Бюллетень Оппозиции

Настоящий номер "Бюллетеня" посвящен почти исключительно вопросам международной революции. Обилие документов, характеризующих борьбу и рост интернациональной левой оппозиции (большевиков-ленинцев), вынуждает нас выпустить этот номер двойным.

К сожалению рост доходов нашего издательства чрезвычайно отстает от роста наших связей и влияния наших идей. Мы здесь то-же наталкиваемся на "ножницы". Мы должны откровенно сказать нашим читателям и друзьям, что скромный первоначальный фонд нашего издания полностью исчерпан. Дальнейшее существование "Бюллетеня" ничем не обеспечено. Тем самым оно оказывается полностью зависящим от доброй воли и энергии наших друзей. Мы обращаемся к ним с призывом, в котором уверенность в необходимости дальнейшего выпуска "Бюллетеня" соединяется с тревогой за его существование.

Читатели и друзья! Поспешите прийти на помощь нашему "Бюллетеню".

К коммунистам Китая и всего мира.

О задачах и перспективах китайской революции.

Мы, интернациональная левая коммунистическая оппозиция (большевики-ленинцы), считаем своим долгом возвысить сейчас голос, чтоб привлечь внимание всех коммунистов, всех передовых революционных рабочих к задачам освобождения великой страны азиатского Востока и чтоб вместе с тем предостеречь против ложной политики руководящей фракции Коммунистического Интернационала, которая явно угрожает подорвать будущую китайскую революцию, как она уже довела до гибели революцию 1925-27 г.г.

Симптомы возрождения китайской революции в деревне являются показателем ее внутренних сил и грандиозных возможностей. Но задача состоит в том, чтобы эти возможности превратить в действительность. Первым условием успеха является понимание того, что происходит, т.-е. марксистское определение движущих сил и правильная оценка этапа, которого достигла в данный момент борьба. В обоих этих отношениях руководство Коминтерна находится на ложном пути.

Пресса сталинцев полна сообщений о "советской власти", установившейся будто-бы в обширных провинциях Китая под защитой Красной армии. Рабочие разных стран восторженно приветствуют эту весть. Еще бы! Установление советской власти в значительной части Китая и создание китайской Красной армии означали бы гигантский успех международной революции. Но мы должны сказать открыто и ясно: этого еще нет.

Как ни скудны сведения, доходящие до нас с необъятных пространств Китая, но марксистское понимание внутренних сил развертывающегося процесса позволяет нам с полной уверенностью отвергнуть сталинскую оценку происходящих событий, как ложную и крайне опасную для дальнейшего развития революции.

История Китая есть, в течение долгого ряда столетий, история грозных восстаний нищего и голодного крестьянства. Не менее пяти раз китайскому крестьянству удавалось за последние две тысячи лет произвести полный передел земельной собственности. Каждый раз процесс ее сосредоточения начинался сначала, пока рост населения не приводил к новым частичным или всеобщим взрывам. Это круговращение являлось выражением экономического застоя и социальной безвыходности.

Только приобщение Китая к мировому хозяйству открыло новые возможности перед китайским народом. Капитализм вторгся в Китай извне. Запоздалая китайская буржуазия стала посредницей между иностранным капиталом и нещадно эксплоатируемыми массами собственной страны. Иностранные империалисты совместно с китайскими буржуа сочетают методы капиталистической эксплоатации с методами крепостнического принуждения и ростовщической кабалы.

Основной идеей сталинцев было превратить китайскую буржуазию в руководительницу национальной революции против феодализма и империализма. Вытекавшая отсюда политическая стратегия погубила революцию. Китайский пролетариат дорого заплатил за познание той истины, что буржуазия не может, не хочет и не будет никогда бороться ни против так называемого "феодализма", -- ибо последний входит важнейшей частью в систему ее собственной эксплоатации, -- ни против империализма, агентурой которого она является и под опекой которого она состоит.

Как только стало очевидным, что китайский пролетариат, несмотря на все противодействие Коминтерна, стремится на самостоятельный революционный путь, буржуазия, при помощи иностранных империалистов, разгромила рабочих, начав с Шанхая. Как только выяснилось, что дружба с Москвой неспособна парализовать восстание крестьян, буржуазия разгромила крестьянское движение. Весна и лето 1927 года явились месяцами величайших злодеяний китайской буржуазии.

Испуганная последствиями своих ошибок сталинская фракция попыталась в конце 1927 года одним ударом наверстать упущенное ею в течение ряда лет. Так организовано было восстание в Кантоне. Руководители исходили из того, что революция по-прежнему идет вверх. На самом деле революционный подъем уже полностью сменился упадком. Героизм передовых рабочих Кантона не мог отвратить бедствия, причиненные авантюризмом руководителей. Кантонское восстание было утоплено в крови. Вторая китайская революция была окончательно разгромлена.

Мы, представители левой интернациональной оппозиции, большевики-ленинцы, были с самого начала противниками вхождения компартии в Гоминдан, во имя самостоятельной пролетарской политики. С самого начала революционного подъема мы требовали создания рабочих, солдатских и крестьянских советов. Мы требовали, чтобы рабочие взяли на себя руководство крестьянским восстанием и довели бы аграрную революцию до конца. Все это было отвергнуто. Наши сторонники подвергались преследованиям, исключались из Коминтерна, а в СССР арестовывались и ссылались. Во имя чего? Во имя союза с Чан-Кай-Ши!

После контр-революционных переворотов в Шанхае и Ухане мы, левые коммунисты, настойчиво предупреждали, что Вторая китайская революция закончена, что наступает период временного торжества контр-революции, что попытки восстаний передовых рабочих, при подавленности и усталости масс, будут неизбежно означать дальнейшее преступное истребление революционных сил. Мы требовали перехода к обороне, упрочения нелегальной организации партии, участия в экономической борьбе пролетариата и мобилизации масс под лозунгами демократии: независимость Китая, право на самоопределение входящих в его состав народов, Национальное Собрание, конфискация земель, 8-часовой рабочий день. Такая политика должна была дать коммунистическому авангарду возможность постепенно оправиться от понесенных поражений, воссоздать связи с профессиональными союзами и с неорганизованными массами города и деревни, чтоб встретить затем во всеоружии новый революционный подъем.

Сталинская фракция объявила нашу политику "ликвидаторской", а сама, как это не раз бывало в истории, перешла от оппортунизма к авантюризму. В феврале 1928 года, когда китайская революция находилась в полном упадке, IX пленум ИККИ провозгласил в Китае курс на вооруженное восстание. Результатом этого безумия был дальнейший разгром рабочих, истребление лучших революционеров, распад партии, деморализация в рабочих рядах.

Упадок революции и временное ослабление борьбы милитаристов между собою создали возможность некоторого экономического оживления в стране. Начались снова рабочие стачки. Но они развивались помимо партии, которая, не понимая обстановки, была совершенно неспособна открыть перед массами новую перспективу и объединить их демократическими лозунгами переходного периода. В результате ошибок оппортунизма и авантюризма коммунистическая партия насчитывает ныне в своих рядах несколько тысяч рабочих. В красных профсоюзах, по данным самой партии, числится около 60.000 рабочих, тогда как в месяцы революционного подъема их числилось около 3-х миллионов.

Контр-революция отразилась на рабочих несравненно более непосредственно и жестоко, чем на крестьянах. Рабочие в Китае немногочисленны и сосредоточены в промышленных центрах. Крестьяне же защищены, до известной степени, своей многочисленностью и разбросанностью на необъятных пространствах. Революционные годы воспитали в деревне немало местных вожаков, и не всех их успела истребить контр-революция. В деревнях укрылось, несомненно, от военщины значительное число революционных рабочих. За последнее десятилетие во всей стране осело немало оружия. При столкновении с местными властями или воинскими частями, оружие извлекается крестьянами на свет, создаются отряды красных партизан. В войсках буржуазной контр-революции происходят частые волнения, иногда открытые мятежи. Солдаты с оружием перебегают на сторону крестьян, группами, иногда целыми частями.

Совершенно естественным является, поэтому, тот факт, что и после разгрома революции волны крестьянского движения продолжали перекатываться по разным провинциям страны, а ныне вспыхнули с особенной силой. Вооруженной рукой крестьяне изгоняют и истребляют местных помещиков, поскольку они вообще имеются в их районе, а главным образом, так называемых джентри и тухао, местных представителей правящего класса, бюрократов-собственников, ростовщиков и кулаков.

Когда сталинцы говорят о советском правительстве, созданном крестьянами на значительном протяжении Китая, они не просто обнаруживают легковерие и легкомыслие, но затемняют и извращают основную проблему китайской революции. Крестьянство, даже и наиболее революционное, неспособно создать самостоятельное правительство. Оно может лишь поддержать правительство другого класса, господствующего в городах. Крестьянство во все решительные моменты идет либо за буржуазией, либо за пролетариатом. Так называемые "крестьянские" партии могут лишь временно маскировать этот факт, но не отменять его. Советы являются органами власти революционного класса, противостоящего буржуазии. Это значит, что крестьянство неспособно собственными силами создать советскую систему. То же самое относится и к армии. Крестьяне не раз создавали, и в Китае, и в России, и в других странах, партизанские отряды, которые дрались с несравненным мужеством и упорством. Но это были партизаны, привязанные к определенной провинции и неспособные к централизованным стратегическим операциям большого масштаба. Только господство пролетариата в решающих промышленных и политических центрах страны создает необходимые предпосылки как для создания Красной армии, так и для распространения советской системы на деревню. Кто этого не понял, для того революция осталась книгой за семью печатями.

Китайский пролетариат только начинает выходить из паралича контр-революции. Крестьянское движение развертывается сейчас в значительной мере независимо от рабочего, по своим собственным законам и своим особым темпом. Между тем вся задача китайской революции состоит в политическом сочетании и в организационной связи пролетарского восстания с крестьянским. Кто говорит о победе советской революции в Китае, хотя бы в отдельных провинциях Юга, при пассивности промышленного Севера, тот игнорирует двуединую проблему китайской революции, т.-е. проблему сотрудничества рабочих и крестьян и проблему руководства рабочих в этом сотрудничестве.

Широкий разлив крестьянского восстания может несомненно дать толчок оживлению политической борьбы в промышленных центрах. Мы на это твердо рассчитываем. Но это ни в каком случае не значит, что революционное пробуждение пролетариата приведет непосредственно к завоеванию власти или хотя бы к борьбе за власть. Пробуждение пролетариата может на первых порах принять характер частичных экономических и политических, оборонительных и наступательных боев. Сколько времени понадобится пролетариату, и, прежде всего, его коммунистическому авангарду, чтоб созреть для роли руководителя революционной нации? Во всяком случае не недели и не месяцы. Командование бюрократических руководителей не может заменить самостоятельного роста класса и его партии.

Китайским коммунистам нужна сейчас политика дальнего прицела. Задача их не в том, чтобы бросить свои силы в разрозненные очаги крестьянского восстания, -- охватить его малочисленная и слабая партия все равно не сможет. Долг коммунистов состоит в том, чтобы сосредоточить свои силы на заводах и фабриках, в рабочих кварталах, разъяснять рабочим смысл происходящего в деревне, поднимать уставших и упавших духом, группировать их для борьбы за экономические требования, за лозунги демократии и аграрной революции. Только на этом пути, т.-е. через пробуждение и сплочение рабочих, коммунистическая партия сможет стать вождем крестьянского восстания, а значит и национальной революции в целом.

Чтоб подпереть иллюзии авантюризма и замаскировать слабость пролетарского авангарда, сталинцы говорят: дело идет ведь пока еще о демократической диктатуре, а не о пролетарской. В этом центральном пункте авантюризм полностью опирается на предпосылки оппортунизма. Не довольствуясь опытом с Гоминданом, сталинцы подготовляют для будущей революции новое средство усыпления и закабаления пролетариата, под именем "демократической диктатуры".

Когда передовые китайские рабочие выдвигают лозунг советов, они тем самым говорят: мы хотим сделать так, как сделали рабочие России. Вчера еще сталинцы им отвечали на это: "нельзя, нельзя, у вас есть Гоминдан, и он сделает все, что нужно". Сегодня те же вожди отвечают более уклончиво: "советы нужно будет создавать, но не для пролетарской диктатуры, а для демократической". Этим говорят пролетариату, что диктатура будет не в его руках. Значит, есть какая-то другая, неведомая пока сила, которая способна осуществить в Китае революционную диктатуру. Так формула демократической диктатуры открывает ворота новым обманам рабочих и крестьян со стороны буржуазной демократии.

Чтоб расчистить дорогу для "демократической диктатуры", сталинцы изображают китайскую контр-революцию, как феодально-милитаристскую и империалистскую. Этим самым они выключают из контр-революции китайскую буржуазию, т.-е. по-прежнему идеализируют ее. На деле же милитаристы выражают интересы китайской буржуазии, неотделимые от крепостнических интересов и отношений. Китайская буржуазия слишком враждебно противостоит народу, слишком связана с иностранными империалистами, слишком страшится революции, чтобы желать или стремиться править от собственного имени методами парламентаризма. Милитаристически-фашистский режим Китая есть выражение антинационального и антирелигиозного характера китайской буржуазии. Китайская контр-революция не есть контр-революция феодалов и крепостников против буржуазного общества. Это есть контр-революция всех собственников, т.-е. прежде всего буржуазных собственников, против рабочих и крестьян.

