ДОКЛАД О ПАРТСТРОИТЕЛЬСТВЕ НА Х СЪЕЗДЕ РКП (б)
219
Бухарин. Мне не хотелось бы излагать здесь тезисы*, потому что они у нас имеются в печатном виде, и я думаю, что рассказывать их своими словами не надо; я надеюсь, что хотя эти тезисы и были розданы поздно, но все-таки они были прочитаны. Я нахожу, что гораздо целесообразнее будет осветить в докладе некоторые основные пункты построения этих тезисов, обратить внимание на некоторые самые главные, существенные точки зрения, на основании которых должна быть разрешена проблема партийного строительства в текущий момент. Затем надо остановиться и на том, что в тезисы не вошло, а именно, на некоторой критике той системы взглядов, которая была предложена со стороны различных группировок внутри партии. В тезисах вы не найдете также анализа имеющихся у нас фракционно-партийных группировок, не найдете указаний на ряд основных ошибок, которые имеются у сторонников и представителей разных внутрипартийных течений. Мне придется остановиться именно на этой стороне вопроса, который должен быть освещен здесь, на съезде. Наконец, еще одно замечание, которое необходимо сделать и из которого следуют некоторые практические директивы, а именно: когда вырабатывались эти тезисы, у нас еще не обозначился с такой резкостью и интенсивностью, как теперь, переход к внутреннему фронту. Это обстоятельство выдвинуло перед партийной организацией ряд задач, непосредственно вытекающих из того крайне обостренного положения, которое создалось теперь на внутреннем фронте, нашедшем яркое выражение в кронштадтских событиях. Об этом придется сказать несколько слов, и это необходимо принять во внимание при переработке тезисов в комиссии. На этом я, как, докладчик, и буду настаивать: необходимо будет ввести в текст тезисов целый ряд положений, целый ряд практических предложений, связанных с моментом обострения внутреннего кризиса, который имеется в стране и который ставит перед партией целый ряд боевых задач. Я разумею здесь такие вещи, как отряды особого назначения и целый ряд военно-партийных аппаратов, кои должны быть приведены в порядок и перед коими выдвигается сейчас ряд новых задач. Таково предварительное замечание: предлагаемые вам тезисы в некоторой своей части устарели, что произошло оттого, что они были написаны в то время, когда еще не обозначился с такой резкостью внутренний кризис в стране и тот большой социальный сдвиг, который требует от партии выдвижения новых боевых задач.
Я перехожу непосредственно к тезисам. При составлении этих тезисов мы исходили из того положения, что как организационные формы, так и методы работы не представляют собой чего-либо
* См. «Материалы съезда», № 25. Ред.
220
неизменного, раз навсегда данного. С точки зрения революционного марксизма как раз нельзя выдвигать положения, что та или иная организационная форма или соответствующие методы работы являются наилучшими, наиболее целесообразными и приемлемыми формами в каждый данный исторический момент. Мы находили нужным подчеркнуть, что эти формы организации, точно так же, как и методы работы, являются зависимыми от того момента, в условиях которого работает партия, и от тех задач, которые этот момент перед ней ставит. Эта азбучная марксистская истина - что нет, вообще говоря, всеобщей универсальной формы, а всякие формы и методы определяются каждый раз целиком и без остатка переживаемым историческим моментом - является у нас исходным пунктом по той причине, что эта азбучная истина оказалась не в достаточной степени усвоенной рядом товарищей, входящих в состав нашей партии. Я остановлюсь здесь на двух оттенках партийной мысли, которые именно этой стороны дела и не понимают. В тезисах, которые были выпущены за подписью т. Игнатова и к которым присоединилась группировка, называющая себя «Рабочей оппозицией», - в этой их общей платформе по партийному строительству и по вопросу об организации партии есть фраза, которая говорит или, может быть, «намекает», - но намекает достаточно ярко, так что можно сделать достаточно определенный соответствующий вывод, - что форма рабочей демократии есть изначальная форма нашей партийной организации и что, даже если бы история поставила чисто-боевые задачи перед нашей партией, все равно эта форма являлась бы принципиально наиболее правильной. Она приобретает у сторонников этой платформы характер универсальной формы. Я полагаю, что такой взгляд не только не марксистский, но что такой взгляд чреват необычайно тяжелыми последствиями. Кроме того, раз товарищи исходят из подобного взгляда, то уже сама собой понятна та глубокая ненависть, которая у них распространяется даже на наше предыдущее партийное развитие, на наш военный период. Совершенно естественно, если в партийной полемике, - касается ли она вопроса партийного строительства или других каких-либо вопросов, - эти товарищи постоянно склонны осуждать партию, постоянно склонны осуждать ЦК за военно-милитаристский курс, который был в прошлом. Они не допускают мысли, что при изменении обстоятельств, при изменении исторических условий, в которых протекает революция, наша партия должна снова и снова поворачивать курс нашей партийной политики в сторону большей централизации и милитаризации нашего аппарата. Я считаю последнее положение и тактически верным, потому что основное достоинство нашей партийной организации, которое развивала она, - и которое не могут [еще] развивать
221
коммунистические партии других стран, из-за чего они [и] делают так много ошибок, - заключалось именно в необычайной гибкости и эластичности наших партийных форм. Именно в том, что наша партия могла при поворотах истории в 24 [часа] повернуть руль всей партийной политики и своих организационных форм и методов работы, и заключается глубочайшее достоинство нашей партийной организации, заключается то, что наша партийная организация, если сравнивать ее с партийным аппаратом других стран, обладает колоссальным уменьем приспособляться к историческим ситуациям, что прямо до-зарезу необходимо, в особенности тогда, когда история не идет по ровной, утрамбованной шоссейной дороге, а идет по извилистым путям, когда сразу приходится делать крутые повороты, - и не только в области тактики, но и в развитии форм и методов работы. Следовательно, сознание этого и есть то основное приобретение, от которого, мне кажется, нельзя отходить ни на одну йоту и которое должно быть положено в основу решительно всех наших [организационных] построений.
