д. Репертуар не изменился. Он лишь обогащен несколькими ругательствами, которые ничего не добавляют к престижу комментаторов.
В конечном итоге мы оказываемся перед этим … неожиданным аргументом: Вместо Ленина Макдональд и Носке. И статья заканчивается следующим образом:
«И именно поэтому вся Партия может поставить перед всеми вопрос: «За что они, в конце концов:
«За укрепление КИ или за его ликвидацию?
«За то, чтобы рассматривать компартии как «ораву мелкобуржуазной челяди» или как революционную силу движения»
«За укрепление Профинтерна или за то, чтобы вступить в Амстердам?»
«За блок с «кровавыми собаками» типа Носке или за борьбу против них?»
«За социалистическое строительство или за рабство Уркарта?»
«За блок рабочих и крестьян или за подчинение международному капиталу?»
«За Ленина или за Макдональда?»
«Вся партия решительным образом отвергнет попытки меньшевистского предательства КИ и революции. Вся партия, очевидно (!!) отвергнет укрывателей, союзников и защитников меньшевистских тенденций внутри ленинской всероссийской коммунистической партии».
Не правда ли, поучительно? Отсюда видно, как российские коммунисты отвечают на умный вопрос: «За Ленина или за Макдональда?». За Макдональда, само собой…
Но какова судьба этих Медведева и Шляпникова, объектов столь безжалостного обвинения? Несомненно, такая же как у этих меньшевиков, этих союзников Носке, которым их уподобляют? Ни в малейшей степени. К этим товарищам всегда относились как к товарищам и не осмелились даже исключить их из партии.
После этого тот, кто не понимает, определенно упрямец.
Тогда что, много шума из ничего? Не более. Перечитайте внимательно последние строки этой яростной статьи. Там ставится вопрос о некоторых «укрывателях, союзниках и защитниках» меньшевистских тенденций. Для тех, кто знаком с тамошней полемикой, смысл ясен. Статья направлена вовсе не против Медведева, а против его союзников из оппозиции, более влиятельных и опасных для нынешних руководителей, против Зиновьева и Каменева и их сторонников.
Новая оппозиция
Новая оппозиция, оппозиция 1925 года, наиболее видным представителем которой является Зиновьев, разбита, но не признала себя побежденной. Отброшенная суровыми репрессиями к нелегальному существованию, она смирилась с подпольной деятельностью.
Известно, что русскому XIV съезду не предшествовала никакая дискуссия; на самом съезде оппозиция не могла надеяться на то, чтобы подать хотя бы один голос, делегаты были тщательно отобраны; после съезда около трех тысяч ленинградских функционеров, подозреваемых в оппозиционности, были освобождены от должности, все сторонники новой оппозиции были смещены, разогнаны; любые попытки выразить свое мнение стали нетерпимы, никакие объяснения, никакая защита не допускались; никакая критика или дискуссия с тех пор не были разрешены. Тем временем Зиновьев и Каменев стали объектом чрезмерного шельмования. В один прекрасный день Политбюро приходит в голову необходимость распространить письмо Ленина (октября 1917 года), до того времени запрещенное к распространению, жестко характеризующее двух, накануне еще всемогущих, оппозиционеров, рассматривающее их как штрейкбрехеров, предателей, подлежащих исключению из партии и т.д. Зиновьев и Каменев ответили требованием опубликовать письмо, известное как «завещание» Ленина, т.е. последние советы, данные Лениным партии перед своей смертью. Этот краткий еще не опубликованный документ – один из тех, который лучше всего раскрывают гений Ленина: главные действующие лица нынешнего руководства охарактеризованы в нем с чрезвычайной оценочной точностью, и настоящий кризис предсказан там с невероятной прозорливостью. Кто виноват, если Ленин говорил в нем о вещах, неприятных для Сталина, Каменева, Зиновьева, Бухарина, и если Троцкий и Пятаков, два самых видных представителя левого крыла партии, пролетарской оппозиции, получили самую лучшую оценку? Еще вчера делать намеки на этот документ было преступлением; те, кого Медведев называет «оравой челяди», осмеливались даже отрицать его существование; сейчас же именно Зиновьев и Каменев требуют придания его огласке. Потому что одним из последних волеизъявлений Ленина, выраженном в два захода в этом тексте, было удаление Сталина из секретариата партии.
