580
Противоречия в теории сверхимпериализма
Один из тезисов, содержащихся в работе Ленина об империализме, заслуживающий сегодня наибольшего внимания, это тот, который касается невозможности «сверхимпериализма». Отвечая Каутскому, Ленин подчеркивал тот факт, что борьба различных империалистических групп за распределение рынка делает практически невозможным устойчивый и органичный союз между ними. Недавнее развитие разногласий между различными империалистическими альянсами подтверждает пригодность ленинского тезиса и привлекает к нему внимание.
Мы видим чередование на мировой сцене множества межимпериалистических отношений, где союз и дезинтеграция постепенно проявляются посредством необходимых и случайных интересов. Наиболее очевидна, с этой точки зрения крайняя переменчивость этих отношений, которая объясняется также тем, что экономическое развитие империализма порождает сегодня свои противоречия в более острой форме, чем когда-либо. В то время как вчера борьба за завоевание и распределение мирового рынка проходила на материальной базе, которая задавала определённый ритм действия, сегодня та же самая база достигла степени экономической зрелости и вызывает необходимость ускорения динамики империалистической борьбы. Достаточно напомнить о Среднем Востоке и об Азии, о долгих десятилетиях, которые сопровождали борьбу за гегемонию в этих регионах. А в течение последнего десятилетия, эта борьба столкнулась ещё и с национальным экономическим развитием данных регионов, которые стремительно вышли из предыдущего инкубационного периода, чтобы засвидетельствовать то, что империализм экспортирует капиталистические противоречия и что их обострение провоцирует явления гигантского масштаба. Борьба за гегемонию поэтому должна вестись с помощью быстрых и мощных ударов, в традиционном дипломатическом плане, но, главным образом, в плане экономическом. Это борьба, которая ведётся при помощи ударов миллиардами долларов, в этом сущность «мирного соревнования», запрограммированного наиболее мощными колоссами, этому противятся державы поменьше, имеющие мало шансов на успех на данной почве сегодня, а тем более в ближайшем будущем, которое увидит их неизбежный закат.
Под стремительным натиском законов империалистической экономики союзы и блоки, которыми был отмечен послевоенный период, подвергаются глубоким изменениям и создают новые конфигурации. Действительно, это «оттепель» нового типа, которая, если на неё внимательно посмотреть, не открывает новые формы устойчивых союзов; скорее блоки, союзы, отношения между империалистическими силами входят в крайне динамичную фазу, где подвижность, перемещения, восхождение и упадок есть всегда результат сложной серии непредсказуемых факторов. Мировая сцена походит на сосуд, содержащий химические элементы, кото-
581
рые нашли способ сплавляться между собой. И вдруг в сосуд вводятся новые химические элементы, физическое присутствие которых разрушает предыдущее равновесие. Каким будет новое равновесие? Как и с какими последствиями будет иметь место новый процесс объединения?
Приведённое сравнение не упрощает сути явления. Действительно, новые элементы входят со своим удельным весом в определение новых форм империалистических отношений. Экономически отсталые регионы, объединяющие две трети мирового населения, представляют собой новый динамичный фактор, который оказывает давление на фланги великих держав, и, прежде всего, предлагает абсолютно новые перспективы для традиционных рамок империализма. Даже если главная характеристика этих отсталых регионов в настоящее время есть ничто иное, как характеристика рынка империалистического экспорта. И если, таким образом, эти регионы по-прежнему - «объект» империализма, то не надо забывать, что рынок сам не является статическим явлением, и что из «объекта» он диалектически оказывается «субъектом» движения мировой экономики. В своей основе именно в этом сущность единства мирового империализма. Управляемый экономическими законами, действующими универсальным образом на мировом рынке и определяющими унитарный интерес, он постоянно производит расколы, противоречия, расхождение интересов внутри себя, представлен ли он передовыми или отсталыми регионами, странами, принимающими участие в империалистической политике или странами, подчинёнными ей. Мир или война, холодная война или разрядка, гонка вооружений или мирное соревнование - это эвфемизмы общественного явления, составляющие законную основу капиталистического производства, эксплуатации рабочей силы, извлечения прибыли сквозь все параллели и меридианы, которые не знают ни политических, ни идеологических границ. В основе лежит единство экономического явления, производящего прибыль, которая не знает ни цвета, ни границ. Извлекаемая из труда русского рабочего, она оказывается (через международную торговлю) в американских сейфах, из китайского - в русских, из индийского – в английских; и чем больше усиливаются международные обмены, чем больше объединяются производительные зоны и рынки, тем больше труд всех рабочих мира становится кровью, постоянно циркулирующей в огромном социальном организме, живые клетки которого рассеяны повсюду. Однако, на поверхности единство оказывается каждый раз соглашением или конкуренцией, мирным разделом рынков или войной.