Это в особенности необходимо подчеркнуть, если мы будем сравнивать настоящую линию с той линией, которая лежит в основе тезисов группы «Рабочей оппозиции». Наконец, второе положение, точно так же связанное с первым, заключается в следующем: нельзя формы и методы партийной организации переносить механически на другие аппараты, которые находятся в распоряжении рабочего класса. Правда, тот исторический момент, который определяет формы и методы партийной организации, несомненно, определяет также формы и методы работы других аппаратов, находящихся в распоряжении рабочего класса, - профессиональных союзов, советских аппаратов; он также определяет и форму административно-технических, административно-экономических органов и отчасти даже и других организаций, вроде армии. Но в то же время было бы глубочайшей ошибкой, совершенно непоправимой, если бы наша партийная организация, если бы все члены нашей партии представляли себе, что механическое перенесение той линии, которая устанавливается для нашей партии, может быть допущено по отношению к другим аппаратам пролетарской диктатуры, начиная с советских органов и кончая органами экономического администрирования или нашей армии. Тем не менее, несомненно, что эта азбучная марксистская мысль не понимается в достаточной мере двумя оттенками, двумя нашими фракционными группировками: ни группой «Демократического централизма» ни «Рабочей оппозицией». Я остановлю ваше внимание на двух вещах. Во-первых, на том, что, напр., в группе «Демократического централизма», а
222
также и у «Рабочей оппозиции», имеется тенденция механического перенесения формы рабочей демократии, как универсальной формы, на советские организации, что в корне неправильно. Наши советские организации должны считаться с самым основным фактом, который все определяет и который особенно остро выпер наружу как раз сейчас, в текущий момент. Этот основной факт есть [такое] классовое сочетание и классовое деление в нашей стране, когда рабочий класс, будучи в абсолютном меньшинстве и будучи в значительной степени классом деклассированным, т. е. подвергшимся влиянию мелкобуржуазной стихии, подвергшимся влиянию крестьянства, правит в стране, как диктаторская власть. У него есть свои аппараты, свои советские органы, и они распространяются на всю страну, они охватывают определенные слои крестьянства. У нас есть Советы рабочих и крестьянских депутатов, и мы даже при составлении своей конституции совершенно отчетливо понимали, что это сочетание сил, которое остается более или менее постоянным, требует от нас, чтобы мы уже заранее приняли меры против форм всеобщего «трудового демократизма», который растворяет пролетариат в крестьянской массе. Вы знаете, что даже в нашей конституции представительство крестьянства значительно меньше по сравнению с представительством пролетариата, оно искусственно сокращено, мы даем искусственное преобладание пролетариату над крестьянством. Это есть отступление не только от форм демократизма вообще, но отступление от того, что эсеры называли трудовластием, т. е. демократизма внутри трудящихся масс. Ясно, что это - вполне правильные мероприятия. С другой стороны, само собой разумеется; что эта эсеровская [идея], трудовластия в более резкой форме должна выступить наружу тогда, когда пролетариат по отношению к мелкобуржуазному крестьянству представляет из себя весьма слабую величину. Как раз теперь и выступает это обстоятельство. В то время как мелкобуржуазная стихия до крайности усилилась, рабочий класс, как основная социальная база всякого коммунистического строительства, ослабел с разных сторон, и, прежде всего, как класс, занимающий определенную роль в производстве. Он в значительной степени растаскан по деревням, его лучшие элементы поглощены административным аппаратом, масса передовых рабочих уничтожена физически в процессе гражданской войны. В среде пролетариата, оставшегося на фабриках, имеется прослойка, которая больше подверглась разлагающему влиянию мелкобуржуазной стихии, есть прослойка, которая имеет больше связи с деревней и отражает в значительной степени интересы крестьянства. Самое основное это то, что в настоящее время мелкобуржуазная стихия не просто хлещет на пролетариат, а что эта мелкобуржуазная
223
стихия проходит через пролетариат. В этом заключается основная опасность. Это характеризует значение текущего момента и делает положение опасным. Не обращать внимания на это, исходить из форм чуть ли не эсеровского трудовластия значит абсолютно не понимать, что это именно и представляет самую большую опасность. Если бы партия приняла этот курс на трудовластие, то пролетарская диктатура не могла бы держаться ни единой секунды. Когда предлагают механическое перенесение форм демократизма целиком на советские организации; то, разумеется, с этим конкретным сочетанием классовых сил абсолютно не считаются. Точно так же, когда выступают с механическим перенесением форм рабочей демократии на органы хозяйственного администрирования, как это делает группа «Рабочей оппозиции», то, очевидно, и здесь также не считаются с [указанной] опасностью. Не учитывают целого ряда вещей: не учитывают, во-первых, различных классовых характеристик, различных общественных групп, не учитывают разницы между пролетарским авангардом и другими, более отсталыми, частями рабочего класса, - это раз. Не учитывают также разницы между рабочим классом в целом и его авангардом, с одной стороны, и массой мелкобуржуазного класса, с другой стороны, - два. И наконец, не учитывают различных задач, которые стоят перед различными организациями рабочего класса, даже если оставить в стороне социально-классовый состав.