Пролетарское восстание в Китае может быть и будет лишь прямым и непосредственным восстанием против буржуазии. Крестьянское восстание в Китае является в неизмеримо большей степени, чем это было в России, восстанием против буржуазии. Самостоятельного сословия помещиков в Китае нет вовсе. Землевладельцем является буржуа. Джентри и тухао, против которых непосредственно и направлено крестьянское восстание, представляют собою низовые звенья буржуазной, в том числе и империалистской эксплоатации. В то время, как в России Октябрьская революция, на своем первом этапе противопоставила все крестьянство, как сословие, сословию помещиков, и только через ряд месяцев начала вносить гражданскую войну внутрь крестьянства, в Китае каждое крестьянское восстание, на первых же своих шагах, является гражданской войной бедноты против кулаков, т.-е. против сельской буржуазии.

Среднее крестьянство в Китае ничтожно. До 80% крестьянства составляет беднота. Она, и только она, играет революционную роль. Дело идет о союзе рабочих не со всем крестьянством, а с крестьянской беднотой. Враг у них общий: буржуазия. Никто, кроме пролетариата не может привести крестьянскую бедноту к победе. Их совокупная победа не может привести ни к какому другому режиму, кроме диктатуры пролетариата. Только этот режим может установить советскую систему и создать Красную армию, которая явится военным выражением диктатуры пролетариата при поддержке крестьянской бедноты.

Сталинцы говорят, что демократическая диктатура, как ближайший этап революции, перерастет затем в пролетарскую диктатуру. Таково сейчас учение Коминтерна не только для Китая, но и для всех стран Востока. Оно полностью порывает с учением Маркса о государстве и с выводами Ленина о роли государства в революции. Демократическая диктатура, в отличие от пролетарской, означает буржуазно-демократическую диктатуру. Переход от буржуазной диктатуры к пролетарской не может, однако, совершиться путем мирного "перерастания". Диктатура пролетариата может прийти на смену демократической, как и фашистской диктатуре буржуазии только путем вооруженного восстания.

Мирное перерастание демократической революции в социалистическую возможно только при диктатуре одного и того же класса, именно пролетариата. Переход от демократических мероприятий к социалистическим происходил в Советском Союзе под режимом пролетарской диктатуры. В Китае переход от демократического этапа пролетарской диктатуры к социалистическому совершится еще быстрее, так как элементарнейшие демократические задачи имеют в Китае еще более антикапиталистический и антибуржуазный характер, чем в России.

Сталинцам нужно, очевидно, еще одно банкротство, оплаченное кровью рабочих, чтоб решиться, наконец, сказать: "революция перешла в высшую стадию, лозунгом которой является диктатура пролетариата".

* * *

Сейчас никто еще не может сказать, в какой мере в нынешних крестьянских восстаниях отблески второй китайской революции сочетаются с зарницами третьей. Никто не может предсказать заранее, продержатся ли очаги крестьянского восстания непрерывно, в течение всего того длительного периода, который потребуется пролетарскому авангарду, чтобы окрепнуть самому, ввести в бой рабочий класс и согласовать его борьбу за власть с повсеместным наступлением крестьян на своих ближайших врагов.

То, что отличает движение в деревне на этот раз, это стремление крестьян придать ему советскую форму, или, по крайней мере, советское имя, и уподобить свои партизанские отряды Красной армии. Это свидетельствует о том, как напряженно крестьяне ищут ту политическую форму, которая помогла бы им вырваться из их разобщенности и бессилия. На этом фундаменте коммунисты смогут строить с успехом.

Но нужно заранее ясно понять, что в сознании китайских крестьян смутный лозунг советов вовсе не означает еще диктатуру пролетариата. Крестьянство вообще не может априорно высказаться за пролетарскую диктатуру. Оно может быть лишь приведено к ней опытом борьбы, которая на деле покажет и докажет крестьянину, что его демократические задачи не могут быть разрешены иначе, как диктатурой пролетариата.

Такова основная причина, в силу которой коммунистическая партия Китая не может вести пролетариат на борьбу за власть иначе, как исходя из лозунгов демократии.

Крестьянское движение, хотя и прикрытое именем советов, остается разрозненным, местным, провинциальным. Поднять его до национального уровня можно только связав борьбу за землю, против налогового гнета и бремени милитаризма с идеями независимости Китая и народного суверенитета. Демократическим выражением этой связи является полновластное Национальное Собрание. Под этим лозунгом коммунистический авангард сможет объединить вокруг себя широкие массы рабочих, угнетенный мелкий люд городов и сотни миллионов крестьянской бедноты для восстания против внешних и внутренних угнетателей.

К созданию рабочих советов можно будет приступить только при подъеме революции в городах. Когда это наступит, мы не знаем. Пока мы можем только готовиться к этому. Готовиться значит собирать силы. Сейчас мы можем это делать только под лозунгами последовательной, смелой, революционной демократии.

В то же время мы должны разъяснять передовым элементам рабочего класса, что Национальное Собрание для нас только этап на революционном пути. Мы держим курс на диктатуру пролетариата в форме советской системы.

Мы не закрываем глаза на то, что эта диктатура поставит перед китайским народом труднейшие хозяйственные и международные проблемы. Китайский пролетариат составляет меньшую часть населения в Китае, чем составлял накануне Октября пролетариат России. Китайский капитализм является еще более отсталым, чем русский. Но трудности побеждаются не иллюзиями и не политикой приключений, не надеждами на Чан-Кай-Ши или на "демократическую диктатуру". Трудности побеждаются ясной мыслью и революционной волей.

Китайский пролетариат идет к власти не для того, чтоб восстановить китайскую стену и под ее защитой построить национальный социализм. Завоевав власть, китайский пролетариат завоюет одну из важнейших позиций для международной революции. Судьбу Китая, как и судьбу СССР, нельзя рассматривать вне революционного движения мирового пролетариата. В этом источник величайших надежд и оправдание высшей революционной смелости.

Дело мировой революции есть кровное дело китайских рабочих!

Дело китайской революции есть кровное дело мирового пролетариата!

Интернациональный секретариат коммунистической оппозиции: Росмер, Ландау, Маркин. За левую оппозицию СССР (большевики-ленинцы): Л. Троцкий. За коммунистическую Лигу (оппозиция) Франции: Росмер. За левую объединенную оппозицию компартии Германии (большевики-ленинцы): Ландау. За коммунистическую оппозицию Испании: Андрад, Горькин. За коммунистическую оппозицию Бельгии: Гено. За коммунистическую Лигу Америки: Шахтман, Аберн. За коммунистическую оппозицию (коммунистическую левую Австрии): Д. Карл, Ц. Майер. За КП Австрии (оппозиция): Фрей. За "Внутреннюю группу" в КП Австрии: Франк. За левую чехословацкую оппозицию: В. Кригер. За левую итальянскую фракцию: Кандияни. За новую итальянскую оппозицию: Сантини, Бласко.

Крестинтерн и Антиимпериалистическая Лига

Что слышно с Крестинтерном? Он был создан эпигонами специально для того, чтобы показать, как ведут политику люди правильно оценивающие крестьянство. Мы считали с самого начала, что вся затея мертва, а поскольку не мертва -- реакционна. На VI конгрессе Бухарин извинялся по поводу того, что не может ничего (т.-е. ничего хорошего) сообщить о Крестинтерне. Он приглашал заняться тем, чтоб "помочь Крестинтерну превратиться в подлинную живую организацию". На XVI съезде ВКП Молотов в своем докладе не обмолвился о Крестинтерне ни единым словом, точно его и нет на свете. Значит так и не удалось превратить его в "живую организацию"? А ведь это был один из крупнейших плодов антитроцкизма!

Крестьянство есть наименее интернациональный из всех классов буржуазного общества. Крестьянский Интернационал есть внутреннее противоречие, не диалектическое, а бюрократическое. Самостоятельное интернациональное объединение крестьянства, помимо национальных секций Коминтерна, есть -- повторяем снова -- либо мертвая канцелярская выдумка, либо оранжерея буржуазно-демократического карьеризма под защитным покровом. Крестинтерн надо открыто ликвидировать, сделав все надлежащие выводы.

Замечательно, что под прикрытием Крестинтерна работа в деревне почти совсем сошла на нет. На VI конгрессе Бухарин вынужден был признать: "В крестьянских областях наше влияние не возросло, а скорее упало, и притом, как во Франции, так и в Германии". Произошло это потому, что "мы" подходили к крестьянству с точки зрения Крестинтерна, т.-е. астрономически. На деле это превращалось в погоню за мелким собственником, как собственником. Сельский рабочий и крестьянин-полупролетарий отодвигались в сторону. В результате -- ослабление коммунизма в деревне. Молотов о работе в деревне совсем умолчал в своем докладе.

Антиимпериалистическая Лига есть перелицовка Крестинтерна на колониальный язык. Ее съезды и труды имели чисто декоративный характер. Мюнценберг освещал бенгальским огнем левых карьеристов II Интернационала и завтрашних палачей трудящихся масс в колониях. Бенгальское освещение, обходясь совсем не дешево, оставляло после себя чад и дым, под прикрытием которых карьеристы, авантюристы и кандидаты в палачи обделывали свои дела.

Не будем забывать, что дружба сталинцев с Гоминданом протекала параллельно их тесному блоку со штрейкбрехерами Генсовета, причем обе эти дружбы сочетались узлом в Антиимпериалистической Лиге.

В начале 1927 г. Мюнценбург, импрессарио всяких гнилых и дутых постановок, созвал в Брюсселе съезд Лиги. По этому поводу центральный орган Коминтерна писал 25 февраля 1927 года:

"Не случайно!". Не случайно на брюссельской конференции "вдохновляющую" роль играли чан-кай-шистский Гоминдан и дорогие союзники по Англо-русскому комитету!

Антиимпериалистическая Лига есть резервная гоминдановщина в международном масштабе. Ликвидация Лиги, как и Крестинтерна, есть неотложная мера революционной ассенизации.

Сталин и китайская революция

Факты и документы

Китайская революция 1925-1927 г.г. остается самым большим событием новейшей истории после революции 1917 г. в России. На проблемах китайской революции столкнулись основные течения коммунизма. Нынешний официальный вождь Коминтерна, Сталин, показал себя в событиях китайской революции во весь рост. Основные документы, касающиеся китайской революции, разбросаны, рассеяны, пришли в забвение, некоторые тщательно скрыты.

Мы хотим на этих страницах воспроизвести основные этапы китайской революции в свете статей и речей Сталина и его ближайших помощников, а также решений Коминтерна, продиктованных Сталиным. Мы пользуемся при этом подлинными текстами из нашего архива. В частности мы публикуем скрытые от партии Сталиным выдержки из речи Хитарова на XV съезде ВКП. Читатели убедятся в огромном значении показаний Хитарова, участника китайских событий, молодого сталинского чиновника-карьериста, ныне одного из руководителей Кима.

Чтоб сделать более понятными дальнейшие факты и цитаты, считаем полезным напомнить читателям последовательность важнейших событий китайской революции.

20 марта 1926 г. -- первый переворот Чан-Кай-Ши в Кантоне.

Осень 1926 г. -- VIII пленум ИККИ с участием делегата-чанкайшиста от Гоминдана.

13 апреля 1927 г. -- переворот Чан-Кай-Ши в Шанхае.

Конец мая 1927 г. -- контр-революционный переворот "левого" Гоминдана в Ухане.

Конец мая 1927 г. -- VIII пленум ИККИ провозглашает обязанность коммунистов оставаться в "левом" Гоминдане.

Август 1927 г. -- китайская компартия провозглашает курс на восстание.

Февраль 1928 г. -- IX пленум ИККИ провозглашает для Китая курс на вооруженное восстание и на советы.

Июль 1929 г. -- VI конгресс Коминтерна снимает лозунг вооруженного восстания, в качестве практического лозунга.

1. Блок четырех классов

Китайская политика Сталина была основана на блоке четырех классов. Вот как оценивал эту политику берлинский орган меньшевиков:

Какой вид имела политика коалиции с буржуазией? Приведем на этот счет выдержку из "Коммунистического Интернационала":

В веревке, надетой буржуазией на рабочих, выискиваются ниточки ("параграфы") в пользу рабочих. Недостаток петли в том, что она стянута туже, чем требуют "интересы обороны" (китайской буржуазии). Это пишется в центральном органе Коминтерна. Кто пишет? Мартынов. Когда пишет? 25 февраля, за шесть недель до шанхайской кровавой бани.

2. Перспективы революции по Сталину

Как оценивал Сталин перспективы революции, руководимой его союзником Чан-Кай-Ши? Вот наименее скандальные из заявлений Сталина (наиболее скандальные не были опубликованы):

Армия Чан-Кай-Ши есть армия рабочих и крестьян. Она несет свободу для всего народа, "для рабочих в особенности".

Таким образом, задача Коминтерна состояла не в том, чтоб освободить рабочих и крестьян от влияния буржуазии, а, наоборот, в том, чтоб подчинить их ее влиянию. Это писалось в те дни, когда вооруженный Сталиным Чан-Кай-Ши, во главе подчиненных ему рабочих и крестьян, шел "семимильными шагами" ки шанхайскому перевороту.

3. Сталин и Чан-Кай-Ши

После замолчанного нашей печатью государственного переворота в Кантоне, совершенного Чан-Кай-Ши в марте 1926 года, когда коммунисты были сведены к роли жалкого придатка Гоминдана и даже подписали обязательство не критиковать сунь-ят-сенизма, Чан-Кай-Ши -- поистине замечательная подробность! -- стал настаивать на принятии Гоминдана в Коминтерн: готовясь к палаческой роли, он хотел иметь прикрытие мирового коммунизма и -- добился этого. Гоминдан, руководимый Чан-Кай-Ши и Ху-Хан-Мином, был принят в состав Коминтерна (в качестве "сочувствующей" партии). Подготовляясь к решительным контр-революционным действиям в апреле 1927 года, Чан-Кай-Ши заодно позаботился обменяться портретами со Сталиным. Это скрепление уз дружбы было подготовлено поездкой к Чан-Кай-Ши члена ЦК Бубнова, одного из агентов Сталина. Еще "деталь": поездка Бубнова в Кантон совпала с мартовским переворотом Чан-Кай-Ши. Что же Бубнов? Он обязал китайских коммунистов подчиниться и молчать.