Такой конфликт красноречиво свидетельствует об атмосфере в руководящих сферах и об отношениях между активистами, группами и тенденциями. Большинство, не довольствующееся тем, что в его распоряжении находится аппарат партии, государство, профсоюзы и т.д., почувствовало потребность организоваться во фракцию, чтобы вести борьбу против любой оппозиции. Оппозиции любых оттенков, в свою очередь, организуются подпольно. И в «монолитной» партии, так и было и есть еще сегодня, получают распространение секретные кружки, конспиративные группы, подпольные собрания. Документы распространяются скрытно. Внутренний режим в партии, породивший интеллектуальную стерильность и благоприятствующий перерождениям любого рода, грозит вызвать органический раскол, предсказанный Лениным.
Однажды, в лесу в окрестностях Москвы, состоялась массовка, собрание сторонников Зиновьева, организованная Беленьким и на котором слово взял Лашевич, заместитель народного комиссара по военным и морским делам. Нашелся, естественно, доносчик. Повод для новых репрессий был найден.
Шпионаж, доносы, полицейские расследования предоставили Центральной контрольной комиссии Партии достаточно материалов, чтобы вовлечь в «дело» значительное число видных оппозиционеров. Речь шла о том, чтобы запугать основную часть оппозиции, нанеся удар по некоторым из ее видных представителей. Служители власти, соответствующим образом настроенные, принялись ратовать за образцовые санкции. Были слышны требования об исключении из партии Зиновьева и Каменева. Некоторые даже шли еще дальше …
С 14 по 23 июля Центральный комитет и Центральная контрольная комиссия проводила пленарные заседания, чтобы еще раз осудить новую оппозицию и принять строгие меры против наименее осторожных.
Куда приводит «монолитность»
В повестке дня Пленума стояло пять вопросов: 1) Англо-русский профсоюзный комитет; 2) результаты обновления Советов; 3) дело Лашевича; 4) жилищный вопрос; 5) уборка урожая и кампания по снабжению.
Первый вопрос, после провала английской всеобщей забастовки (представленной «Юманите» как победа), был объектом разногласий в Политбюро. Зиновьев считал невозможным для большевиков оставаться в Комитете вместе с «предателями», а его противники судили об этом иначе. Он вновь был легко побежден автоматическим большинством голосов. Интерес, впрочем, не в этом; он в анализе и в оценке ситуации в Англии, приводящим к тем или иным тактическим выводам. Англо-русский комитет – это средство, а не цель, и разногласия в наших партиях по поводу средств возникали всегда. Кроме того, упомянутый Комитет, такой, какой он есть, уже не в счет, и для него много чести обсуждать его, как будто он существует …; для простых марксистов Комитет значит меньше, чем его содержание, его представительная ценность, его способность к действию. Здесь очевиден уклон вправо. Тем не менее мы по-прежнему считаем, что интересы движения требовали обнародования тезисов Зиновьева и их серьезного обсуждения. Это, может быть, избавило бы КИ от многих глупостей, вроде тех, которые он сказал или сделал по поводу Англии, и которые он будет вновь повторять, пока критика и дискуссия будут запрещены. Но там предпочитают упрекать члена Политбюро за то, что он имеет свое мнение; это не столь утомительно как изучение проблемы.
До простых смертных коммунистов не соизволяют донести выступления Крупской и Троцкого, не лишенные, однако, интереса. Напротив, нам целиком предоставляют прозу резолюций против новой оппозиции и «надлежащие объяснения».