Этим объясняются некоторые совершенно чудовищные вещи. Непонимание различий между классовыми группировками приводит к утверждению, которое критиковал уже т. Ленин: будто все находится в руках производителей. Кстати сказать, эта терминология, которой раньше никогда в марксистской теории не было, есть прудоновско-анархистская, она взята у французских синдикалистов. Здесь исходят из непонимания различия между разными социальными группировками и, с другой стороны, между разными заданиями тех или иных организаций; наиболее ярким, чудовищным выражением этого абсурда является одно из крыльев «Рабочей оппозиции», которое проповедует выборность в нашей армии. В тот момент, когда нам до чрезвычайности приходится напрягать все силы, когда приходится напрягать весь остов коммунистического аппарата, чтобы удержать всеми пальцами эту расползающуюся мелкобуржуазную ткань, в это время одна из группировок «Рабочей оппозиции» проповедует выборность в нашей армии! Само собой понятно, что если бы мы при том стихийном настроении, которое складывается со стороны мелкобуржуазной массы против нас и которое можно характеризовать, как состояние недовольства той сеткой, которая накладывается на всю страну пролетарской диктатурой, хотя бы на минуту допустили мысль об этом, мы бы полетели, не успев
224
сообразить, о чем идет речь. Само собой понятно, что при таком соотношении сил и при таком настроении допущение одной только мысли об этом привело бы нас к самому быстрому краху. Это совершенно ясно и не подлежит, мне кажется, дальнейшему обсуждению.
Я останавливаюсь, повторяю, на само собою разумеющихся вещах именно потому, что эти само собой разумеющиеся вещи недостаточно осознаны целым рядом оттенков нашей партийной мысли, и именно потому, что они не осознаны, они крайне опасны. Тов. Ленин совершенно правильно говорил здесь, что если бы мы в области чисто-политической сдвинулись хотя бы немного, то тем самым в эту небольшую щелку хлынула бы к нам массовым напором мелкобуржуазная стихия, быстро разбила бы все препоны и положила бы пролетарскую диктатуру на обе лопатки.
Мне кажется, если бы мы постарались дать некоторые общие положения об организационных формах, мы должны были бы, примерно, притти к следующим положениям: формы демократизма идут в убывающем порядке в зависимости от двух обстоятельств: во-первых, от социально-классового состава данной организации - чем более пролетарское содержание имеется в этой организации, тем большую степень демократизма внутри нее мы можем себе позволить и, наоборот, чем меньше проявляется пролетарский состав в данной организации, тем меньше демократизма мы можем себе позволить; во-вторых, этот демократизм еще определяется в зависимости от функций тех аппаратов, которые имеются в виду. Чем больше функций воспитательных и функций лабораторно-мыслительных (подготовка идеологии, разработка ее и т. д.), тем больший демократизм необходим и, наоборот, чем больше административных функций, тем меньше демократизма.
Этими двумя факторами исчерпывается основная премудрость, касающаяся демократизма. Легко понять, что там, где на первом плане стоит исполнительность, как, напр., в армии, гам неизбежно формы демократизма должны быть наиболее сжатые. То же самое и там, где пролетариат представляет из себя [в организации] элемент в процентном отношении не особенно большой, там, конечно, должно быть меньше демократизма. Наоборот, там, где мы имеем самые передовые организации пролетариата, там демократизм допустим в самой большей степени. Вот почему, когда речь идет о различных аппаратах наших пролетарских организаций - о партии, профсоюзах, простых органах администрирования, армии и пр., само собой понятно, что, так как социальный состав этих аппаратов различен и самые задачи их различны, механическое перенесение форм организации есть абсурд. Наша партия есть организация самых
225
передовых элементов внутри самого передового класса, и, кроме того, это есть такая организация, которая является мыслительной лабораторией, мозгом всего действующего аппарата. Поэтому наибольший демократизм допустим внутри нашей партии, а дальше - в зависимости от обстоятельств. Дальше идет уже нисходящая линия демократизма, и эта нисходящая демократизма будет иметь в военной организации наибольшее выражение. Где речь идет в наибольшей степени о выполнении боевых функций? И где речь идет о том, что имеется наибольший процент непролетарских элементов? В армии. Там коммунисты представляют тот элемент, который держит в руках сырую крестьянскую массу, и в то же время речь идет не о выработке идеологии или ее усвоении, а речь идет о выполнении боевых заданий. Эти два обстоятельства определяют то, что в армии мы имеем наиболее крайнее выражение внутреннего не-демократизма, в то время как в партии мы имеем наиболее мыслимое в данный исторический момент выражение внутридемократической формы. Следовательно, этими рассуждениями определяется то положение, что никак недопустима неисторическая трактовка вопроса, т. е. трактовка независимо от исторического момента, переживаемого страной. Точно так же абсолютно недопустимо механическое перенесение различных методов и приемов работы из одной области в другую, чем страдают обе группировки: и «Демократического централизма» и в особенности «Рабочей оппозиции». Отсюда совершенно естественно вытекает все дальнейшее.
Я хочу еще сказать пару слов относительно социального базиса различных разногласий, которые имеются у нас. Я выставляю положение, что группировка, которая называет себя «Рабочей оппозицией», это на самом деле не рабочая оппозиция, а прежде всего крестьянская оппозиция, как это ни странно, и как ни будут товарищи-металлисты, вроде Шляпникова, это оспаривать. Дело заключается вовсе не в субъективных желаниях верхушек рабочих кругов «Рабочей оппозиции». Дело не в этом. Мы знаем, что Энгельс был сыном фабриканта и, тем не менее, Энгельс был одним из основателей научного социализма. Само собой разумеется, что его классовое происхождение ни капли не определяло того объективного исторического содержания, которое имелось во всем учении «Коммунистического манифеста». То обстоятельство, что целый ряд лиц нашей партии, вроде Шляпникова, являются потомственными почетными пролетариями, равно как и субъективные намерения т. Шляпникова ни капли не решают вопроса об объективном смысле группировки, которая называется «Рабочей оппозицией». Если вы посмотрите с точки зрения объективной роли ее, вы сразу увидите, какова объективная роль «Рабочей оппозиции» внутри нашей партии. В то же самое время нужно сказать, что там есть
226
различные оттенки различных группировок и, несомненно, есть и очень здоровые элементы.