После шанхайского переворота канцелярия Коминтерна, по предписанию Сталина, пыталась отрицать, что палач Чан-Кай-Ши все еще остается членом Коминтерна. Эти господа сгоряча заявили даже, что Гоминдан вообще никогда не принадлежал к Коминтерну. Они забыли о голосовании Политбюро, которое всеми голосами против одного (Троцкого) санкционировало вступление Гоминдана в Коминтерн с совещательным голосом. Они забыли, что на VII пленуме ИККИ, осуждавшем левую оппозицию, принимал участие делегат Гоминдана "товарищ Шао-Ли-Дзи". Он говорил между прочим:

Так обстояло дело на VII пленуме осенью 1926 года. После того, как член Коминтерна "товарищ Чан-Кай-Ши", обещавший разрешить все задачи под руководством Коминтерна, разрешил только одну: именно задачу кровавого разгрома революции, VIII пленум, в мае 1927 года, заявил в резолюции по китайскому вопросу:

Оправдал, да еще целиком! Если это юмор, то во всяком случае не произвольный. Не станем, однако, забывать, что этот юмор густо окрашен шанхайской кровью.

4. Стратегия Ленина и стратегия Сталина

Какие задачи ставил Ленин перед Коминтерном в отношении отсталых стран?

Во исполнение этого Гоминдан, обещавший установить в Китае "не буржуазный режим", был допущен в состав Коминтерна.

Ленин, разумеется, признавал необходимость временных союзов с буржуазно-демократическим движением, но понимал он под этим, конечно, не союз с буржуазными партиями, обманывающими и продающими революционную мелко-буржуазную демократию (крестьян и мелкий городской люд), а союз с организациями и группировками самих масс -- против национальной буржуазии. В каком же виде Ленин представлял союз с буржуазной демократией колоний? И на это он дает ответ в своих тезисах, написанных для II Конгресса:

Очевидно, во исполнение решения II Конгресса компартия включена была в Гоминдан, а Гоминдан в Коминтерн. Все это в совокупности называется ленинизмом.

5. Правительство Чан-Кай-Ши как живое отрицание классовой теории государства

Как руководители ВКП оценивали правительство Чан-Кай-Ши через год после произведенного им в Кантоне (20 марта 1926 г.) первого государственного переворота, недурно показывают публичные речи членов Политбюро.

Так, Калинин говорил в марте 1927 г. на московской фабрике Госзнак:

Другой член Политбюро, Рудзутак, выступал через несколько дней на собрании рабочих трамвая. Отчет "Правды" гласит:

Поистине, напрасно Ленин откапывал марксову теорию государства из-под мелкобуржуазного мусора. Эпигоны успели в короткое время навалить этого мусору вдвое.

Сталин еще 5 апреля выступал в Колонном зале в защиту пребывания коммунистов в партии Чан-Кай-Ши, причем, отрицал опасность измены со стороны своего союзника: "Бородин бодрствует!". Переворот произошел ровно через неделю.

6. Как произошел шанхайский переворот

На этот счет мы имеем чрезвычайно ценное показание свидетеля и участника, сталинца Хитарова, прибывшего из Китая накануне XV съезда и выступавшего со своим сообщением на съезде. Наиболее важные места его рассказа изъяты из протоколов Сталиным, с согласия самого Хитарова: нельзя же публиковать правду, если она так убийственно подтверждает все обвинения оппозиции по адресу Сталина. Но дадим слово Хитарову (XVI заседание XV съезда ВКП(б), 11 декабря 1927 г.):

Почему весь этот поистине потрясающий рассказ выпущен из протоколов (стр. 32)? Потому что дело было вовсе не в китайских коммунистах, а в Политбюро ВКП(б).

Этот раздел речи Сталина озаглавлен: "Ошибки оппозиции". В шанхайской трагедии Сталин нашел ошибкии оппозиции. На самом деле оппозиция в то время еще не знала всех конкретных обстоятельств положения в Шанхае, т.-е. не знала, насколько еще благоприятным оставалось положение для рабочих в марте и начале апреля, несмотря на все предшествовавшие ошибки и преступления руководства Коминтерна. Даже из сознательно смазанного рассказа Хитарова ясно, что положение можно было спасти еще и в это время. Рабочие в Шанхае у власти. Они отчасти вооружены. Есть полная возможность вооружить их несравненно лучше. Войска Чан-Кай-Ши ненадежны. Есть части, где даже командный состав на стороне рабочих. Но все и вся парализованы сверху. Надо готовиться не к борьбе с Чан-Кай-Ши, а к торжественной встрече его. Ибо Сталин дал из Москвы категорическую директиву: не только не сопротивляться его союзнику Чан-Кай-Ши, но, наоборот, доказать ему лойяльность. Как? Лечь на спину и поднять вверх все четыре лапы.

На майском пленуме ИККИ Сталин еще защищал тактическими соображениями эту ужасающую сдачу позиции без боя, приведшую к разгрому пролетариата и революции. Через полгода, на XV съезде ВКП, Сталин уже молчал. Делегаты съезда продлили Хитарову время, чтоб он мог докончить свой рассказ, захвативший и их. Но Сталин нашел простой выход, приказав удалить рассказ Хитарова из протоколов. Мы впервые здесь публикуем этот поистине исторический документ.

Отметим дополнительно одно интересное обстоятельство: смазывая, насколько возможно, ход событий и прикрывая истинных виновников, Хитаров выделяет ответственность Чен-Ду-Сю, которого до того времени сталинцы, наоборот, всячески защищали от оппозиции, ибо он только проводил их директивы. Но к этому времени уже определилось, что т. Чен-Ду-Сю не согласен играть роль молчаливого "козла отпущения", что он хочет открыто разобраться в причинах катастрофы. Все борзые Коминтерна были спущены на него, не за роковые для революции ошибки, а за то, что он не согласился обманывать рабочих, прикрыть собою Сталина.

7. Организаторы "притока рабоче-крестьянской крови"

Руководящий орган Коминтерна писал 18-го марта 1927 г., за три-четыре недели до шанхайского переворота:

Какая зловещая игра словами! Гоминдан нуждается в "рабоче-крестьянской крови". "Содействие" было оказано в полной мере: в апреле-мае Чан-Кай-Ши и Ван-Тин-Вей получили совершенно достаточный "приток" рабоче-крестьянской крови.

По поводу чан-кайшистской главы сталинской политики VIII пленум (май 1927 года) заявил:

"Хотя бы!". Здесь весь Сталин. Оправданием дружбы с Чан-Кай-Ши служит северный поход, который случайно оказался походом против пролетариата. ИККИ сделал все для того, чтоб на крови шанхайских рабочих ничему нельзя было научиться.

8. Сталин повторяет свой эксперимент с "левым" Гоминданом

Дальше из речи Хитарова выпущено следующее замечательное место:

"После шанхайского переворота стало ясно, что буржуазия отходит"и

Это звучало бы смехотворно, еслиб не звучало трагически. Когда Чан-Кай-Ши зарезал революцию в лице разоруженных Сталиным рабочих, тогда проницательные стратеги, наконец, "поняли", что буржуазия "отходит". Но признав, что отходит друг Чан-Кай-Ши, Сталин приказал китайским коммунистам подчиниться тому самому уханскому правительству, которое, как сообщил XV съезду Хитаров, "и не думало отходить от буржуазии". К сожалению, "наши товарищи этого не понимали". Какие товарищи? Бородин, висевший на телеграфной проволоке Сталина. Хитаров не называет имен. Ибо китайская революция ему дорога, но своя шкура -- дороже.

Теперь мы знаем, наконец, как должна выглядеть демократическая диктатура пролетариата и крестьянства!

Без сотрудничества с контр-революционными бандитами "левого" Гоминдана "невозможна победа революции". Так Сталин шаг за шагом -- в Кантоне, в Шанхае, в Ханькоу -- обеспечивал победу революции.

9. Против оппозиции -- за Гоминдан!

Как смотрел на "левый" Гоминдан Коминтерн? VIII пленум ИККИ, в борьбе с оппозицией, дал на этот вопрос ясный ответ:

Таким образом в Гоминдане ИККИ видел совершенно правильно осуществление сталинской идеи "двухсоставной рабоче-крестьянской партии".

Небезызвестный Рафес, бывший сперва министром у Петлюры, а затем проводивший в Китае директивы Сталина, писал в мае 1927 г. в теоретическом органе ЦК ВКП(б):

Лозунг Сталина -- Рафеса был: "Без рабочих, но с Чан-Кай-Ши". "Без крестьян, но с Ван-Тин-Веем!". "Против оппозиции, но за Гоминдан!".

10. Сталин снова разоружает китайских рабочих и крестьян

Какова была политика руководства в уханский период революции? Послушаем на этот счет сталинца Хитарова. Вот, что мы читаем в протоколах XV съезда:

Здесь достаточно откровенно рисуется политика китайской компартии, руководство которой фактически помогает "национальной" буржуазии громить народное восстание и истреблять лучших борцов пролетариата и крестьянства.

Но откровенность тут вероломная: это место напечатано в протоколах после пропуска, означенного у нас выше линией точек. Вот что гласит это скрытое Сталиным место:

"В то время кое-какие ответственные товарищи, китайские и некитайские, выдумали, так называемую, теорию отступления. Они заявляли: на нас со всех сторон наступает реакция, нам поэтому нужно отступать сейчас, отступать, чтобы спасти еще возможность легальной работы и, если мы будем отступать, тогда мы эту возможность спасем, а если будем защищаться или пытаться наступать, то у нас все пропадет".

Как раз в те дни (конец мая), когда уханская контр-революция, в лице левого Гоминдана, приступила к разгрому рабочих и крестьян, Сталин заявлял на пленуме ИККИ (24 мая 1927 года):

На письменный запрос рабочего, почему не создаются советы в Ухане, Сталин отвечал:

"Ясно, что кто призывает теперь к немедленному созданию советов рабочих депутатов в этом (уханском) районе, тот пытается перепрыгнуть (!) через гоминдановскую фазу китайской революции, тот рискует поставить революцию в Китае в затруднительнейшее положение".

Вот именно: в "затруднительнейшее" положение!

13 мая (1927 года) в беседе со студентами Сталин заявил:

Таким образом Сталин считал недопустимым укреплять, посредством советов, позиции рабочих и крестьян, пока не укрепились позиции уханского правительства контр-революционной буржуазии.

По поводу знаменитых тезисов Сталина, обосновывавших его уханскую политику, орган русских меньшевиков писал тогда же:

С своей стороны VIII пленум ИККИ, заседавший в конце мая 1927 года, т.-е. уже во время начавшегося разгрома рабочих и крестьянских организаций в Ухане, вынес следующее решение:

"Входить в Гоминдан" значило добровольно нести свою голову на бойню. Кровавый урок Шанхая прошел бесследно. Коммунисты по-прежнему превращались в загонщиков для партии буржуазных палачей, в поставщиков "рабоче-крестьянской крови" для Ван-Тин-Вея и К-о.

11. Сталинский опыт министериализма

Несмотря на опыт русской керенщины и протесты левой оппозиции, Сталин завершил свою гоминдановскую политику опытом министериализма: два коммуниста вошли в буржуазное правительство, в качестве министров труда и земледелия, -- классические посты заложников! -- с прямым поручением Коминтерна: парализовать классовую борьбу в целях сохранения единого фронта. Такие директивы неустанно давались из Москвы по телеграфу до августа 1927 года.

Послушаем, как Хитаров рисовал коммунистический "министериализм" на практике перед аудиторией делегатов XV съезда ВКП:

"Вы знаете, что два коммунистических министра сидели в правительстве", говорит Хитаров. Все дальнейшее место удалено из протоколов:

Так выглядело участие коммунистов в "демократической диктатуре" рабочих и крестьян. В декабре 1927 года, когда речи и статьи Сталина были еще в памяти у всех, нельзя было печатать рассказ Хитарова, хотя последний -- из молодых да ранний! -- в заботе о собственном благополучии ни слова не говорил о московских руководителях китайского министериализма и даже Бородина называл не иначе, как "некоторым не китайским товарищем".

Тан-Пын-Сян жаловался, -- лицемерно возмущается Хитаров, -- что не может справиться с крестьянским движением. Но ведь Хитаров не мог не знать, что именно эту задачу поставил перед Тан-Пын-Сяном Сталин. Тан-Пын-Сян в конце 1926 г. приезжал за инструкциями в Москву и докладывал пленуму ИККИ, как хорошо он справился с "троцкистами", т.-е. с теми коммунистами, которые хотели выйти из Гоминдана, чтоб организовать рабочих и крестьян. Сталин посылал Тан-Пын-Сяну телеграфные предписания сдерживать крестьянское движение, чтоб не раздражать Чан-Кай-Ши и буржуазного офицерства. Одновременно Сталин обвинял оппозицию ви недооценке крестьянства.

VIII пленум вынес даже особую "Резолюцию о выступлении т.т. Троцкого и Вуйовича на пленарном заседании ИККИ". Она гласила:

Мы видим здесь, с полной обнаженностью, в чем состоит суть борьбы с троцкизмом: в защите буржуазии от революции рабочих и крестьян.