Другие эту «литературу» издадут. Она достойна их, они достойны ее… Здесь бумага дорогая, а у читателя минимум требований. В остальном, вспомним официальный пафос после предыдущих кризисов: кроме имен собственных не изменилось ничего. Те же куплеты о единстве, дисциплине, ленинизме и прочем. Худшие приемы, использовавшиеся Зиновьевым против нас, используются теперь против него …
В качестве новшества только это:
«В последнее время Партия находится перед целой серией фракционных мер новой оппозиции, выражающихся в: организации незаконных конспиративных собраний, производством и распространением в Москве и других местах секретных документов партии, специально выбранных, чтобы дискредитировать линию партии (некоторые документы Политбюро были отправлены в Брянск, Саратов, Владивосток, Пятигорск, Омск, Гомель, Одессу и т.д.); направление агентов в другие партийные организации с тем, чтобы создать подпольные фракционные группы (поездка Г. Биленского в Одессу с шифрованной корреспонденцией для организации нелегальной фракции и т.д.)».
Необходимо отметить, что все нити этих фракционных действий оппозиции ведут к аппарату Исполкома КИ, во главе которого находится член Политбюро Зиновьев.
«Особенно следует отметить нелегальное фракционное собрание в лесу вблизи Москвы, организованное сотрудником Исполкома КИ Беленьким, как беспрецедентный раскольнический акт в жизни нашей партии. Организованное по всем правилам конспирации (патрули, строгий отбор приглашенных и т.д.), оно не только проводилось и возглавлялось сотрудником Исполкома, но, что так же неслыханно для нашей партии, доклад на нем был сделан Лашевичем, кандидатом в члены ЦК, который призывал присутствующих организовываться для борьбы против Партии и избранного ею ЦК».
Следуют, естественно, известные обвинения: раскольничество, антипартийная деятельность и прочие «измы», вызывающие зевоту. Увы, отсутствует главное, и даже единственное, что имеет значение, а именно ответ на следующий вопрос: как так произошло, что председатель Коммунистического Интернационала, заместитель народного комиссара по военным делам, два испытанных большевика, вынуждены собираться в лесу или других местах под защитой патрулей и т.д.? Вот необъясненное, вот объяснимое. Потому ли что Зиновьев злодей, Лашевич непослушный, Беленький прохвост? Но тогда с какого времени?
Как чистое золото превратилось в презренный свинец?
Всего шесть месяцев назад нужно было одобрять в приказном порядке, восхищаться в приказном порядке, льстить в приказном порядке тому же Зиновьеву, которого теперь нужно клеймить опять в приказном порядке? Еще несколько месяцев «большевизации» подобного рода и больше нечего будет большевизировать.
Обвинения и санкции.
Резолюция обвиняет также товарища Михайлова из бывшей «Рабочей группы» Мясникова в том, что он обнародовал секретные документы с помощью беспартийных машинисток…; товарища Чугаева из бывшей «Рабочей оппозиции» в проведении антисоветской агитации среди специалистов …(?); товарища Яцека из бывшей группы «Рабочая правда» в распространении документов и т.д.
Среди всех грехов, которые вменяются новой оппозиции (в большинстве уже вменявшихся в вину оппозиции 1923 г.; таких как «пессимизм», недооценка среднего крестьянства и т.д.), находим грех «защиты и прикрытия» группы Медведева (что полностью придает смысл вышеупомянутой статье) и, наконец, следующий, заслуживающий внимания, по меньшей мере своей неожиданностью:
«Тенденция к блоку в международном масштабе, как с ультра-левыми типа Корша, так м с ультра-правыми типа Суварина (!?!?), который, будучи исключенными из КИ, ведет бешенную атаку (где, когда, как?) против диктатуры пролетариата в России (!?!?) под предлогом так называемого кулацко-крестьянского перерождения нашей партии?»