Но, в общем и целом, именно крестьянская идеология, сквозит в ошибках и уклонах, которые имеются в группировке «Рабочей оппозиции». Ею упущено различие между классовыми группировками внутри страны и между различными группировками внутри рабочего класса, различие между рабочими и крестьянами и различие между различными слоями пролетариата. Это совершенно ясно. Когда требуют, напр., всеобщего съезда «производителей», который держит на себе все, - что это означает? А это означает отсутствие понимания различия между передовым авангардом рабочего класса и в значительной степени окрестьянившейся массой этого рабочего класса. Если вы требуете абсолютного демократизма и для окрестьянившейся массы рабочего класса, которая выступает с требованием свободы торговли и с целым рядом таких же требований, вы сами, вероятно, признаете, что это есть выражение этого самого напора.
Конечно, правящая партия и авангард рабочего класса должен лавировать, отступать, итти на уступки, - это безусловно. Но одно дело, когда мы это проделываем сознательно, как партия авангарда рабочего класса, которая отлично сознает, что она делает, и которая, переходя, напр., от разверстки к налогу, видит в этом уступку мелкобуржуазной стихии, своего рода крестьянский Брест, и совершенно другое дело, когда в этом видят «пуп земли», видят в этом основную и самую святейшую истину, наполненную самым пролетарским содержанием. Это - две вещи совершенно различные, которые абсолютно, ни в коем случае смешивать нельзя! Но товарищи из группы «Рабочей оппозиции» как раз стоят на той точке зрения, что они требованием абсолютнейшего демократизма, без различия «пола и возраста», без различия аппаратов, этим шагом демократизма должны осчастливить все группировки, имеющиеся среди рабочего класса, и тем самым объективно идут по линии той мелкобуржуазной волны, - я подчеркиваю это изо всех сил, - которая хлещет против нас и через определенные группировки рабочего класса. Вот это, товарищи, нужно понять.
Когда мы оцениваем, скажем, кронштадтские события, разве для нас главным образом опасно то, что генерал Козловский и эсеры подняли военный мятеж в Кронштадте? Разве это является для нас самым опасным? Нет, товарищи, самым опасным для нас является то, что накануне перед этим в Питере были волынки97на ряде заводов, что в момент, когда от пролетариата требуется величайшее напряжение, у нас среди московских рабочих собирается конференция кожевников, которая выносит эсеровскую резолюцию, собирается конференция беспартийных металлистов, которая выносит тоже эсеровскую
227
резолюцию 98. В этом заключается опасность, и в этом мелкобуржуазная зараза, которая захватила в своей гангренозной форме и часть рабочего класса. В этом заключается наибольшая опасность текущего момента, а вовсе не в том, что тот или иной генерал поднял военное восстание.
И вот, представьте себе, если мы не будем сейчас чрезвычайно умно и рассчитанно вести свою политику, мы можем быть захлестнуты волной, которая в значительной степени опирается на прослойки среди беспартийных рабочих, [подвергавшиеся] процессу окрестьянивания. Это нужно понять и в этом нужно видеть самую крупную опасность текущего момента.
Наша задача – принять такие меры, чтобы произвести определенный перелом в рабочем классе, чтобы его расслоить в идеологическом смысле, чтобы увеличить влияние нашей партии и т. д. Но когда мы выступаем с механическим перенесением общедемократических лозунгов с авангарда пролетариата, который формируется в нашей партии, на другие организации, мы действительно делаем ошибку, на которой мы можем споткнуться и не только споткнуться, но и можем полететь...
В этом, как мне кажется, суть дела, и, само собой разумеется, что эта суть дела определяет все остальное.
Значит, этой длинной речи короткий смысл заключается в следующем: то, что мы можем себе позволить внутри нашей партии, это еще не значит, что то же самое мы можем перенести на другие организации. Конечно, это дело требует конкретного рассмотрения: что можно для профсоюзов, что можно для советских организаций, что можно для административно-технических аппаратов, что можно для армии. Я здесь не обязан и не должен устанавливать конкретные формы всего этого. Относительно профессиональных союзов этот вопрос будет решен по докладу о профсоюзах, относительно армии – это касается [доклада по] военному вопросу, а моя задача заключается в том, чтобы набросать общие положения, касающиеся нашей партии, как авангарда всего пролетариата.
Значит, еще раз. Два уклона и две точки зрения мы установили: с одной стороны, в оценке исторического момента, а с другой стороны, [в оценке] тех задач, которые выдвигает тот или другой аппарат пролетариата и пролетарской диктатуры. Мы, товарищи, очень часто склонны ругать прошлый период, поскольку у нас вырос целый ряд форм, которые оказались негодными теперь, но эта точка зрения совершенно неисторическая и немарксистская. Если мы касаемся наших прошлых ошибок, мы должны исходить, кроме тех организационных форм и спайки в работе, которые были в прошлый период, именно из того, какие задачи ставил прошлый период. Прошлый период характеризовался неизбежностью войны на всех фронтах и ставил задачу
228
непосредственного военного боевого действия, и точно так же, как по всей линии наша Советская республика превратилась в военный лагерь, - что было даже в целом ряде прокламаций зафиксировано, - точно так же и самый передовой авангард рабочего класса, наша партия должна была быть приспособленной к этому моменту, и поэтому она приняла в области организационной формы чисто-военную форму. Чисто-военная форма характеризуется крайней степенью централизации - это раз, свертыванием всех коллективных органов партийной организации - это два и отмиранием всех воспитательных функций, неизбежным отмиранием дискуссий и пр. - это три.