12. Вожди и массы

Все организации рабочего класса были использованы "вождями" для того, чтобы сдерживать, тормозить, парализовать борьбу революционных масс. Вот что рассказал Хитаров:

Лозовский не постеснялся в этот момент напомнить о себе. "Пугая" им же сбитых с толку китайских профессионалистов бойкими словечками, Лозовский умудрился на месте, в Китае, ничего не увидеть, ничего не понять, ничего не предвидеть. Вернувшись из Китая этот "вождь" писал:

Это говорилось о пролетариате, голова которого была зажата в железные колодки Чан-Кай-Ши. Так морочил рабочих всего мира генеральный секретарь Профинтерна. А после разгрома китайских рабочих (при содействии всяких "генеральных секретарей") Лозовский еще издевается над китайскими профессионалистами: эти "трусы" испугались, видите ли, храбрых речей храбрейшего Лозовского. В этом маленьком эпизоде все искусство нынешних "вождей", вся их механика, вся их мораль!

Мощь революционного движения народных масс была поистине несравненной. Мы видели, что, несмотря на три года ошибок, в Шанхае можно было еще спасти положение, встретив Чан-Кай-Ши, не как освободителя, а как смертельного врага. Более того, даже после шанхайского переворота коммунисты могли еще упрочиться в провинции. Но им было приказано подчиняться "левому" Гоминдану. Хитаров дает описание одного из ярких эпизодов второй контр-революции, произведенной левым Гоминданом:

Так же приблизительно дело шло и в остальных провинциях. Под наблюдением Бородина -- "Бородин бодрствует!" -- китайские коммунисты строго выполняли директиву Сталина: не рвать с левым Гоминданом, призванным вождем демократической революции. Капитуляция в Чанше произошла 31 мая, т.-е. через несколько дней после решений VIII пленума ИККИ и в полном соответствии с этими решениями.

Вожди делали поистине все, чтоб погубить дело масс!

Несомненно, китайские революционные рабочие и крестьяне обнаружили исключительное самоотвержение в борьбе. Их, и вместе с ними революцию, погубило оппортунистическое руководство. Не то, которое находилось в Кантоне, Шанхае и Ухане, а то, которое командовало из Москвы. Таков будет приговор истории!

13. Кантонское восстание

7 августа 1927 года экстренная конференция китайской компартии осуждает, по предписанию из Москвы, оппортунистическую политику своего руководства, т.-е. все свое прошлое, и постановляет: готовиться к вооруженному восстанию. Специальные эмиссары Сталина имеют своей задачей к моменту XV съезда ВКП(б) подготовить восстание в Кантоне, чтобы перекрыть физический разгром русской оппозиции политическим торжеством сталинской тактики в Китае.

На убывающей волне, когда в городских массах уже воцарялась депрессия, было наспех организовано в Кантоне "советское" восстание, героическое по поведению рабочих, преступное по авантюризму руководства. Известие о новом разгроме кантонского пролетариата прибыло как раз к моменту XV съезда. Таким образом Сталин громил большевиков-ленинцев одновременно с тем, как его вчерашний союзник Чан-Кай-Ши громил китайских коммунистов.

Надо было подводить новые итоги, т.-е. снова перелагать ответственность на исполнителей. 7 февраля 1928 г. "Правда" писала:

"Старейший недостаток!". Значит задачей китайской компартии являлось разложение войск Гоминдана? С каких это пор?

25 февраля 1927 года, за полтора месяца до разгрома Шанхая, центральный орган Коминтерна писал:

"Китайская компартия и сознательные китайские рабочие ни в коем случае не должны вести такую тактику, которая бы дезорганизовала революционные армии из-за того, что там в значительной мере сильно влияние буржуазиии". ("К. И.", февр. 25, 1927 г., стр. 19).

А вот что Сталин говорил -- и на все лады повторял -- на пленуме ИККИ, 24 мая 1927 г.:

Летом и осенью 1927 г. войска Гоминдана изображались, как вооруженный народ. А когда эти войска разгромили восстание в Кантоне, "Правда" объявила "старейшим (!) недостатком" китайских коммунистов неумение разлагать "реакционные армии", те самые, которые накануне еще провозглашались "революционным народом".

Постыдные жонглеры! Видано ли было когда-либо что-либо подобное в среде действительных революционеров?

14. Период путчизма

IX пленум ИККИ заседал в феврале 1928 г., менее, чем через два месяца после кантонского восстания. Как он оценил обстановку? Вот точные слова его резолюции:

Какие вероломные и вместе жалкие увертки! Социал-демократия считает на самом деле, что победа Чан-Кай-Ши есть победа национальной революции (на эту же позицию сбился и путаник -- Урбанс). Левая оппозиция считала, что победа Чан-Кай-Ши есть поражение национальной революции.

Оппозиция никогда не говорила и не могла говорить, будто ликвидирована китайская революция вообще. Ликвидирована, запутана, обманута и разгромлена "лишь" Вторая китайская революция (1925 -- 1927 г.г.). Достаточно с господ вождей и этого!

Мы утверждали с осени 1927 года, что в Китае предстоит период отлива, отступления пролетариата, торжества контр-революции.

IX пленум ИККИ, с двусмысленными канцелярскими оговорками насчет путчизма, подтвердил эту авантюристскую линию. Задача таких оговорочек известна: создать лазейки для "вождей" на случай нового отступления.

Преступно-легкомысленная резолюция IX пленума в Китае означала: новые авантюры, вспышкопускательство, отрыв от масс, утерю позиций, сжигание лучших революционных элементов в огне авантюризма, деморализацию остатков партии. Весь период между конференцией китайской партии 7 августа 1927 года и VI конгрессом Коминтерна 8 июля 1928 г. проникнут насквозь теорией и практикой путчизма. Так сталинское руководство добивало китайскую революцию и компартию.

Только к VI конгрессу руководство Коминтерна признало, что:

"Объективно"! А субъективно?, т.-е. в сознании его инициаторов-вождей? Таково замаскированное признание авантюристского характера кантонского восстания. Так или иначе, через год после оппозиции и, что еще важнее, после ряда тяжких поражений, Коминтерн признал, что Вторая китайская революция закончилась вместе с ее уханским периодом, и что авантюризмом ее оживить нельзя. На VI конгрессе китайский делегат Чжан-фи-юн докладывал:

Факты -- упрямая вещь! Это должен был признать и VI конгресс. Лозунг вооруженного восстания был снят. Единственное, что осталось, это название Второй китайской революции (1925-27 г.г.) "первым этапом", который неопределенным периодом отделен от будущего, второго этапа. Это была терминологическая попытка спасти частицу престижа.

15. После VI конгресса

Делегат китайской компартии Су говорил на XVI съезда ВКП(б):

Оставим в стороне ругательства: эти несчастные люди не сидели бы в пансионе Люкса, еслиб не ругались по адресу оппозиции. Это их единственный ресурс. Тан-Пын-Сян точно также громил "троцкистов" на VII пленуме ИККИ, прежде, чем перешел к врагам. Курьезной по обнаженному бесстыдству является попытка подкинуть нам, левым коммунистам, идеализацию китайской "национальной буржуазии" и ее "самостоятельного развития". Агенты Сталина, как и их руководитель, бранятся, потому что период, протекший после VI конгресса, снова обнаружил их полную неспособность понять изменение обстановки и направление ее дальнейшего развития.

После кантонского разгрома, когда ИККИ, в феврале 1928 г., устанавливал курс на вооруженное восстание, мы в противовес этому заявляли: сейчас ситуация будет изменяться в прямо противоположном направлении; рабочие массы будут временно отходить от политики; партия будет ослабевать, -- что не исключает продолжения крестьянских восстаний. Ослабление войны генералов, как и ослабление стачек и восстаний пролетариата неизбежно поведет тем временем к некоторому восстановлению элементарных процессов экономической жизни в стране, а, следовательно, к некоторому, хотя бы и очень слабому, торгово-промышленному подъему. Этот последний возродит стачечную борьбу рабочих и позволит компартии, при условии правильной тактики, снова восстановить свои связи и свое влияние, чтобы затем, уже на более высокой стадии, восстание пролетариата могло сомкнуться с крестьянской войной. В этом состояло так называемое наше "ликвидаторство".

Что же, помимо ругательств, говорил Су о положении в Китае за последние два года? Прежде всего он констатировал задним числом:

Разумеется, к цифрам Коминтерна, в том числе и к цифрам Су, мы вынуждены относиться с величайшей осторожностью. Но, независимо от возможных преувеличений в цифрах, изложение Су целиком подтверждает наш прогноз конца 1927 года и начала 1928 года.

К несчастью, руководство ИККИ и киткомпартии исходило из прямо противоположного прогноза. Лозунг вооруженного восстания был снят только на VI конгрессе, т.-е. в середине 1928 года. Но кроме этого чисто негативного решения, партия никакой новой ориентировки не получила. С возможностью экономического оживления она не считалась. Стачечное движение шло в значительной мере помимо нее.

Можно ли хоть на минуту сомневаться в том, что еслиб руководство Коминтерна не занималось нелепыми обвинениями оппозиции в ликвидаторстве, а вместе с нами своевременно поняло бы обстановку, киткомпартия была бы сейчас значительно сильнее, прежде всего в профсоюзном движении? Напомним, что во время высшего подъема Второй революции, в первой половине 1927 года, под влиянием компартии числилось 2.800.000 профессионально организованных рабочих. В настоящее время их, по словам Су, числится около 60.000. Это на весь Китай!

И вот эти злополучные, запутавшиеся в конец, наделавшие страшных бед "вожди" говорят о "ренегатах-троцкистах" и думают, что этой бранью они могут поправить дело. Такова школа Сталина! Таковы ее плоды!

16. Советы и классовый характер революции

Какова же, по Сталину, роль советов в китайской революции? Какое им отведено место в чередовании ее этапов? С господством какого класса они связаны?

В период северного похода, как и в уханский период мы слышали от Сталина, что советы могут создаваться лишь после завершения буржуазно-демократической революции, лишь у преддверия революции пролетарской. Именно поэтому Политбюро, вслед за Сталиным, упорно отвергало лозунг советов, выдвигавшийся оппозицией:

24 мая, после переворота в Шанхае и в дни уханского переворота, Сталин так доказывал несовместимость советов с буржуазно-демократическим переворотом:

А что же станет при переходе к пролетарской революции с Гоминданом? У Сталина все было обдумано. В уже цитированной нами беседе со студентами (13 мая 1927 года) Сталин отвечал:

Наш великий стратег все предусмотрел, -- решительно все, кроме классовой борьбы. Даже на предмет перехода к пролетарской революции Сталин заботливо снабдил китайскую киткомпартию союзником: все тем же Гоминданом. Для совершения социалистической революции коммунистам разрешалось лишь выступить из рядов Гоминдана, отнюдь не разрывая, однако, блока с ним. Как известно, союз с буржуазией есть лучшее условие для подготовки "китайского Октября". И все это именуется ленинизмоми

Так или иначе, но в 1925-27 г.г. Сталин ставил вопрос о советах очень категорически, связывая создание советов с немедленной социалистической экспроприацией буржуазии. Правда, ему этот "радикализм" нужен был тогда не для защиты экспроприации буржуазии, а, наоборот, для защиты буржуазии от экспроприации. Но принципиальная постановка вопроса была во всяком случае ясна: советы могут быть только и исключительно органами социалистической революции. Такова была позиция Политбюро ВКП, такова была позиция ИККИ.

Но вот в конце 1927 г. произведено было в Кантоне восстание, которому придан был советский характер. У власти оказались коммунисты. Они декретировали меры чисто социалистического характера (национализацию земли, банков, домов, промышленных предприятий и пр.). Казалось бы, перед нами пролетарский переворот? Не тут-то было. В феврале 1928 г. IX пленум ИККИ подводит итоги кантонскому восстанию. И что же оказывается?

Но ведь десять месяцев перед тем (апрель 1927 года) Политбюро заявляло, что самый лозунг советов (не троцкизм, а лозунг советов!) означает недопустимое перепрыгивание через буржуазно-демократическую стадию. Теперь же, когда, за полным исчерпанием всех варьянтов Гоминдана, пришлось санкционировать лозунг советов, нам заявляют, что связывать с этим лозунгом пролетарскую диктатуру могут только троцкисты. Так обнаруживается, что Сталин в течение 1925-27 г.г. были "троцкистом", хотя и с другой стороны.

Правда, и программа Коминтерна совершила в этом вопросе решительный поворот. В числе главнейших задач в колониальных странах программа называет: "установление демократической диктатуры пролетариата и крестьянства на основе советов". Поистине, чудеса! То, что вчера было несовместимо с демократической революцией, сегодня провозглашается ее основой. Тщетно вы искали бы каких-либо теоретических пояснений к этому самовыворачиванию наизнанку. Все делается в строго административном порядке.

В каком же случае Сталин был неправ? Тогда ли, когда объявлял советы несовместимыми с демократической революцией, или тогда, когда объявлял советы основой демократической революции? В обоих случаях. Ибо Сталин совершенно не понимает, что такое демократическая диктатура, что такое диктатура пролетариата, каково их взаимоотношение, и какую роль при этом играют советы.

Он это снова как нельзя лучше обнаружил, хоть и в немногих словах, на XVI съезде ВКП(б).

17. Китайский вопрос на XVI Съезде ВКП

В своем десятичасовом докладе Сталин, при всем желании, не мог совершенно обойти вопрос о китайской революции. Он посвятил этому вопросу ровным счетом пять фраз. Но каких? Поистине, "многое в немногом", как говорили латиняне. Желая обойти все острые углы, воздержаться от рискованных обобщений и, тем более, от конкретных прогнозов, Сталин в пяти фразах умудрился сделать все ошибки, какие вообще еще оставались в его распоряжении.

"Было бы смешно думать". Вот основа всех дальнейших заключений. Если бы бесчинства империалистов порождали неизбежно ответ в виде советов и красной армии, то каким же это образом империализм все еще существует на свете?