От таких измышлений помогает только успокоительное. Однако, поскольку нам предоставлен случай сказать пару слов о судьбе Зиновьева, мы им воспользуемся. Мы выступили против политики и методов Зиновьева зная, чего это будет нам стоить, когда тот был всемогущим; нам не от чего отказываться из этого; что касается топтания над побежденным, мы оставляем эту работу «ораве челяди», которая два года назад изощрялась против Троцкого, которая сегодня выступает уже против Зиновьева и которая завтра ожесточенно наброситься на Сталина, если прикажет новый хозяин. Что касается ультраправых, то лучше, чем среди левых, поискать ее там, где Бухарин призывает крестьян обогащаться или где Рыков поздравляет Муссолини с фашистским процветанием.
Резолюция говорит также о попытках вовлечь в борьбу аппарат Исполкома Коминтерна. Во всем этом нет ничего кроме аппаратной истории. Рабочим, которым она осточертела, это крайне чуждо. Делается намек на дело Гуральского-Вуйовича, неумелых помощников Зиновьева, схваченных за своими махинациями, и на санкции, принятые 12 июня прошлого года Контрольной комиссией против Беленького, И. С. Черничева, Б.Г. Шапиро, М.В. Васильева, Н.М. Власова и К.А. Волгина.
Зиновьев исключен из Политбюро, т.е. из единственного организма, имеющего вес, и его официальное отстранение с поста председателя Исполкома Коминтерна остается не более чем вопросом времени. Лашевич исключен из Центрального Комитета и отстранен от исполнения обязанностей заместителя военного комиссара. Верные сталинцы получают повышение: Рудзутак входит в Политбюро, а кандидатами в него, число которых возросло до восьми, в иерархическом порядке будут: Петровский, Угланов, Орджоникидзе, Андреев, Киров, Микоян, Каганович и Каменев.
И. Гуральский, в Германии под именем Кляйн, Лепети (и Леп) во Франции, изо всех сил саботировал две партии и предавался занятиям, природа которых не поддается никакой квалификации. Именно он в 1924 г. позволил себе уподоблять Троцкого Дантону, обнажая сразу и свое полнейшее незнание истории и уродство своей души, и который составил во Франции «ораву челяди», обесчестившую партию, которую мы так старались создать. Что касается Вуйовича, то именно он прибыл, чтобы завершить среди молодежных организаций работу, сделанную другим в партии, и распространял легенду о попытке восстания кремлевских офицеров-курсантов, организованном Антоновым-Овсеенко, чтобы поддержать Троцкого. А еще жалуемся на сплетни буржуазной прессы…
Таким образом, плохие наказаны, хорошие вознаграждены … Но все вопросы еще остается разрешить.
Что за сценой
Этой внутренней борьбе, исход которой будет иметь глубокие последствия для судеб Революции, благоприятствует общая экономическая и политическая ситуация, которую не следует терять из виду, если мы хотим полностью отдавать себе отчет о смысле этого кризиса.
Промышленное производство, находившееся в процессе восстановления вместе с НЭПом, в этом году испытало чувствительное замедление. В некоторых отраслях оно даже сократилось. Предвоенный уровень, который далек от идеального, не достигнут и, по официальным экономическим данным, будет достигнут только в следующем году. Основной капитал изнашивается, оборудование нуждается в обновлении, а бюджет не позволяет увеличить оборотные средства. Внешние кредиты недостаточны. Промышленность в целом еще работает в убыток. Даже транспорт был убыточным.
Сельское хозяйство также почти достигло уровня своего довоенного производства, которое было посредственным в силу отсталого характера используемой техники. Но доходы от сельского хозяйства идут крестьянам, т.е. индивидуальной капиталистической экономике, а не советскому государству. Коллективные предприятия имеют бесконечно важное значение.