С другой стороны, в области методов, необходимых в нашей партийной организации, применялось то, что я называю системой боевых приказов. У партии может быть две главных задачи: именно задача воспитания и идейного роста или же задача непосредственного боевого действия. В этот исторический момент перед партией стояла задача непосредственного боевого исполнения, решение которой не может не покупаться за счет воспитательной работы, ибо между задачами непосредственного боевого исполнения и задачами воспитательными есть объективное противоречие, из которого никогда нельзя выпрыгнуть. Если вы красноармейцу говорите: «Ты должен выполнять приказ без рассуждения», то ясное дело, что он не может воспитываться на обсуждении приказа; и это объективное противоречие всегда выпячивается, как только история загонит нашу партию и ее организации в соответствующий тупик или в такое положение, когда приходится только исполнять, а не рассуждать. Но бывают в истории такие моменты, когда боевые задачи страшно сокращены, и тогда неизбежно должна выступить на первый план задача воспитательная, и поэтому соответствующие организационные скрепы и соответствующие организационные методы должны выступить на первый план. Таким образом, различные исторические моменты, характеристика положения, вытекающие из этого организационные формы и, наконец, методы партийной организации - это целый комплекс, где каждая величина зависит от другой. Из определенного момента вытекают определенные задачи. К этим определенным задачам обязательно должна быть приспособлена вся партия, вплоть до ее организационной скорлупы.
И этой организационной скорлупе соответствуют определенные методы работы. Так было и в прошлый период. Характерным моментом была война. Общая задача, которая ставилась перед всей партией, это - преодоление этой войны и разгром противника, боевые военные задачи. Организационная форма должна была соответствовать задаче, она должна была быть исторически целесообразна. Это была форма милитарного централизма, в методе работы - система боевых приказов. Нельзя
229
было, если признать задачи момента такими боевыми, как они были, не согласиться со всем остальным, потому что каждое звено есть звено одной и той же цепи, одно заложено в другом, и кто сказал «а» должен сказать «б». Если признали военные боевые задачи основными, всё должно признать вплоть до системы боевых приказов внутри партийной организации. Мы были бы неблагодарными по отношению к партии, если бы мы давали ей оплеухи за то, что она проделала в предыдущий момент, потому что мы тогда были бы подобны людям, которые не могут разбираться в различиях между теми историческими эпохами, которое наша партия вместе с революцией переживает. И мне кажется, что по отношению к прошлому, военному периоду нашей организации нужно выставить положение, что наша партийная организация в общем и целом разрешила задачу военной победы. Она могла решить эту задачу именно благодаря этой милитаризованной форме в своей собственной организации и тем милитаризованным методам работы, которые наша организация практиковала.
Но, само собой разумеется, именно из того, что эти методы и способы работы были исторически обусловлены, именно из этого вытекает, что они должны были когда-нибудь устареть. Именно из того, что мы выдвигаем положение, что вся форма организационной и общей работы целиком определяется переживаемым моментом, вытекает, что она должна уступить место новой форме. Поскольку революция должна переходить в иное русло, поскольку момент становится иным, поскольку история ставит другие задачи, постольку в той же степени старая организационная оболочка из фактора развития превращается в оковы для ее развития, развивает противоречия, которые требуют смены этой оболочки. Целый ряд противоречий, просачивающихся между нашими задачами и чисто-милитаризованной скорлупой или системой боевых приказов, наметился в нашей организации при изживании военного периода.
У нас накопилась масса элементов, которые были этой милитаризованной скорлупой придавлены, против чего многочисленные кадры в нашей партии так энергично протестовали, говоря: «Мы затерты нашим аппаратом, нам нельзя было сказать решающее слово, устранены от партийной, жизни» и пр. Что это означает, если посмотреть на это дело с общей точки зрения? Это означает основное складывавшееся противоречие нашего военного периода.
С одной стороны, в партии накопились элементы очень большой активности, с другой стороны, вся система, которая была в предыдущий период, не давала выхода этой самодеятельности, активности, этому росту, и поэтому здесь образовалось некоторое совершенно определенное противоречие. Люди желали сказать
230
свое слово, желали воспитываться и воспитывать свою партию, - организационная скорлупа этому мешала. Это противоречие накапливалось в предыдущий период и должно было выскочить с очень большой силой, как только ослабела резко выраженная необходимость в той военной дисциплине, которую наша партия должна была иметь раньше.
Та же самая военная система на основе общей нищеты развивала то, что мы называем ударностью, - ударность ведомств, ударность определенных групп, отдельных товарищей, и развивала вместе с этим определенные материальные привилегии для этих ударных группировок работников и отдельных лиц. Это происходило в период гражданской войны, экономически развивающей рост нищеты. Этот контраст был вторым противоречием военного периода: с одной стороны, рост нищеты, которая прогрессировала тем скорее, чем больше затягивалась гражданская война, с другой стороны, выделение особых привилегированных групп, которые всегда имели тенденцию развиваться больше, чем следовало, дальше некоторого общественно необходимого минимума.
Во время военного периода партия требовала максимального количества организующих сил. Поэтому мы искали людей, которых можно было бы ставить на такие командные должности, которые являлись специфическим порождением военного периода. С другой стороны, в этот же самый период шел процесс разложения мелкобуржуазных групп, которых мы давили и активные элементы которых шли в нашу партию. Так как они по своему администраторскому опыту имели некоторый стаж, они через тысячи щелей пролезали на наши командные должности. Таким образом получилось, что в командный состав нашей партийной организации, в силу потребностей военного периода, пролезали элементы, которые должны были делать коммунистическую политику, не будучи в то же время сами коммунистическими. Это – форма засорения нашей партии. Это было третье противоречие военного периода, которое все время намечалось.