Но, как мы это уже показали выше, всё это не функционирует как совершенная машина, так как империализм – это не порядок, а высшее выражение социального беспорядка. Чтобы продолжать жить, империализм должен экспортировать и завоёвывать рынки, однако, рынки медленно стремятся к расширению своего внутреннего производства, к тому, чтобы быть самодостаточными, к тому, чтобы также экспортировать, таким образом, открывшийся круг замыкается. В первой фазе империализма завоевание рынка означало исключительно привилегированную и монополистическую закупку сырья и продажу готовой продукции. Во второй, стал необходимым экспорт капита-
582
лов, который создал первоначальную индустриализацию. Сегодня, в некоторых важных зонах, империалистический экспорт капиталов означает по большей части индустриализацию. Давайте рассмотрим, например, Китай. По многим аспектам можно считать эту страну рынком, но совсем не бесспорно, что эта господствующая характеристика вытекает из индустриализации. То есть, объективно, Китай нельзя рассматривать как колониальный или полуколониальный рынок, и этот факт, разумеется, оказывает давление на направление международной политики США и СССР. Ещё несколько лет тому назад экспорт капитала в Китай мог бы рассматриваться как полуколониальные инвестиции, сегодня он считается межгосударственной ссудой молодому государственному капитализму, использующему её для индустриализации, то есть развития производительной базы, которая завтра будет активно действовать на азиатском рынке. Эта констатация может уточнить два факта, на которые обращают мало внимания. Первый касается мизерности иностранных инвестиций, размещённых в Китае в течение последнего десятилетия. Соединённые Штаты не участвовали в этом совсем. Русская «помощь» была весьма ограничена, как мы это недавно показали, цитируя официальные китайские источники. Почему? Можно сказать, что возможность экспорта капиталов Россией и, таким образом, её империалистическая «зрелость», ещё низка. Можно расширить это заключение и утверждать, что, политика экономического влияния СССР объективно благоприятствует США, которые, учитывая их экономическое превосходство, получают более значительные преимущества из этого факта, в то время как русские - пропорционально меньшие.
Но это наблюдение не уничтожает того факта, что при 650 миллионах долларов экспорта в Китай, СССР направил почти 2 миллиарда в другие отсталые регионы. Тем самым, русские вливания в Китай были далеки от максимально возможных. Этим можно объяснять различные, пусть пока и не совсем очевидные, направления международной политики, которые появляются в Москве и в Пекине. Каждый раз, когда намечается прямая встреча СССР-США, она обходится без предварительного вопроса со стороны СССР о допуске Китая к подобным мероприятиям. Соответственно и китайцы, которые стараются утвердиться в регионе, вынуждены поднимать шум по поводу бесчисленных нерешённых вопросов на восточной сцене, например, об островах Кемои и Лаосе.
С этой точки зрения мы также можем уточнить второй указанный факт, т.е. подчёркнуто автаркическое развитие китайской экономики. Мы думаем, что этот факт, который сложно было предвидеть ещё несколько лет тому назад, обрёл в течение последнего года более точные очертания. Он представляет собой максимальное использование всей внутренней энергии в целях автономного развития. Китайская инициатива, которая получила развитие после периода застоя, отчасти спровоцированного незначительностью советской помощи, оказалась новым решением, привнесённым нарождающимся капитализмом в преодоление количественных и качественных проблем развития в отсталых регионах. Нет сомне-
583
ний, что эта проблема, не является самой незначительной, а есть одна из тех, которые определили новые советско-американские отношения.
По сути дела для возможности соглашения СССР-США ещё довольно много черновой работы, учитывая, что с одной стороны благодаря «Общему рынку» и другим инструментам, начинает оказывать свое влияние новое немецкое экономическое могущество, а с другой - восхождение Китая становится вполне очевидным фактом. Существуют широкие зоны экономического проникновения (традиционные - Латинская Америка, относительно новые - Африка, Средний Восток и азиатский юго-восток), где у США есть возможности для гегемонии, при одновременном вытеснении Англии и признанной неизлечимой Франции. Россия не составляет значительной конкуренции (что даёт одну из возможностей для соглашения) и зачастую может превращаться в активного союзника (вспомним случай Ирака, где совместное давление помешало созданию единого арабского государства на основе идей Насера, с вероятной национализацией нефтяных месторождений).
Взамен СССР может получить возможность продолжать свою новую экономическую политику, которая внутри страны основана на производстве большего количества потребительских товаров и постепенную американизацию образа жизни, а снаружи, в Восточной Европе, на большей экономической интеграции со странами типа Польши.
Бесспорно, что новый тип советско-американских отношений – это возможность сосуществования. Разумеется, не длительный период времени. Как свидетельствуют факты, имеющие отношение к США, развитие империалистического производства дошло до такого уровня, когда всё возрастающая доля его предназначена для непроизводительных и военных целей. Мы считаем, например, что мировой рынок не может поглощать отныне американские капиталовложения в десятки миллиардов долларов, которые США инвестируют в военные расходы. Через несколько лет СССР (когда он достигнет уровня, близкого к Америке) будет иметь аналогичные проблемы.
Это как раз и есть результат способа производства, который, как для Америки, так и для России (этих двух колоссов, всё более походящих друг на друга по мере их развития, вплоть до взаимного отождествления) не предлагает иных решений, чем те, что указаны марксистской наукой.
(«Azione Comunista» № 47, 20 сентября 1959 г.)
Источник: Арриго Черветто «Унитарный империализм», изд. «Марксистская наука", 2005, т. I, стр. 580-583