Кооперативы не могут удовлетворить потребности обмена, несмотря на официальную защиту, и являются объектом самой суровой критики в советской прессе. Частная торговля, более опытная, более гибкая, непрерывно завоевывает территорию. В то же время заставляет себя чувствовать и благоприятствует спекуляции острый товарный голод, промышленность не может наполнить рынок, так же, как и комиссариат торговли, аппарат которого слишком тяжелый, слишком медлительный, слишком дорогостоящий. В своей нынешней форме монополия внешней торговли вместо того, чтобы поддерживать необходимый торговый поток, парализует его, даже в ущерб российской экономике; уже реформированная в прошлом году монополия должна будет подвергнуться новой реформе, чтобы ее применение не дискредитировало сам принцип.
Денежная единица подвергается тяжелому испытанию. Ошибки последнего года в оценке урожая и установлении планов экспорта и импорта привели к отмене зарубежных заказов. Но заключенные контракты должны были исполняться, а платежи производиться в иностранной валюте. Отсюда снижение стоимости червонца. Искусственно поддерживаемый на определенном уровне благодаря банковской системе и монополии внешней торговли, червонец увидел свое обесценивание выразившемся в весьма чувствительном повышении цен.
Повышение цен, т.е. снижение реальной зарплаты рабочих, не знающей подвижной шкалы. Безработица уже выросла вследствие сокращения некоторых промышленных программ, вызванных финансовым кризисом; более миллиона безработных вынуждены существовать в очень тяжелых условиях, бюджет не позволяет оказать им сколь-нибудь ощутимую помощь. Водка пробивает большую дыру в рабочем бюджете, а официальные органы бьют тревогу из-за губительных последствий пьянства. Жилищный кризис достиг, согласно даже тексту резолюции ЦК от 23 июля, катастрофического положения. Последнее снижение реальной заработной платы серьезно ухудшило положение рабочего класса.
Именно это объясняет многочисленные забастовки последних месяцев. Официальный отчет только в мае насчитывает их 47. Забастовка части Путиловских заводов дошла даже до составления «петиции», подписанной в равной степени и коммунистами, которая заслуживала бы публикации и комментариев.
Такая ситуация порождает недовольство, ищущее своего выражения, и в партии, и в других местах. Ничего удивительного, следовательно, если в партии усиливаются оппозиционные течения, если в подполье множатся группы сопротивления. Ничего удивительного, если обновление Советов дало Г. Карпинскому материал для публикации в «Правде» от 8 и 9 июля анализа и соображений, ставящих под сомнение экспортируемый оптимизм, предназначенный для слепых последователей и фанатиков.
Куда идет русская революция?
Как партия предполагает разрешить эти затруднения? Можно прочесть обширную официальную литературу, посвященную этой теме: вы не найдете там ответа на этот вопрос. Напротив, самая недавняя история партии показывает, что есть группа, которая уже несколько лет назад прекрасно предвидела эти вещи и предлагала решения, предвидела ситуацию и выдвигала программу; это группа Троцкого.
Несмотря на хор барабанщиков и интриги, несмотря на коалицию посредственностей и «оравы челяди» (сказал бы Медведев), идеи Троцкого утвердились с непреодолимой уверенностью. Сейчас уже не оспаривается социалистическая концепция общего плана, необходимость увеличения доли промышленности в экономике в целом, идея рациональной концентрации производства. В магазин аксессуаров убрано беспрестанное «лицом к деревне» и неуместное «обогащайтесь». Но вчерашние оскорбляющие сегодня стали пустомелями: они декламируют формулы Троцкого, понимая их не лучше, чем формулы Ленина, которые они мямлили ранее. Они говорят о плане, об индустриализации, но ничего не умеют делать для их реализации. Они не видят, что предварительным условием для любого экономического прогресса является политический режим, который делает его возможным, и что в настоящих условиях никакое развитие производительных сил, никакое улучшение судьбы трудящегося большинства немыслимо без рабочей демократии, без восстановления права критики и инициативы, без индивидуальной ответственности, без права для рабочего класса выбора и отзыва своих представителей, делегатов или должностных лиц.