Наконец, отсюда же вытекало и то противоречие, которое, с одной стороны, выражалось в необходимости страшной эластичности и подвижности нашего аппарата, а с другой стороны, в том, что мы называли бюрократизацией нашего партийного аппарата, т. е. отрыве от масс и пр., что неизбежно вытекало из господства той системы боевых приказов, системы задач военных боевых действий, которая на задний план отодвинула задачу воспитания как самих членов партии, так и широких масс. Мы перестали крутиться на фабриках и заводах, перестали вращаться в гуще рабочих масс, забросили фабрики и заводы в смысле коммунистического влияния, мы сосредоточили все внимание на наших аппаратах. Эти элементы столкнулись. Должен
231
был произойти разрыв. Количество перешло в качество. Это было четвертое противоречие того военного периода, который мы переживаем.
Само собой разумеется, и решительно всякий человек понимает, что как только давление этой военной корки, которое вытекало из нашего внешнего положения, ослабевало, тотчас же все эти противоречия внутри нашей партийной организации должны были хлынуть наружу с неслыханной силой точно так же, как во всей стране.
Те противоречия, которые превращали необходимый централизм в бюрократический отрыв от масс, в систему боевых, приказов и в целый ряд привилегированных положений, иногда превращавшихся в злоупотребления, в систему ненужных нажимов и т. д., вот эти всякие назначенства, бесконечные мандаты, словом то, о чем мы говорили в течение трех месяцев и о чем я не считаю необходимым говорить, потому что это всем отлично известно, - все эти противоречия должны были хлынуть с громадной силой после того, как чисто-военная корка спала. Отсюда и совпадение во времени конца наших военных действий с максимальным выражением того, что мы называем внутрипартийным кризисом.
Обращаю ваше внимание на то обстоятельство, что этот внутрипартийный кризис совпал с внутренним кризисом во всей стране, с целым рядом проявлений того скрытого недовольства, которое накопилось со стороны крестьян против рабочего класса и против Советской власти, со стороны части беспартийных рабочих против коммунистических ячеек. Все это хлынуло точно так же с максимальной степенью интенсивности, когда корка военной дисциплины, бывшая необходимой для всей страны, стала тоньше. Вполне понятно, что в новый период мы вступили с кризисом по всем швам. Это понятно, так как для всякого правительства, в том числе и пролетарского, период демобилизации, период перехода от войны миру есть самый опасный.
Нам нужно быть чрезвычайно осторожными и совершенно определенно знать, чего мы хотим, что стоит перед нами и что нужно предпринять. Характеристика нового периода наметилась было, как характеристика чисто-мирного периода. Но не успели мы написать соответственные тезисы, как они устарели. Мы вступаем в новый период с большими противоречиями. С одной стороны, он характеризуется тем, что мы закончили полосу необычайно интенсивных войн, которые мы вели со всем капиталистическим миром, с другой стороны, он характеризуется тем, что у нас выступает война на внутреннем фронте - иногда в форме настоящей войны, иногда в форме, чрезвычайно близкой к этой войне. Само собой разумеется, что эта двойственная форма
232
характеристики текущего момента неизбежно должна отразиться на некоторой двойственности наших организационных мероприятий. Но ударение здесь будет все-таки на том, чтобы изжить противоречия военного периода, потому что, какие бы задачи история нам ни ставила, все равно мы не можем итти вперед, если мы не изживем или не излечим основных язв предыдущего периода с его противоречиями. Я полагаю, что сейчас основная задача текущего периода - это сплочение нашей партии. Это сплочение нужно понимать – и в этом состоит центр тяжести вопроса - не в смысле чисто-механического сплочения наших рядов: это есть задача нашего крепкого идейного сплочения. Натурально, когда над нами заносятся кулаки со всех сторон, мы можем до известной степени сжиматься, как стадо баранов, когда на них нападает волк. Этого сейчас недостаточно. Нам необходимо не только механическое сплочение, но необходимо величайшее идейное сплочение после того периода разброда, который был у нас.
Я обращаю ваше внимание вот на какое обстоятельство, которое не надо недооценивать. В значительной степени военный период, кроме развития противоречий, имел еще одну особенность: у нас по сути дела партия в военный период разбилась на различные части, с различными психологиями, с различными уклонами. Поскольку мы в период гражданской войны должны были иметь силы сосредоточенными, должны были отдавать гигантский процент членов партии на дело непосредственной работы в армии, - у нас единая партия, с единой психологией и единой идеологией, каковой партия была раньше, в эпоху нелегальщины, разбилась на ряд столбиков с различными оттенками. Сорганизовались военные работники, советские работники, работники в профсоюзах и собственно партийные работники. Эта специализация зашла чрезвычайно далеко. Вам всем известно основное марксистское положение, что бытием определяется сознание. Эта специализация работников не могла не сказаться в дальнейшем. Эта специализация разбила нашу партию, единую прежде по своей сплошной психологии, на ряд группировок с различными психологическими уклонами. Когда перед нами встала задача текущего периода - вновь собрать всю партию, нивелировать все уклоны, идейно сплотить партию, это не могло обойтись без трений. Если вы обсудите все дискуссии, которые у нас были, вы увидите, что это была борьба различных тенденций внутри нашей партии, борьба, которая в значительной степени обусловливалась различными сферами опыта и различными сферами работы. Я считаю, что хотя дискуссии у нас принесли много вреда, но дали много и пользы. Мы не могли изжить различные оттенки, существующие в нашей партии, не могли их обломать, не разговаривая друг с другом иногда очень свирепо. Само собой разумеется,
233
что получились некоторые издержки производства, но это - издержки производства дальнейшего роста нашей партии. Нам наша партия необходима сплоченной для того, чтобы изжить эти различные оттенки, чтобы так называемые «верхи» и «низы», «старики» и «молодые», новые и старые члены партии, различные группы работников по различным специальностям, чтобы они объединились или нивелировались. Такова центральная задача, задача самовоспитания партии. Я понимаю ее не в том смысле, что группа более квалифицированных товарищей стоит с указкой в руке и говорит, что вот то-то и то-то надо, выступая в роли учителей; это - гораздо более сложный процесс, но в то же время чрезвычайно необходимый. Это есть задача самовоспитания партии, которое должно привести нас к абсолютному партийному единству.
