Ярославский Емельян Михайлович
178
Пролетарии всех стран, соединяйтесь!
ВСЕСОЮЗНАЯ КОММУНИСТИЧЕСКАЯ ПАРТИЯ (большевиков)
ЦЕНТРАЛЬНАЯ КОНТРОЛЬНАЯ КОМИССИЯ
Сов. СЕКРЕТНО
7 февраля 1927 г. № 631-68
ТОВ. ТРОЦКОМУ
Копия ЦК ВКП (б)
Уважаемый товарищ!
Я ознакомился, по возвращении из Ленинграда с Вашим заявлением
179
от 26 января 1927 года в Секретариат ЦКК ВКП (б) по поводу моего выступления на XV Московской губпартконференции по докладу МКК, в котором я огласил текст распространенной по ячейкам ВКП (б) в Одессе листовки. Вы выражаете недоумение: "зачем документ печатается до выяснения того, откуда он происходит, и нет ли здесь провокации". Вы спрашиваете "если же авторами листовки действительно являются члены партии или комсомола, чудовищно злоупотребившие моим именем (что мне представляется невероятным), то почему все эти обстоятельства, если они уже выяснены, не указаны в речи? И, наконец, если допустить наиболее невероятное, то есть, что тов. Ярославский действительно верит, будто такого рода листовка могла быть составлена в какой бы то ни было связи с "платформой" Троцкого, то почему никто не обратился ко мне для выяснения этого вопроса".
Указанный документ я получил как один из членов Президиума ЦКК ВКП (б) из Секретариата ЦК ВКП (б), так как этот документ рассылается членам и кандидатам Политбюро ЦК и членам Президиума ЦКК. Вместе с этой листовкой, которую я опубликовал, было приложено письмо № 1, которое является в своем роде очень выдержанной попыткой защитить оппозицию. Письмо № 1 целиком совпадает с линией оппозиции, как она была выявлена до расширенного пленума ИККИ и на последнем расширенном пленуме ИККИ. Причем ЦК, рассылая эту листовку, препроводил ее сообщением, что она распространялась "в конце декабря 1926 года по ячейкам города Одессы". У меня не было никаких оснований думать о том, что эта листовка происходит из белогвардейской среды; выяснить же, кто является виновником ее распространения я, конечно, не мог еще, так как члены ЦК и ЦКК знают прекрасно, на основании предыдущего опыта борьбы с подпольной фракционной работой оппозиции, насколько трудно бывает в таких случаях установить, кто именно является распространителем этих документов. Я запросил более подробные материалы по этому вопросу. Однако, у нас не было никогда такого положения, чтобы члены ЦКК не имели права предупредить партию о грозящей ее единству опасности от распространения подобных документов и от существования подобных подпольных групп. У меня были не только формальные основания выступить с тем заявлением, какое я сделал на Московской губпартконференции, но и ряд других данных, отчасти известных Вам, тов. Троцкий. Я цитировал еще на октябрьском объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП (б) в своем докладе о внутрипартийном положении заявление бывшего троцкиста, рабочего, члена партии Московской организации тов. Андреева. В этом заявлении указывалось, что:
"...при обмене мнений (на квартире тов. Бакаева) выяснилось, что делать дальше. Было положено в основу следующее: дальнейшие шаги направить (к тому, чтобы) законспирироваться, уйти в подполье, чтобы вести только индивидуальную обработку и главным образом сохранить кадр, который существует при наличии в данный момент, и привлекать по возможности постепенным порядком других".
Это заявление сделал тов. Андреев в МКК 11 октября 1926 (см. стено-
180
графический отчет объединенного пленума ЦК и ЦКК ВКП (б) с 23 по 26 октября 1926 года, с. 15).
Будучи в Ленинграде, я ознакомился с заявлением другого тов. А. Андреева от 21 января 1927 года в Орготдел Ленинградского губкома, в котором этот товарищ сообщает, что от тов. Линовского, "убежденного троцкиста", он узнал "о теперешних планах оппозиции" в таких, примерно, выражениях: "мы получили директиву нигде открыто не выступать, а вести подготовку к XV съезду ВКП (б) и притом так, чтобы это не было ни для кого заметным. Мы имеем директиву выдавать себя за стопроцентных сторонников большинства ЦК, с тем, чтобы, получив доверие, добиться мандатов на партсъезд, а там голосование покажет".
Кроме того, член партии тов. Федоров, один из бывших активных деятелей оппозиции (бывший член ЦК комсомола), 1 декабря 1926 года подал заявление в Ленинградскую губернскую контрольную комиссию, в котором сообщает о совещании оппозиции в Москве уже после заявления 16 октября 1926 года, на котором, будто бы, вожди оппозиции дали такую директиву: "сейчас необходимо прекратить фракционную работу по заводам, но не порывать связи с районными группами и под видом хождения в гости "пить чай", будет получаться вся информация о положении и что, возможно, в недалеком будущем нам придется вновь восстановить свою работу".
Все эти заявления дают мне как члену ЦКК право в моих выступлениях по поводу деятельности оппозиции предостеречь партию. Я нигде не делал заявления о том, что считаю эти и подобные листовки исходящими от Вас. На Ленинградской конференции я, оглашая эту листовку, сказал: "Тут, что ни строчка - то директива о том, как глубже законспирировать, как лучше скрыть эту работу, но для всех ясно, что это есть попытка продолжать ту же работу. Следовательно, заявление лидеров (я имел в виду заявление от 16 октября 1926), что никакой фракционной работы они вести не будут, мы должны понимать только в том смысле, что они сами обещают не вести фракционной работы, но в том, что будут делать их сторонники, они умывают руки, снимают с себя ответственность и так далее. Мы не можем снять с них всякую ответственность".
Таким образом, никакого "неправильного действия", в котором Вы упрекаете меня, я в своем выступлении не вижу и думаю, что я руководствовался вполне правильно в своих выступлениях интересами партии.
Источник: "Архив Троцкого. Коммунистическая оппозиция в СССР. 1923-1927",
т. 2, «ТЕРРА-TERRA», М. 1990, стр. 178-180