То, в чем прежде всего нуждается Советский Союз, это восстановление его конституции. Советская конституция рассматривается находящейся у власти бюрократией как клочок бумаги: речь же идет о том, чтобы вновь ввести ее в силу. Вернув себе право слова русский пролетариат смог бы разрешить проблемы, которые перед ним стоят. У партии есть пятилетней давности резолюция Х съезда о рабочей демократии; после того как она была проголосована, всякий след так называемой демократии исчез; речь идет о том, чтобы придать ей жизненную силу.
Диктатура пролетариата, а не диктатура секретариата; восстановление авторитета закона и устранение произвола; рабочая демократия, а не паразитическая бюрократия: только в этом спасение. Не полицейскими мерами разрешают вопрос о режиме, разрешают проблемы производства. Если бы недавний Центральный Комитет последовал за теми, кто требовал ареста лидеров оппозиции, это совершенно не улучшило бы положение ни внутри партии, ни вне ее. Настоящие ответственные за возникновение оппозиции и фракций не те, кто их создает, а те, кто делает их неизбежными.
Несколько месяцев назад Троцкий опубликовал под заголовком «К социализму или к капитализму?» серию статей, показывающую, что социалистические элементы советской экономики берут верх над капиталистическими элементами, но необходимо следить за темпом их развития, чтобы поддерживать преобладание первых. Работы Троцкого иногда страдают излишним схематизмом и слишком оптимистичной тенденцией, естественной для всех революционеров его масштаба; в данном случае его исследование дало бы повод для критики по этой двойной причине. Но, очевидно, что экономические позиции Советского государства находятся под давлением капитализма, и не нужно совершить много ошибок, чтобы их скомпрометировать.
Именно в этом отдает себе отчет все возрастающее число русских коммунистов, которые усиливают оппозицию. Много говорят о некоем блоке Троцкий-Зиновьев: в действительности все не так просто. Принципиальные концепции Троцкого настоятельно необходимы всем коммунистам, наделенным критическим мышлением, и все оппозиционеры присоединяются к его рабочей политике демократизации, к его экономической программе индустриализации. Если бы Партия имела слово, эта политика, эта программа наверняка возобладали бы. То, что наиболее решительные противники Троцкого первыми пришли в движение, является существенным фактом.
Поставленные вопросы не просты. Мы ждали слишком долго, чтобы относиться к ним с той серьезностью, которую они заслуживают, а они усложняются с каждым днем. Легализация оппозиций в партии поставила бы проблему оппозиций в профсоюзах и Советах. Сокольников уже напоминал на предпоследнем заседании Центрального Комитета, что не всегда можно управлять с помощью репрессий, упомянув о времени терпимости к другим партиям. Осинский, похоже, выступает сторонником легализации меньшевиков и социалистов-революционеров внутри страны, чтобы вынудить коммунистов заключить перемирие в своих конфликтах перед лицом врага. Все это заслуживает обсуждения … Но чем больше будет откладываться их откровенное и противоречивое изучение, тем более трудным будет всеми ожидаемый «поворот».
Куда идет русская революция? Она может еще спастись или погибнуть в зависимости от того, подчинится ли пролетариат воле бесплодной бюрократии или захочет сломить ее, чтобы навязать собственную.
ПС: «Правда» ссылается уже и на одобрение Коминтерна против Зиновьева. Это было предсказуемо. Операция проведена ловко: но что потом? КИ осуждает своего председателя без обсуждения, без того, чтобы он мог сказать хоть слово в защиту … Это не повысит его престижа.
Он не знал о тезисах Оппозиции, поддержанных Троцким, Крупской, Зиновьевым, Каменевым, Пятаковым, Мураловым, Евдокимовым, Петерсоном, Бакаевым, Лашевичем, Лиздиным, Соловьёвым, Авделевым. Он игнорирует и «буферные» тезисы, представленные Смилгой, Раковским, Осинским, Кучменко, Шкловским.
Он не знает ничего. Он осуждает … Как в 2024-м.
1) и 2) текст, выделенный красным, отсутствует в письме Медведева, помещенного в архиве Троцкого, откуда оно и взято для размещение в нашем архиве.