Я думаю, что без разрешения этой задачи мы не можем двигаться дальше. Поэтому, какие бы поправки ни вносило военное положение, в то же время эта задача точно так же диктуется моментом, как и задача непосредственного действия. В этом сказывается двойственность настоящего периода и двойственность той задачи, которая стоит перед нами. Более того. Момент таков, что даже задача нашего боевого действия на внутреннем фронте не может быть решена без идейного сплочения и того идейного воспитания, которое может проходить в форме дискуссий и т. п. Отсюда вытекает то, что мы сейчас должны стоять в общем за формы рабочей демократии внутри партии, которые могут выразиться в выборности, широких дискуссиях и т. д. и т. д. Это отвечает задачам самовоспитания партии. Предварительная центральная задача, которая перед нами выдвигается и разрешения которой требует момент, это - вопрос о формах организации партии, и эта задача должна быть разрешена установлением рабочей демократии. Этой форме должны соответствовать определенные методы: широкая агитация, выборность и пр. Об этом написано в бесчисленных резолюциях, и я не буду подробно останавливаться на них.
Теперь я только еще несколько слов скажу о наиболее важных пунктах практической части. Товарищи, нам необходимо по отношению к партийной организации, кроме проведения рабочей демократии, поставить вопрос об очищении наших партийных рядов. Это ясно! Об этом говорится в разных платформах и в том числе в платформе т. Игнатова. Первоначальным пунктом (теперь уже отвергнутым) в этой платформе был пункт о том, чтобы, две трети партийных учреждений состояли из рабочих. Хотя этот пункт снят, но я хочу сказать несколько слов о нем. Если мы выставим положение, чтобы во все партийные организации сажать по возможности рабочих, это будет правильно. Но если мы статутарно установим, что две трети партийных
234
учреждений должны состоять из рабочих, то это будет неправильно. Здесь нам предлагалось выставить принцип куриальной системы, т. е. наши организации предлагалось созывать по куриям, а группа «Демократического централизма» предлагала нам представительство от течений. Конечно, ЦК необходимо считаться с тем, что в партии есть такие-то и такие группировки и что желательно представительство этих группировок. Но не надо этого закреплять в уставе. Маркс вполне правильно говорил, что федерация есть характернейший признак мещанства; но у нас в РСФСР это самое «Ф» играет роль несколько другую, и связь тут лишь чисто механическая. Что касается партийно-боевого действия, то это «Ф» есть абсолютно мелкобуржуазная вещь. Совершенно не случайно, что на этом «Ф» настаивали представители оппозиционных групп.
Относительно выбрасывания из партии непролетарских элементов и приема их в партию мы рекомендуем следующее: необходимо, чтобы рекомендации давались осмотрительно, и тех товарищей, которые не соблюдают этого, следует даже исключать из партии. Необходим годичный стаж при выборе на ответственную партийную должность. Необходимо, чтобы ЦК и Организационное бюро обращали больше внимания, чем до сих пор, на вытаскивание рабочих на ответственные посты. Это одна из главных ошибок ЦК, что он до сих пор этого не делал. Необходимо подтвердить все сентябрьские решения. Наконец, необходимо проделать следующее: кроме командировки большей части партийных работников непосредственно на производственную работу, необходимо еще ввести такой порядок, пои котором губком и каждая организация обязательно имели бы на учете всех решительно вплоть до самых ответственных работников и периодически пускали их на низовую работу. Например, одну неделю отправляется на эту работу первые двадцать человек, следующую неделю - другая двадцатка и т. д., с тем расчетом, чтобы все решительно работали на низах.
Поскольку речь идет о проведении рабочей демократии, нужно, чтобы перемещения были только целесообразными. Затем нам нужно обратить самое серьезное внимание на наши ячейки. Это должно быть центральным пунктом нашей работы, так как плохая деятельность ячеек отражается и на деятельности нашего Центрального комитета. Например, ЦК очень часто знает прекрасно, какой Иван Иванович с каким Иваном Никифоровичем поссорился, и в какой это губернии произошло, - это отлично знают, - а о положении дел в губернии иногда ЦК не знает решительно ничего. Поэтому центр тяжести [работы] высших учреждений нужно сейчас переместить в область работы в наших низовых организациях. Необходимо сблизить их с ячейками и
235
с беспартийными массами, т. е. увеличить влияние партии на рабочий класс в целом.
Что касается ЦК, то у нас тут предлагается целый ряд вещей. Я отмечу только те пункты, о которых меньше всего говорилось. Во-первых, обязательная информация со стороны ЦК об общем положении России, о некоторых острых моментах, хотя бы закрытыми письмами или шифровкой. Недостаточная осведомленность ярко сказалась за последнее время, когда кронштадтские события на многих свалились, как снег на голову. Затем необходимо, чтобы ЦК, по возможности, привлекал на совещания рабочих из наших крупных партийных организаций. Чтобы ЦК имел возможность обратить гораздо в большей степени внимание на партийные вопросы, мы предлагаем увеличить состав ЦК и обязать нескольких членов ЦК целиком, без остатка, заниматься партийной работой, ибо сейчас ЦК решает массу задач и гораздо меньше может уделять времени на чисто-партийную работу.