"Говорят, что там уже образовалось советское правительство". Что значит: "говорят"? Кто говорит? И главное: что говорит по этому поводу китайская компартия? Ведь она входит в Коминтерн, и ее представитель выступал на съезде. Значит "советское правительство" образовалось в Китае помимо компартии и без ее ведома? Кто же руководит этим правительством? Кто входит в его состав? Какая партия стоит у власти? Сталин не только не дает ответа, но даже не ставит самого вопроса.

"Я думаю, что, если (!) это верно, то (!) в этом нет ничего удивительного". Нет ничего удивительного в том, что в Китае образовалось советское правительство, о котором ничего не знает китайская компартия, и о политической физиономии которого ничего не может сообщить самый высокий руководитель китайской революции. Что же тогда вообще удивительного еще осталось на свете?

"Не может быть сомнения, что только советы могут спасти Китай от окончательного развала и обнищания". Какие советы? Мы видали до сих пор разные советы: церетелевские, отто-бауэровские, шейдемановские, с одной стороны, большевистские, с другой. Церетелевские советы не могли спасти Россию от развала и обнищания. Наоборот, вся их политика направлена была на то, чтоб превратить Россию в колонию Антанты. Только большевики превратили советы в орудие освобождения трудящихся масс. О каких же советах речь идет в Китае? Если об них ничего не может сказать китайская коммунистическая партия, значит она не руководит ими. Кто же тогда стоит во главе их? Помимо коммунистов встать во главе советов и образовать советское правительство могут только случайные, промежуточные элементы, люди "третьей партии", словом, осколки Гоминдана второго и третьего сорта.

Еще вчера Сталин считал, что "было бы смешно думать" об образовании советов в Китае до завершения демократической революции. Теперь он, по-видимому, считает, если его пять фраз вообще имеют какой-либо смысл, что в демократической революции советы могут спасти страну и без руководства коммунистов.

Говорить о советском правительстве, не говоря о диктатуре пролетариата, значит обманывать рабочих и помогать буржуазии обманывать крестьян. Но говорить о диктатуре пролетариата, не говоря о руководящей роли коммунистической партии, значит опять-таки превращать лозунг диктатуры в ловушку для пролетариата. Китайская компартия сейчас, однако, чрезвычайно слаба. Число ее членов из рабочих определяется в несколько тысяч человек. Полсотни тысяч рабочих входят в красные профессиональные союзы. В этих условиях говорить о диктатуре пролетариата, как о сегодняшней задаче, явно немыслимо. С другой стороны, в Южном Китае развертывается широкое крестьянское движение, в котором принимают участие партизанские отряды. Влияние Октябрьской революции, несмотря на годы эпигонского руководства, все еще так велико в Китае, что крестьяне называют свое движение "советским", а свои партизанские отряды -- "красной армией". Это еще раз показывает глубину сталинского филистерства в тот период, когда он, восставая против советов, говорил, что не надо отпугивать китайские народные массы "искусственной советизацией". Отпугнуть этим можно было Чан-Кай-Ши, но не рабочих и не крестьян, для которых советы стали после 1917 г. символом освобождения. Китайские крестьяне вносят, разумеется, в лозунг советов немало иллюзий. Им это простительно. Но простительно ли это руководящим хвостистам, которые ограничиваются трусливым и туманным обобщением иллюзий китайского крестьянства, не разъясняя пролетариату действительного смысла событий?

"Нет ничего удивительного", говорит Сталин, если китайские крестьяне, без участия промышленных центров и без руководства компартии, создали советское правительство. Мы же говорим, что возникновение советского правительства в таких условиях совершенно невозможно. Не только большевистское, но и церетелевское правительство или полуправительство советов могло возникнуть только на городской основе. Думать, что крестьянство способно самостоятельно создать свое советское правительство, значит верить в чудеса. Таким же чудом было бы создание крестьянской Красной армии. Крестьянская партизанщина играла в русской революции большую революционную роль, но при наличии центров пролетарской диктатуры и централизованной пролетарской Красной Армии. При слабости китайского рабочего движения в настоящий момент и при еще большей слабости компартии, о диктатуре пролетариата, как о задаче дня в Китае, говорить трудно. Вот почему Сталин, плывя в хвосте крестьянских восстаний, вынужден, вопреки всем своим прежним заявлениям, сочетать крестьянские советы и крестьянскую Красную армию с буржуазно-демократической диктатурой. Руководство этой диктатурой, которое не под силу компартии, подкидывается какой-то другой политической партии, какому-то революционному иксу. Так как Сталин помешал китайским рабочим и крестьянам довести их борьбу до диктатуры пролетариата, то теперь кто-то должен помочь Сталину, взяв в свои руки советское правительство, как орган буржуазно-демократической диктатуры. В обоснование этой новой перспективы приводится в пяти фразах пять аргументов. Вот они: 1) "Было бы смешно думать"; 2) "говорят"; 3) "если это верно"; 4) "в этом нет ничего удивительного"; 5) "не может быть сомнения". Вот она административная аргументация во всей своей силе и красоте!

Мы предупреждаем: расплачиваться за всю эту позорную стряпню придется снова китайскому пролетариату.

18. Характер "ошибок" Сталина

Есть ошибки и ошибки. Могут быть в разных областях человеческой мысли очень крупные ошибки, которые вытекают из необследовательности предмета, из недостаточности фактических сведений, из слишком большой сложности подлежащих учету факторов и пр. Сюда относятся, скажем, ошибки метеорологов в предсказании погоды, являющиеся типическими для целого ряда ошибок и в области политики. Однако, ошибка ученого и находчивого метеоролога часто бывает полезнее для науки, чем догадка эмпирика, хотя бы случайно и подтвержденная фактами. Но что сказать об ученом географе, о руководителе полярных исследований, который исходил бы из того, что земля стоит на трех китах? Между тем ошибки Сталина относятся почти сплошь к этой последней категории. Никогда не возвышаясь до марксизма, как метода, пользуясь теми или другими "марксистообразными" формулами в порядке ритуала, Сталин в своих практических действиях исходит из самых грубых эмпирических предрассудков. Но такова диалектика процесса: эти предрассудки стали главной силой Сталина в период революционного сползания. Именно они позволяли ему выполнять роль, которой он субъективно не хотел. Отяжелевшая бюрократия, отслаивавшаяся от революционного класса, завоевавшего власть, ухватилась именно за эмпиризм Сталина, за его делячество, за его совершенный цинизм в области принципов, чтоб сделать его своим вождем и чтоб создать легенду Сталина, которая есть праздничная легенда самой бюрократии. Этим и объясняется, как и почему, крепкий, но совершенно посредственный человек, остававшийся на третьих и четвертых ролях в годы подъема революции, оказался призван играть первую роль в годы ее отлива, в годы стабилизации мировой буржуазии, возрождения социал-демократии, ослабления Коминтерна и консервативного перерождения широчайших кругов советской бюрократии.

Французы говорят про человека: у него есть пороки его достоинств. Про Сталина можно сказать: у него оказались преимущества его пороков. Зубчатые колеса классовой борьбы подхватили его за его теоретическую ограниченность, политическое приспособленчество, моральную неразборчивость, словом, за его пороки, как пролетарского революционера, чтоб сделать его государственным человеком периода мелко-буржуазной эмансипации от Октября, от марксизма, от большевизма.

Китайская революция явилась проверкой новой сталинской роли -- методом от обратного. Завоевав власть в СССР при помощи отталкивавшихся от международной революции слоев и при косвенной, но очень действительной поддержке враждебных классов, Сталин стал автоматически вождем Коминтерна и тем самым -- руководителем китайской революции. Пассивный герой закулисной аппаратной механики должен был показать свои методы и качества на событиях великого революционного прилива. В этом трагический парадокс сталинской роли в Китае. Подчиняя китайских рабочих буржуазии, тормозя аграрное движение, поддерживая реакционных генералов, разоружая рабочих, препятствуя возникновение советов и ликвидируя возникшие, Сталин выполнил до конца ту историческую роль, которую Церетели лишь пытался выполнить в России. Разница в том, что Церетели действовал на открытой арене, имея против себя большевиков, -- и ему пришлось немедленно и на месте понести ответственность за попытку выдать буржуазии связанный и обманутый пролетариат. Сталин же действовал в Китае, главным образом, из-за кулис, защищенный могущественным аппаратом и прикрытый знаменем большевизма. Церетели опирался на репрессии буржуазной власти против большевиков. Сталин сам применял эти репрессии против большевиков-ленинцев (оппозиции). Репрессии буржуазии разбивались о волну подъема. Репрессии Сталина питались волной отлива. Вот почему Сталин получил возможность довести опыт чисто меньшевистской политики в китайской революции до конца, т.-е. до наиболее трагической из катастроф.

А как же быть с нынешним левым пароксизмом сталинской политики? Видеть в этом эпизоде -- а левый зигзаг, при всей своей значительности, войдет в историю все-таки, как эпизод -- противоречие со сказанным выше могут только совсем близорукие люди, чуждые понимания диалектики человеческого сознания в связи с диалектикой исторического процесса. Сползание революции, как и ее подъем не совершаются по прямой линии. Эмпирический вождь сползания -- "ты думаешь, что двигаешь, а двигают тебя" (Гете) -- не мог в известный момент не испугаться той пропасти социальной измены, к самому краю которой его подпихнули в 1926-27 г.г. его собственные качества, использованные полувраждебными и враждебными пролетариату силами. А так как перерождение аппарата есть неравномерный процесс, в массах же революционные тенденции сильны, то для поворота влево, от края термидорианской пропасти, точки опоры и резервные силы имелись налицо готовыми. Поворот принял характер панического скачка, именно потому, что эмпирик ничего не предвидел, пока не подошел к краю обрыва. Идеология скачка влево была подготовлена левой оппозицией, -- оставалось только использовать ее работу, кусочками и осколками, как подобает эмпирику. Но острый пароксизм левизны не меняет ни основных процессов эволюции бюрократии, ни природы самого Сталина.

Отсутствие у Сталина теоретической подготовки, широкого кругозора и творческого воображения, -- тех черт, без которых не может быть самостоятельной работы большого масштаба, -- вполне объясняет, почему Ленин, ценивший Сталина, в качестве практического помощника, рекомендовал, однако, партии снять его с поста генерального секретаря, когда выяснилось, что этот пост может приобресть самостоятельное значение. Политического вождя Ленин не видел в Сталине никогда.

Предоставленный самому себе Сталин во всех больших вопросах всегда и неизменно занимал оппортунистическую позицию. Если у Сталина не было с Лениным сколько-нибудь значительных теоретических или политических конфликтов, как у Бухарина, Каменева, Зиновьева, даже Рыкова, то это потому, что Сталин никогда за свои принципиальные взгляды не держался и во всех случаях, когда надвигались серьезные разногласия, попросту умолкал, отходил в сторону и выжидал. Зато практические, организационно-моральные конфликты у Ленина со Сталиным бывали очень часто, иногда очень острые, именно из-за тех сталинских качеств, которые Ленин так осторожно по форме, но так беспощадно по существу характеризует в своем "Завещании".

Ко всему сказанному надо присовокупить то обстоятельство, что Ленин работал рука об руку с группой сотрудников, из которых каждый вносил в работу знания, личную инициативу, определенные дарования. Сталин окружен, особенно после ликвидации правой группы, совершенными посредственностями, лишенными интернационального кругозора и неспособными составить себе самостоятельное мнение ни по одному вопросу мирового рабочего движения.

Между тем значение аппарата выросло со времени Ленина неизмеримо. Руководство Сталина в китайской революции и есть плод сочетания теоретической, политической и национальной ограниченности с грандиозным аппаратным могуществом. Сталин доказал, что учиться он неспособен. Его пять фраз о Китае на XVI конгрессе проникнуты насквозь тем же органическим оппортунизмом, который руководил политикой Сталина на всех прежних этапах борьбы китайского народа. Могильщик Второй китайской революции готовится, на наших глазах, погубить третью китайскую революцию в зародыше.

Письмо тов. Чен-Ду-Сю ко всем членам китайской коммунистической партии

С большим запозданием мы получили в английском переводе Открытое письмо, с которым тов. Чен-Ду-Сю обратился к членам китайской компартии 10 декабря 1929 года.

Письмо это представляет в высшей степени важный политический документ, совершенно незаменимый для понимания политики Коминтерна в Китае и причин поражения китайской революции. Тов. Чен является основателем китайской коммунистической партии. Он был ее признанным руководителем до осени 1927 года, когда он подвергся исключению, в качестве искупительной жертвы за политику Сталина -- Бухарина. Зиновьев, Бухарин и другие ответственные работники Коминтерна не раз высказывались с большим уважением о тов. Чен-Ду-Сю, о его серьезной марксистской подготовке и глубокой преданности делу пролетариата. Что касается левой оппозиции, то ее представителям пришлось в течение нескольких лет вести непримиримую борьбу против политики тов. Чен. Мы при этом, однако, ни на минуту не забывали о том, что политика Чена есть политика Коминтерна, т.-е. сперва Зиновьева -- Сталина, затем Сталина -- Бухарина. Если мы в чем обвиняли тов. Чена, то именно в том, что он подчинялся навязанной ему из Москвы гибельной политике.

Тов. Чен отказался прикрыть собою ошибки московского руководства. Именно поэтому он был исключен из партии и объявлен, как полагается, ренегатом. Чен-Ду-Сю подверг после этого пересмотру всю политику руководства китайской компартии и Коминтерна и пришел к признанию полной правильности анализа, критики и прогноза левой оппозиции. Этим вопросам посвящено его письмо. Ввиду обширных размеров последнего мы вынуждены, к сожалению, привести его в извлечениях.