Товарищи, я не буду останавливаться на ряде практических предложений, которые имеются в тезисах. Я укажу только, что нам сейчас нужно добиться, чтобы решения по вопросам партийного строительства в нашей комиссии, которую мы, несомненно, созовем, были приняты, по возможности, единогласно. Я не знаю, насколько т. Ленин сумел дать понять всем делегатам съезда серьезность текущего момента, но никогда еще ни наша партия, ни республика не были в таком затруднительном положении, как сейчас, и никогда еще не было такой совершенно объективной необходимости сплоченности нашей партийной организации, как теперь. Мы должны после ряда дискуссий, быть может, весьма жестоких споров, критики, притти к единогласному решению так, чтобы партия с X съезда вышла не разделенной на фракции, а такой организацией, в которой нет абсолютно никаких фракций, нет ни «верхов», ни «низов», ни «Рабочей оппозиции», ни «централизма», ни «Демократического централизма». Конечно, у нас будут различные течения, но мы должны добиться того, чтобы с этого съезда мы организационно вышли, как абсолютно единая фаланга передового отряда рабочего класса. (Аплодисменты.)
Источник: «10-й съезд РКП(б) (8-16 марта 1921 года): Протоколы», М., Партиздат, 1933, стр. 219-235
Примечания:
861
97 На почве тяжелейшего внутреннего положения Советской России в 1921 г., создавшегося в результате империалистской войны и трехлетней гражданской войны и интервенции, особенно на почве исключительно тяжкого продовольственного положения, и острого топливного кризиса, приведшего к приостановке ряда заводов в Петрограде, в Петрограде начались с 20 чисел февраля волынки, особо активную роль в которых играли труд-мобилизованные. Появились эсеровские и меньшевистские прокламации контрреволюционного содержания.
Переломными днями почти для всех районов были 1 - 2 марта. С этого времени волна волынок идет на убыль, и к 5 – 8 марта почти на всех предприятиях города идет работа в полном составе. Благополучными районами являлись: 1-й Городской (только двухдневная волынка автозавода), Невский район и Пороховский (работа шла бесперебойно за весь период). (На основании политических сводок районных революционных троек о настроении рабочих на фабриках и заводах за февраль - март 1921 года.) - 226.
98 Широкая беспартийная конференция рабочих-металлистов Московского района была созвана в Москве 2 - 4 февраля 1921 года. На конференции принимало участие около 850 рабочих-металлистов. Конференция приступила к работе в обстановке обострившегося продовольственного кризиса. Поэтому центральным вопросом конференции было продовольственное положение страны и отношение к крестьянству.
На конференции прошло предложение группы делегатов, поддержанное большинством, о включении в порядок дня еще двух вопросов, кроме продовольственного и тарифного: а) доклада С. А. Лозовского о роли и задачах профессиональных союзов в производстве и б) доклада В. В. Кураева об отношении к крестьянству.
«Начало конференции, - отмечал один из докладчиков конференции в своей статье «Уроки одной конференции» (ст. Вышинского, «Правда», № 27 от 8 февраля 1921 г.), - предвещало много дурного. Раздражение конферентов, доходившее до потери самообладания, до резких выходок против ораторов, выявляющих коммунистическое настроение, было господствующим». Выступавшим ораторам (Л. Б. Каменеву, Г. Н. Мельничанскому и др.) почти не давали говорить. Слушали хорошо только тех, кто «гневно и раздраженно бичевал недостатки нашего механизма» (из выше цитированной статьи). Обсуждение доклада Вышинского «О продовольствии и снабжении» продолжалось два заседания, 2 и 3 февраля 1921 года.
Некоторые выступления были направлены против продовольственной политики Советской власти, против аппарата Народного комиссариата продовольствия, выставлялось требование отмены всех привилегированных пайков, вплоть до совнаркомских, и уравнительности в распределении продовольствия. Рабочие - участники конференции, - недовольные докладом Вышинского, требовали приезда В. И.. Ленина. Эти настроения рабочих разжигались бешеной антисоветской агитацией присутствовавших на конференции меньшевиков и эсеров, выставивших требования созыва Учредительного собрания, организации Всероссийского крестьянского союза и т. д.
Конференция была широкая, подавляющую массу ее составляли действительно беспартийные рабочие. На конференции было много отсталых рабочих. Этим и объясняется принятие резолюции по продовольственному вопросу, основными требованиями которой было: 1) «Немедленно отменить выдачу всех видов выдаваемых пайков, как привилегированных, так и других, в какой бы форме они ни выдавались»; 2) «Ввести уравнительное, оди-
862
наковое для всех трудящихся, распределение продуктов, исключая предприятия особо вредных производству 3) «Улучшить питание трудящихся в столовых путем уравнения отпуска распределяемых между всеми существующими как в Москве, так и в губернии столовыми, не исключая и тех, которые пользуются до настоящего времени особыми привилегиями». .. В прениях по докладу Лозовского о роли и задачах профессиональных союзов большинством выступавших делегатов выставлялись предложения «Рабочей оппозиции» о немедленной передаче, профессиональным союзам руководства производством, не принятые конференцией, в резолюции которой указывалось на необходимость участия и в правлениях и заводоуправлениях представителей рабочих, выбранных от общего собрания работников предприятия, а «для установления связи контроля и непосредственного участия в работах главков и центров» профессиональные союзы должны выделить из своей среды соответствующее количество товарищей»... Прения снова обострились по вопросу об отношении к крестьянству (доклад В. П. Кураева). Вносились предложения об отмене декрета о посевных комитетах и даже поддерживалось эсеровское требование о создании профессионального союза крестьян.
Речь Ленина о взаимоотношении рабочих и крестьян, встреченная аплодисментами, резко изменила настроение конференции к лучшему. По докладу Кураева конференция вынесла резолюцию о «замене разверстки определенным натуральным налогом» (см. «Продолжение широкой конференции металлистов от 4 февраля 1921 г.» Архив МГСПС, № 18 (по союзу металлистов). - 227.
«»