* * *

"С того времени, как я последовал призыву организовать китайскую коммунистическую партию в 1920 году, я искренно выполнял в дальнейшем оппортунистическую политику лидеров Интернационала, Сталина, Зиновьева, Бухарина и других, которая привела китайскую революцию к постыдному и ужасному поражению. Хотя я тяжко работал день и ночь, однако, мои ошибки перевешивают мои заслуги. Я отнюдь не хочу подражать лицемерной исповеди некоторых древних китайских императоров, провозглашавших: "Я один ответствен за все грехи народа", -- нет, я не собираюсь брать на свои плечи все ошибки, приведшие к поражению; с другой стороны, однако, я считаю постыдным поведение тех ответственных товарищей, которые критикуют прошлые ошибки оппортунизма только для того, чтоб исключить из них себя самихи

"Я категорически признаю, что объективные причины поражения прошлой китайской революции имеют второстепенное значение, и что главной причиной поражения являются ошибки оппортунизма, т.-е. ложность всей нашей политики по отношению к буржуазному Гоминдануи".

В дальнейшем тов. Чен рассказывает, как после основания партии началось систематическое давление на нее со стороны Коминтерна в том направлении, чтобы заставить ее вступить в ряды Гоминдана. В таком смысле действовал сперва представитель Интернационала молодежи Далин. После него прибыл делегат Коминтерна Маринг, который с особой энергией добивался вхождения компартии в Гоминдан. "Он настойчиво поддерживал ту мысль, -- говорит тов. Чен, -- что Гоминдан не является партией буржуазии, но является объединенной партией разных классов, и что пролетарская партия должна вступить в ряды Гоминдана, чтобы воздействовать на него и толкать в сторону революции. В то время все пять членов ЦК китайской коммунистической партии, Ли-Шу-Чанг, Чан-Чи-Ли, Цсай-Хо-Сун, Кан-Чиун-Ю и я единодушно сопротивлялись этому предложению. Наш главный довод был таков: соединиться с Гоминданом значит смешать организации разных классов и отказаться от независимой политики. Под конец делегат III Интернационала (Маринг) поставил нам вопрос, намерена ли китайская партия повиноваться резолюции Коминтерна". После этого руководителям молодой компартии не оставалось ничего другого, как подчиниться.

Сун-Ят-Сен, столь не критически идеализированный эпигонами, в частности Радеком, говорил делегату Коминтерна: "Поскольку китайская компартия присоединилась к Гоминдану, она должна подчиняться дисциплине его и не смеет открыто критиковать Гоминдан. Если коммунисты откажут в повиновении, я должен буду исключить их из Гоминдана. Если Советская Россия станет на сторону китайской коммунистической партии, я должен буду выступить против Советской России".

"После этого, -- рассказывает Чен, -- делегат Интернационала Маринг, вернулся назад в Москву с большим разочарованием. Его преемник Бородин прибыл с большой материальной помощью для Гоминдана. В результате этого Гоминдан совершил свою реорганизацию в 1924 году и принял политику сближения с Россией".

"Около этого времени китайская коммунистическая партия отнюдь не была сильно окрашена оппортунизмом". Партия руководила стачками, вела агитацию и сближалась с массами. Но в дальнейшем она уже на каждом шагу встречала запреты и препятствия со стороны Гоминдана. Конфликты на этой почве побуждали тов. Чена ставить вопрос о разрыве с Гоминданом. Представитель Коминтерна Бородин решительно сопротивлялся этому. К Бородину присоединились и другие члены Центрального Комитета. Так партия постепенно втягивалась в политику перманентной коалиции с буржуазией.

20 марта 1926 г. Чан-Кай-Ши совершил переворот в Кантоне. "Произведя широкие аресты среди коммунистов, разоружив гвардейцев стачечного комитета Кантона и Гонконга, охрану делегации Советской России (большинство членов этой делегации были членами ЦК ВКП), охрану советских советников, Центральный Комитет Гоминдана вынудил все коммунистические элементы покинуть руководящие учреждения Гоминдана, запретил критику сун-ят-сенизма коммунистами и постановил, чтоб списки всех лиц, вступающих в коммунистическую партию предъявлялись Гоминдану. Все это было принято". Списки пригодились впоследствии палачам.

Прибавим, что советская делегация, находившаяся под председательством Бубнова, нынешнего Наркомпросса, обвинила китайских коммунистов в чрезмерной левизне, вызывающей "законное" раздражение Чан-Кай-Ши. По докладу Бубнова ЦК ВКП одобрил заключенное соглашение, т.-е. фактически скрепил первый государственный переворот Чан-Кай-Ши.

ЦК китайской компартии пытался все же на первых порах создать свою независимую военную силу; с этой целью один из членов ЦК отправился к Бородину за содействием. "Но последний не согласился с нами и напрягал все свои силы для постоянного усиления Чан-Кай-Ши. Он с особой настойчивостью призывал нас напрячь все наши усилия для поддержания военной диктатуры Чан-Кай-Ши, для усиления кантонского правительства и для проведения северного похода". Бородин отказал в выдаче 5.000 винтовок для вооружения крестьян в Гуандуне (провинция Кантона), так как, по его словам, это могло бы "вызвать подозрения Гоминдана и могло бы противопоставить крестьян Гоминдану". Это был наиболее критический период, справедливо говорит Чен-Ду-Сю. "Конкретно говоря, это был период, когда буржуазный Гоминдан полностью заставил пролетариат следовать за его руководствоми Делегат Коминтерна открыто сказал: нынешний период таков, что коммунисты должны выполнять работу кули для Гоминдана".

Эти слова надо запомнить, -- прибавим мы от себя. Каждый коммунист должен их запомнить. Их следовало бы выгравировать на кое-каких лбах. Бородин был только агентом Сталина. Философия Бородина есть философия Сталина. Запомним крепко: Сталин превратил китайских рабочих в политических кули буржуазии.

Дальше следуют новые попытки китайских коммунистов порвать с Гоминданом. Решительные запрещения Бородина. Бешенные статьи московской "Правды" против сторонников разрыва с буржуазией. В Китай направляется заведующий Восточным бюро со специальным заданием: поддержать господство Гоминдана над пролетариатом.

Северный поход развивается, Чан-Кай-Ши приближается к Шанхаю. Перед этим в Шанхае происходит восстание. Встает вопрос о власти. Успешное восстание должно неизбежно передать ее рабочим. Но члены Дальневосточного бюро Коминтерна, находившиеся в Шанхае, заявили, что "если шанхайское восстание победит, правительственная власть должна принадлежать буржуазии". (Кстати: не Лозовский ли был непосредственным вдохновителем этого Бюро?).

После шанхайского переворота члены ЦК киткомпартии отправились в Ханькоу к Бородину за инструкциями. Его ответ был таков: "Национальное правительство находится в настоящее время в Ухане, так что все важные проблемы должны разрешаться в Ухане". Для сталинской бюрократии шанхайский переворот был маленьким диссонансом в музыке коалиции. "В это самое время, продолжает тов. Чен, Коминтерн телеграфировал нам свои инструкции: скрыть и схоронить все оружие рабочих, дабы избежать военного конфликта между рабочими и Чан-Кай-Шии Читая эту телеграмму Ло-Ий-Нунг был очень возмущен, и разорвал ее на куски". Но и на этот раз ЦК компартии подчинился московской директиве.

В Ханькоу повторяется то, что было в Кантоне и Шанхае. 21 мая происходит контр-революционный переворот в Чанша (в Хунани). Чен-Ду-Сю дважды выдвигает предложение порвать с Гоминданом. Другие члены ЦК колеблются. "Я обратился за советом к Бородину. Он сказал: я вполне согласен с вашей мыслью, но я знаю, что Москва никогда не позволит этого". Убийственное показание! Бородин, верный агент Сталина, убеждается, наконец, на месте в том, что рабочие не могут быть дальше в одной партии со своими палачами. Он согласен, что необходимо порвать с Гоминданом. Но он знает, что "Москва никогда не позволит этого". Убийственное признание!

Беседа Чена с Бородиным происходила в двадцатых числах мая. В эти самые дни в Москве заседал VIII пленум ИККИ, который успел осудить левую оппозицию за требование разрыва с "левым" Гоминданом, предписал китайским коммунистам поддерживать уханское правительство и пригрозил левой оппозиции исключением из Коминтерна за противодействие этой политике измены и предательства. Шифрованное известие о контр-революционном перевороте в Чанша пришло через несколько дней после того, как ИККИ вынес свое знаменитое решение. Сталин его скрыл. Изменить решение ИККИ значило бы признать правоту оппозиции. На это Москва не могла пойти. Пусть гибнет китайская революция, но да здравствует престиж сталинской бюрократии! Вот почему Бородин, хорошо знавший секреты кухни, сказал Чену: "Москва этого никогда не позволит".

Когда уханское правительство полностью и целиком вышло на дорогу контр-революционного разбоя, Москва разрешилась следующей телеграммой: "Порвать только с правительством Гоминдана, но не с Гоминданом". Палачи Гоминдана расстреливали рабочих, продолжавших стоять под знаменем Гоминдана.

"Под руководством столь последовательно-оппортунистической политики, -- справедливо говорит тов. Чен, -- как могли китайский пролетариат и коммунистическая партия ясно видеть свое собственное будущее? Как могли они иметь свою собственную независимую политику? Они лишь шаг за шагом капитулировали перед буржуазией и подчинялись ей. И когда она затем внезапно начинала истреблять нас, мы решительно не знали, что нам делать". Какое трагическое признание! И какой страшный обвинительный акт против сталинского руководства!

После уханского переворота и окончательной победы контр-революции московское руководство пытается исправить историю задним числом, делая вид, что продолжает старую политику. Его инструкции представляют смесь слепоты и вероломства. Вот эти инструкции.

1. "Конфисковать земли землевладельцев, не трогая владения офицеров". (Не было ни одного землевладельца, говорит тов. Чен, в семье которого не имелось бы офицера: это была страховка землевладения).

2. "Сдерживать крестьянское движение, переходящее указанные границы, посредством партийных органов". ("Мы выполняли -- говорит тов. Чен -- эту постыдную политикуи Впоследствии Интернационал критиковал китайскую компартию, которая "часто становилась препятствием для движения масс").

3. "Уничтожить нынешних ненадежных генералов, вооружить 20.000 коммунистов, отобрать 50.000 рабочих и крестьянских элементов в Хунани и Хубее для создания новой армии". Все это была горчица после обеда. "Еслиб мы могли получить столько ружей -- говорит тов. Чен, -- почему мы не могли прямо вооружить рабочих и крестьян? Почему мы должны были строить новые войска для Гоминдана? Почему не могли мы установить советы рабочих, крестьян и солдат? А если у нас нет ни вооруженных рабочих, ни крестьян, ни советов, кто и как может уничтожить означенных ненадежных генералов?".

4. "Ввести новые рабочие и крестьянские элементы в ЦК Гоминдана на место старых его членов". Тов. Чен говорит: "Еслиб у нас была сила свободно распоряжаться старым комитетом и реорганизовать Гоминдан, почему не могли мы организовать советы? Почему должны мы были посылать наших рабочих и крестьянских вождей в буржуазный Гоминдан, который тем временем истреблял рабочих и крестьян? Или почему мы должны были украшать этот Гоминдан нашими вождями?".

5. "Организовать революционный трибунал, с хорошо известным членом Гоминдана в качестве председателя; для суда над реакционными офицерами". Чен-Ду-Сю отвечает: "Каким образом сплошь реакционные лидеры Гоминдана могут в революционном трибунале судить реакционных офицеров?".

"Те, которые пытались выполнять такую политику, -- продолжает тов. Чен, -- внутри Гоминдана оставались оппортунистами "левого" оттенка. Тут не было никакого изменения основ политики; это значило попросту принимать ванну в ночном горшке". Последняя формула может быть недостаточно салонна, но она с замечательной меткостью определяет суть политики Сталина в июне-июле 1927 года, т.-е. между открытым оппортунизмом и открытым авантюризмом.

"Раз партия последовательно совершала столь коренные ошибки, другие, подчиненные ошибки, большие или меньшие, должны были неизбежно вытекать отсюда. Я, чье понимание не было достаточно ясно, чье мнение не было достаточно решительно, глубоко погряз в атмосфере оппортунизма, искренно поддерживая оппортунистическую политику III Интернационала. Я бессознательно сделался орудием узкой фракции Сталина; не имел возможности развиваться сам; не мог спасти партию; не мог спасти революцию". Какое трагическое признание! И какой страшный обвинительный акт!

"Мы должны открыто и объективно признать, -- продолжает тов. Чен, -- что вся прошлая и нынешняя оппортунистическая политика шла и идет от III Интернационала. Коминтерн должен нести ответственность. Китайская партия, еле вышедшая из детства, не имела еще способности создавать для себя теории и устанавливать политику. Но руководящий орган китайской партии должен нести ответственность за то, что он слепо выполнял оппортунистическую политику III Интернационала".

"Я глубочайше убежден, что, если бы я или другие ответственные товарищи имели в то время столь ясное понимание ошибок оппортунистической политики и такие сильные доводы против нее, чтоб мобилизовать всю партию посредством горячей дискуссии, как это делал т. Троцкий, -- результатом этого была бы большая помощь революции, которая была бы ограждена от такого постыдного крушения даже, если бы мы были исключены из Интернационала и в партии произошел бы раскол".

Поворот политики в сторону авантюризма произошел на конференции китайской компартии 7 августа 1927 года, по директиве из Москвы. У власти удержались те члены ЦК, которые согласились прикрыть собою Сталина и К-о. Началась травля Чен-Ду-Сю. Одновременно делались попытки втянуть его в борьбу с оппозицией.

"Со времени конференции 7 августа -- рассказывает тов. Чен, -- Центральный Комитет не позволил мне участвовать ни в каких заседаниях и не давал мне никакой работы. Однако, 6 октября того же (1927) года, за сорок дней до моего исключения, мне неожиданно написали письмо, гласившее: "Центральный Комитет постановил предложить вам вести издательское дело в ЦК на основе политической линии партии, и написать статью против оппозиции в течение недели". Так как я тогда именно критиковал ЦК за продолжение политики оппортунизма и путчизма, то они стремились создать какие-либо поводы для исключения меня из партии. Тогда я открыто признал, что мнения тов. Троцкого совпадают с марксизмом и ленинизмом. Как мог я говорить лживые слова, противные моему действительному мнению?!".

После этого тов. Чен был, разумеется, исключен из партии, как контр-революционер.

"Я ясно понимал, -- говорит он, -- почему они лживо обвиняют нас как контр-революционеров. Это есть оружие, созданное в последнее время китайскими политиками для борьбы с теми, кто не примыкает к ним. Так, например, Гоминдан обвиняет коммунистов, как контр-революционеров, дабы прикрыть свои собственные грехи. Чан-Кай-Шии рассматривает себя самого, как воплощение революции. Те, кто сопротивляются ему являются контр-революционерами или реакционными элементами". Как известно, Сталин в этом отношении ничем не отличается от своего бывшего союзника.

В дальнейшей части своего Открытого письма тов. Чен подвергает совершенно правильной критике всю систему взглядов Коминтерна на китайскую революцию. Он правильно подчеркивает сознательное преувеличение роли феодальных и крепостнических отношений, преуменьшение роли капитализма и сознательное перекрашивание нынешней буржуазной контр-революции в феодально-милитаристскую контр-революцию. Он указывает, что лозунг советов может означать лишь лозунг диктатуры пролетариата, ведущего за собой крестьянскую бедноту, но никак не лозунг демократической диктатуры рабочих и крестьян.

Тов. Чен передает далее, что он долго не терял надежды на эволюцию ЦК китайской компартии, особенно в связи с VI конгрессом Коминтерна, где должны были быть подведены итоги трагическому опыту китайской революции. Тщетно! Честное и открытое обсуждение вопроса заменено было и в Китае системой закулисных махинаций, имевших одну цель: прикрыть московское руководство и тем спасти себя. Один из китайских агентов Сталина, Ли-Ли-Сан, заявил: "Китайские оппортунисты не хотят ясно признать уроки крушения прошлой великой революции, но пытаются, с целью скрыть свои ошибки, спрятаться под знамя -- троцкизма". В ответ на это тов. Чен говорит: "На самом деле, в документах тов. Троцкого слова порицания по моему адресу гораздо более суровы, чем слова Сталина и Бухарина. Но я не могу не признать, что уроки, которые он извлек из прошлой великой революции, правильны на все 100%. И я никогда не стану опровергать его слова лишь потому, что он порицает меня. Я готов принять суровую критику любого товарища, но я не согласен дать втоптать в землю уроки и опыт прошлой революции".

"Дорогие товарищи! Нынешние ошибки партии относятся не к частным проблемам; но так же, как и в прошлом, они являются обнаружением всей оппортунистической политики в Китае, проводимой Сталиным. Ответственные работники Центрального Комитета китайской компартии, которые согласились стать фонографами Сталина, потеряли после того какую бы то ни было политическую совесть, становились все хуже и хуже и уже не могут быть более спасены".

"Каждый из членов нашей партии несет ответственность за спасение партии. Мы должны вернуться назад, к духу и политике большевизма, единодушно и мощно объединиться и непреклонно действовать на стороне интернациональной оппозиции, руководимой тов. Троцким, т.-е. под знаменем действительного марксизма и ленинизма решительно, настойчиво и до конца бороться против оппортунизма Коминтерна и ЦК китайской компартии. Мы не только враждебны оппортунизму Сталина и подобных ему, но также и компромиссному поведению Зиновьева. Мы не испугаемся так называемого "вышвыривания из сфер партии", и мы не остановимся пред принесением каких бы то ни было жертв, чтобы спасти партию и китайскую революцию".

"С пролетарским приветом Чен-Ду-Сю.
10 декабря 1929 г."

Просперити Молотова в науках

Среди других перлов доклад Молотова на XVI съезде заключает следующую мысль, даже целый клубок мыслей:

Заметьте, пожалуйста, ход мыслей Молотова. Троцкий утверждал несколько лет тому назад, что Европе предстоит застой и упадок. "Это не помешало Троцкому сделаться затем певцом американской просперити (процветания)". Почему же это должно было собственно "помешать Троцкому"? Разве застой Европы исключает развитие Америки? Наоборот, ведь я именно связывал воедино растущее могущество С. Штатов с застоем Европы. В одном из докладов на эту тему я говорил:

Что же означает мнимое противоречие, в котором пытается уличить меня Молотов? Оно означает, что нашего нечаянного теоретика так и порывает каждый раз "вступить обеими ногами" в какую-нибудь очередную неприятность.

Что касается собственно Европы, то не только я говорил после войны о том, что пред европейским капитализмом закрыты все пути развития, -- эта же самая мысль выражена во всех основных документах Коминтерна: в Манифесте II конгресса, в программно-тактических тезисах III конгресса, в резолюции IV конгресса и повторены V конгрессом (когда это было уже, по меньшей мере, неполно). В широком историческом смысле это утверждение верно и для сегодняшнего дня. Если производство Европы составляет сейчас около 113% от довоенного, то это значит, что доход на душу возросшего населения за 16 лет не возрос, а для трудящихся -- уменьшился. В докладе, на который Молотов ссылается, я говорил:

Или может быть Молотов оспаривает эту мысль?

Но несомненно, что из разорения и упадка первых послевоенных годов Европа поднялась, и что вторично она оправилась после потрясений рурской оккупации. Это стало, однако, возможным лишь благодаря непрерывной цепи поражений европейского пролетариата и колониальных движений. Когда мы на второй день после войны, или в 1925 г., в предвиденьи великих социальных боев в Англии или революции в Китае, говорили о безвыходном положении европейского империализма, мы, разумеется, исходили из расчета на победы пролетариата, а не на его поражения. Подвигов Сталина -- Молотова в Англии, в Китае и в других странах мы тогда еще действительно не предвидели, по крайней мере в полном объеме. А несомненно, -- это отнюдь не парадокс, -- что Сталин с Молотовым сделали больше всех государственных мужей Европы для сохранения, для стабилизации, для спасения европейского капитализма. Разумеется, против своей воли. Но от этого не легче.

Что значит быть "певцом" американской просперити? Америка имеет тот перевес над Европой, какой крупный монопольный трест имеет над разрозненными средними и мелкими предприятиями, конкуррирующими между собою. Указать на это преимущество и вскрыть его тенденции, не значит сделаться "певцом" треста. Впрочем мелко-буржуазные тупицы не раз называли марксистов "певцами" крупных капиталистических предприятий.

Молотов, однако, забывает, что V конгресс Коминтерна попросту упустил Америку из виду, тогда как VI конгресс включил в программу указание на то самое новое соотношение Америки и Европы, которое Сталин так беспомощно пытался отрицать. Молотов упоминает о пайке. И этот прогноз оправдывается на каждом шагу. Что такое план Юнга, как не финансовый паек? И разве Америка не посадила на паек британский флот? А ведь это только начало.

Сам Молотов додумался, наконец, до того (или ему подсказали), что "пактом Келлога она (Америка) стремится поставить в зависимость от своей воли решение вопроса о будущей империалистической войне". Хоть и не оригинальное, но ценное признание. Но ведь оно и означает, что Америка стремится (а частично и успевает) посадить на паек европейский империализм. Кстати: если таково объективное значение пакта Келлога, -- а оно действительно таково, -- как же Сталин с Молотовым осмелились присоединиться к нему?

В 1924 г. в докладе о "Европе и Америке" (именно этот доклад Молотов имеет в виду) мы говорили, в связи с морским соперничеством Соединенных Штатов и Великобритании:

Дело в том, что в политике, как она ни коварна, можно кое-что предвидеть заранее. Молотов глубоко презирает такое занятие. Он предпочитает не видеть того, что у него творится под носом.

Далее: к чему это Молотов приплел "просперити"? Для обнаружения собственной образованности? Верим охотно, что после определения Молотова на должность вождя Коминтерна, на него, как в свое время на апостолов, снизошли языки пламени, после чего он сразу заговорил на неведомых языках. Но "просперити" все-таки не причем. Просперити есть понятие конъюнктурное и означает "процветание", в смысле торгово-промышленного подъема. Мое же сравнение Америки и Европы опиралось на основные экономические индексы (национальное богатство, доход, механические двигатели, уголь, нефть, металл, хлопок и пр., и пр.), а не на конъюнктурные колебания этих индексов. Молотов, видимо, хочет сказать: Троцкий воспевал могущество Америки, между тем, глядите, Соединенные Штаты переживают острейший кризис. Но разве кризис есть опровержение капиталистического могущества? Разве Англия, в эпоху ее мировой гегемонии, не знала кризисов? Разве капиталистическое развитие вообще мыслимо без кризисов? Вот что писали мы на этот счет в "Критике программы Коминтерна":

Дальше выражалось сожаление по поводу того, что "этот ход мыслей совершенно не нашел своего выражения в проекте программы Коминтерна".

Дело в том, что в экономике, как и в политике, -- даже в большей мере, чем в политике, -- можно кое-что предвидеть заранее. Но мы уже знаем: Молотов не терпит этого суетного занятия.

Остается еще сказать несколько слов о заключительной части клубка молотовских мыслей: взгляды Троцкого насчет того, что Америка посадит Европу на паек, были, видите ли, "своеобразным перепевом (?) теории исключительности, которая затем (!) стала основой основ правых ренегатов американской компартии". (Что это за перепев, который является раньше мелодии? Но не будем строги к Молотову-оратору и писателю: ведь мы имеем дело с мыслителем).

"Правые ренегаты" -- это Ловстон и К-о, которые с 1924 года не уставали критиковать мои взгляды на взаимоотношения Америки и Европы. Молотов тут действительно не дал ничего, кроме перепева. Теория исключительности, или своеобразия, получила на самом деле наиболее законченное и наиболее реакционное выражение у Сталина и Молотова, которые возвестили в 1924 году человечеству, что, в отличие от всех других стран мира, СССР имеет возможность построить социализм в своих государственных границах. Если принять во внимание, что вся историческая миссия нашей партии состоит в построении социализма, то можно сказать, что, с точки зрения этой задачи, исключительность СССР имеет, по Сталину, абсолютный характер. На какую бы исключительность для Соединенных Штатов ни посягали Ловстон и К-о, эта исключительность не может быть выше той, которую Сталин обеспечил за СССР декретами Коминтерна.

Далее: ведь программа Коминтерна признала, все-таки, за Соединенными Штатами мировую капиталистическую гегемонию. Ни Греция, ни Бельгия, ни ряд других стран этой "маленькой" особенности не имеют. Не в праве ли мы сказать, что мировая гегемония Соединенных Штатов представляет их исключительную особенность? Или же Молотов пришел к отрицанию программы Коминтерна, которую Бухарин написал за несколько месяцев до того, как был объявлен буржуазным либералом?

"Троцкий протаскивает оппортунистическую линию под левыми фразами". В каком смысле констатирование мирового господства Соединенных Штатов является "фразой" и почему именно "левой"? Решительно ничего нельзя понять. Вместо мыслей, какая-то гнилая труха. К чему ни коснись, все рассыпается.

Но все дело в том, что после того, как Советский Союз выделен теоретически из всего остального человечества, Молотов требует, чтоб все остальные страны отказались от претензий на своеобразие, тем более на исключительность. Легко ли, в самом деле, будет руководить полусотней коммунистических партий, если они, ссылаясь на своеобразие, откажутся, по молотовской команде, ступать единовременно с левой ноги? Надо же войти в положение вождяи

В статье "Две концепции" (см. "Бюллетень" # 12-13, стр. 30) мы подробно показали полную несостоятельность сталинского (а значит и молотовского) понимания интернационализма.

Кратко об этом же вопросе говорится в письме "Привет "Веритэ", напечатанном в настоящем номере "Бюллетеня".

Что положение Америки исключительно, этого не станет сейчас отрицать даже доблестный чешский солдат Швейк, ставший, как говорят, сподвижником Шмераля. Но из этой исключительности совершенно и ни в какой степени не вытекает национал-оппортунизм Ловстона. Основой этого оппортунизма является программа Коминтерна, которая говорит о мировой гегемонии Соединенных Штатов, т.-е. об их исключительности, но не делает из этого революционных выводов, так как не говорит о нерасчленимой связи американской "исключительности" с "исключительностью" остальных частей мирового целого. Вот что на этот счет говорится в нашей "Критике программы":

Если Молотов с этим не согласен, пускай возражает. Мы готовы учиться. Но вместо членораздельных возражений, он предъявляет нам только собственное заявление о своей просперити в науках, которое, однако, пока что ничем не доказано. Да и вообще, думается нам, напрасно Молотов угнетает науками плоть. Еще Екклезиаст сказал: "Кто умножает познания, умножает огорчение".

Заметки журналиста

Прогнозы, которые подтверждаются полностью

На X пленуме ИККИ, т.-е. год тому назад, значилось, что человечество "обеими ногами" вступило в полосу революции. На XVI съезде ВКП оказывается:

Но ведь экономический кризис наступил лишь через полтора года после VI конгресса, через несколько месяцев после X пленума, причем этот кризис, как оказывается, только "ведет к перерастанию"и Как хорошо, что на свете существует слово "перерастание", которым можно заткнуть дыры в кое-каких прогнозах.

Но ведь VI съезд с дополняющим его X пленумом уже полностью перевели компартии на рельсы III периода и революционного подъема. Как же это теперь выходит, что нужно только начать приспособление "к новым задачам революционной борьбы". А нельзя ли объяснить поточнее: влево ли поворачивают партии или вправо? наступают или отступают? или просто вертятся вокруг своей оси?

Но ведь в середине 1929 года как раз Франция стояла "на передовых позициях революционного подъема". Как же это вдруг оказывается, что она переживала не революционный, аи торгово-промышленный подъем? Час от часу не легче.

Но ведь резолюция X пленума ИККИ свидетельствовала, что первое место в наступившем революционном подъеме занимают Германия, Франция и Польша. Первые две страны во всяком случае не могут быть названы ни незначительными, ни колониальными.

Наконец, резолюция XVI съезда скромно и неопределенно констатирует:

Значит, весь X пленум пошел насмарку. Но не пошли, увы, насмарку те бедствия и опустошения, -- в рядах и в головах, -- которые он причинил.

И эти "вожди" еще удивляются, почему число членов в секциях Коминтерна убывают, и почему падает тираж печати.

Это все равно, как если бы директор какого-нибудь колхоза Московской губернии сеял в декабре, а собирал в апреле, и удивлялся бы тому, что у него "диспропорция" между его "влиянием" (в канцелярии колхоза и в райкоме) и количеством зерна в закромах.

Молотов и есть собственно директор такого административного колхоза -- "имени III Интернационала".

Возвращается ветер на круги свои

Это тем более утешительно, что единственный универсальный докладчик VI конгресса, Бухарин, был объявлен через несколько месяцев буржуазным либералом.

Тезисы шестого конгресса, по докладу "буржуазного либерала", констатировали

Особенно хорошо звучит в этой торжественной мелодии "преодоление внутренней борьбы". Но вот Молотов раскрывает нам, что произошло после VI конгресса, т.-е. после счастливо завершенной большевизации:

Выходит, что каждый раз приходится начинать сначала. Возвращается ветер "большевизации" на круги свои. И еще выходит, что в борьбе с "троцкистской оппозицией" не последнее место занимали завтрашние ренегаты. Странным образом, именно они играли нередко руководящую роль.

Сталин и Рой

Блок с национальной буржуазией, составивший основу тактики Сталина -- Молотова в Китае, вписан в программу Коминтерна. Или может быть программу писал Рой? Или нынешний вождь Коминтерна попросту забыл о программе? Или же он собирается ее пересмотреть?

Мелко-буржуазный индийский демократ Рой считает, как известно, что для блага индийской революции, коммунисты должны строить не коммунистическую, не пролетарскую, а сверх-классовую, народно-революционную партию, индийский Гоминдан. Рой исключен из Коминтерна, как правый. Вообще говоря, проповедникам Гоминдана в пролетарском Интернационале не место. Но дело в том, что свою великую идею о непригодности партии пролетариата для руководства народной, т.-е. рабоче-крестьянской революцией, Рой вовсе не внес в Коминтерн, -- он ее вынес из Коминтерна. Еще в 1927 году идея Роя пользовалась официальным признанием. В руководящем органе Коминтерна дан был в апреле 1927 года следующий отзыв о взглядах Роя на задачи революции в Индии:

Да и как иначе мог высказываться орган Коминтерна? Идея Роя была на самом деле идеей Сталина.

18 мая 1927 года Сталин следующим образом отвечал студентам китайского университета в Москве на вопрос о руководящей революционной партии в Китае:

И Сталин заканчивает свой ответ утверждением, что Гоминдан и впредь "должен быть, как тип построения народно-революционной партии в странах Востока". Нелепая, чтобы не сказать бессовестная оговорка насчет того, что в 1925 году Сталин говорил не о Гоминдане, как он есть, а о Гоминдане, каков он должен быть, не о факте, а об идее, -- объясняется тем, что Сталину пришлось объясняться с китайскими студентами уже после переворота Чан-Кай-Ши, когда было доказано опытом, что в составе Гоминдана находятся не только угнетенные классы, но и их угнетатели. Сталин, однако, не дрогнул. Он лишь отделил чистую идею Гоминдана от низменного факта и утвердил "тип народно-революционной партии" для стран Востока вообще. Это и означало гоминданизацию Индии.

Рой есть не что иное, как достойный ученик Сталина.

О мочалке вообще, о Лозовском в частности

Вот что рассказывал Лозовский про Францию на XVI съезде ВКП:

"Самое замечательное" заключается в том, что в сказанном здесь есть около 49% правды. Левая оппозиция действительно имеет крупные успехи в синдикальном движении Франции. Но дальше идут остальные 51%, ибо на деле унитарная оппозиция, идущая под знаменем левых коммунистов, ведет непримиримую борьбу с правой, полуреформистской оппозицией, которая прикрывается лозунгами профсоюзной автономии (Монатт, Шамбелан) или прямо поддерживает "Рабоче-крестьянскую партию" Селье и К-о. Никаких точек соприкосновения, ни политических ни организационных, у этих двух оппозиций нет.

Какие это "троцкисты"? Где? Когда? Но не сдержать охваченного вдохновеньем Лозовского:

Но ведь Нейрат принадлежит к правой чешской оппозиции? Но ведьи

Словом, всем бы Лозовский хорош, да не хватает ему самых пустяков: уменья вовлечь массы, организовать их и закрепиться на предприятиях.

И еще кое-чего не хватает Лозовскому, о чем сам он из скромности, однако, не сказали

Представляете ли вы себе, вообще говоря, революционную мочалку в действии? К тому же в роли вождя? Не представляете? Значит, вы не видели и не слышали Лозовского. Вот неподражаемое место из той же его речи на XVI съезде с нашими скромными примечаниями в скобках:

Мочалка в хозяйстве -- вещь необходимая. Но, знаете ли в качестве вождяи

Мануильский перед проблемой

Не умеющий держать язык за зубами Мануильский неожиданно заявил на XVI съезде:

Вот те и на! Сперва провозгласили, закрепили, утвердили, канонизировали, кретинизировали, а потом будут еще только "разрабатывать" проблему. Кто же, однако, займется "разработкой"? Надо полагать, Радек. Кроме него, некому. Хоть шаром покати.

Что есть социал-фашизм?

Радеку приходится стажироваться. С этой целью он пишет в "Правде" пространные фельетоны о "сущности социал-фашизма". Что есть вервие? как говорит философ у Хемницера. А так как несчастие состоит в том, что читатели многочисленных статей о "социал-фашизме" роковым образом теряют из головы все бесподобные аргументы прежних исследователей, то Радеку приходится начинать сначала. Начать сначала значит объявить, что Троцкий находится по ту сторону баррикады. Возможно, впрочем, что эту фразу Радеку пришлось вставить по особому требованию редакции, как моральный гонорар за напечатание его статьи. Но все-таки: в чем сущность социал-фашизма? И в чем его отличие от подлинного фашизма? Отличие, оказывается, в том, -- кто бы мог подумать? -- что социал-фашизм тоже стоит "за проведение фашистской политики, но демократическим путем". Радек многословно объясняет, почему германской буржуазии "не оставалось ничего другого, как проводить политику фашизации через парламент, с внешним сохранением демократии". Так в чем же дело? До сих пор марксисты полагали, что демократия и есть "внешнее" прикрытие классовой диктатуры, -- одно из возможных ее прикрытий. Политической функцией современной социал-демократии является фабрикация именно этого демократического прикрытия. Ни в чем другом и не состоит ее отличие от фашизма, который иными методами, при иной идеологии, отчасти и при другой социальной базе, организует, обеспечивает и охраняет ту же диктатуру империалистского капитала. Но, -- доказывает Радек, -- сохранять загнивающий капитализм "можно только фашистскими средствами". В последнем счете это совершенно правильно. Из этого, однако, вытекает не тождество социал-демократии и фашизма, а лишь то, что социал-демократия в последнем счете вынуждена очищать дорогу перед фашизмом, причем последний, приходя на смену, не отказывает себе в удовольствии проломить изрядное число социал-демократических черепов. Такого рода возражения Радек объявляет, однако, в своей статье "обелением социал-демократии". Очевидно, этот грозный революционер считает, что подтирать кровавые следы империализма щеткой демократии есть более высокая и более благородная миссия, чем охранять кассу империализма с дубиной в руках.

Радек не может отрицать того, что социал-демократия цепляется изо всех силенок за парламентаризм, ибо с этой искусственной механикой связаны все источники ее влияния и благосостояния. Но, возражает находчивый Радек, "нигде не сказано, что фашизм требует формального разгона парламента". Вот так-так! Но ведь фашизмом назвали именно ту политическую партию, которая, впервые в Италии, разрушила парламентскую машину во имя преторианской организации классового господства буржуазии. Это, оказывается, ничего не значит. Одно дело фашизм, как феномен, другое, как сущность. Радек решил, что разрушение парламентаризма совсем не требуется фашизмом, если его взять, как вещь в себе. Что есть вервие? Но почувствовав, что выходит не гладко, Радек с еще большей находчивостью добавляет: "И итальянский фашизм не сразу (!) разогнал парламент". Что верно, то верно. Но все-же разогнал его, не пощадив и социал-демократии, наиболее махрового цветка в парламентском букете. У Радека же выходит так, будто итальянский парламент разогнали социал-фашисты, только не сразу, а после размышлений. Боимся, что теория Радека не вполне уяснит итальянским рабочим, почему социал-фашисты пребывают в эмиграции. И немецким рабочим не легко будет понять, кто собственно в Германии собирается разгонять парламент: фашисты или социал-демократы?

Все доказательства Радека, как и его учителей, сводятся к тому, что социал-демократия есть отнюдь не идеальная демократия (т.-е. очевидно, не та демократия, которую Радек видел в радужном сне после примирительных объятий с Ярославским). Глубокая и плодотворная теория социал-фашизма построена не на основе материалистического анализа особой, специфической функции социал-демократии, а на основе абстрактно-демократического критерия, который свойствен оппортунистам даже и тогда, когда они хотят или когда им приходится занимать позицию на самом крайнем краю самой крайней баррикады (при этом они поворачиваются, обычно, спиной не в ту сторону и хватаются за оружие не с того конца).

Между социал-демократией и фашизмом нет классового противоречия. Фашизм, как и социал-демократия -- буржуазные партии, притом не вообще буржуазные, а такие, которые охраняют упадочный капитализм, все менее и менее мирящийся не только с демократическими формами, но и со сколько-нибудь устойчивой легальностью. Именно поэтому социал-демократия, несмотря на приливы и отливы в ее судьбе, обречена сходить на нет, уступая на одном полюсе место фашизму, на другом -- коммунизму.

Разница между блондинами и брюнетами не так уж велика, во всяком случае значительно меньше, чем между человеком и обезьяной. Анатомически и физиологически блондин и брюнет принадлежат к одному и тому же животному виду, могут принадлежать к одной и той же национальности, даже к одной и той же семье, наконец, оба могут быть одинаковыми подлецами, -- и тем не менее, цвет кожи и волос имеет свое значение, не только в полицейском паспорте, но и вообще в жизненном обиходе. Радек же, для того, чтобы заслужить полное одобрение Ярославского, хочет непременно доказать, что брюнет есть собственно говоря блондин, но со смуглой кожей и черными волосами.

Есть на свете хорошие теории, которые служат для объяснения фактов. Что же касается теории социал-фашизма, то она пригодна только для стажированья капитулянтов.

Мировая безработица и советская пятилетка

Письмо к коммунистическим рабочим Чехословакии

В интернациональной печати левой оппозиции (большевиков-ленинцев) мы выдвинули несколько месяцев тому назад ту совершенно простую и бесспорную мысль, что коммунистические партии капиталистических стран, в связи с чудовищным ростом безработицы, должны поднять агитацию за всемерное расширение и облегчение промышленно-товарных кредитов для Советского Союза. Этому лозунгу мы предлагали придать возможно более конкретные формы: на основе своего пятилетнего плана (нынешнего или измененного, не будем сейчас этого касаться) советское правительство заявляет, что оно могло бы дать Соединенным Штатам, Германии, Англии, Чехословакии и пр. такие-то и такие-то, вполне определенные заказы на электротехнические агрегаты, сельско-хозяйственные машины и пр., при условии кредитов на определенное число лет. При этом кредитоспособность советского правительства пред лицом капиталистического мира могла бы быть вполне обеспечена соответственным ростом советского экспорта. При условии больших и целесообразно распределенных промышленных кредитов колхозы могут действительно получить уже в ближайшие годы крупнейшее хозяйственное значение, и ресурсы сельско-хозяйственного экспорта могут быстро возрости. Точно также, при получении из-за границы -- на приемлемых, т.-е. обычных капиталистических условиях кредита -- дополнительного промышленного оборудования, можно значительно увеличить экспорт нефти, леса и пр. В отношении советского экспорта также возможно заключение плановых договоров на ряд лет.

Советское правительство самым непосредственным образом заинтересовано в детальном ознакомлении рабочих делегаций, завкомов и представителей профсоюзов, с одной стороны, представителей капиталистических трестов и правительств, с другой, с соответственными своими плановыми предложениями, разумеется, строго обоснованными технически и экономически, и потому способными как повысить в глазах рабочих авторитет советского государства, так и оправдать в глазах капиталистов требуемые кредиты.

Кто знает, как складывались экономические сношения Советского Союза с капиталистическими государствами, или кто теоретически знает хотя бы азбуку экономической политики рабочего государства в капиталистическом окружении, для того во всем изложенном выше плане не может быть ничего спорного или сомнительного. В то же время необходимость и неотложность энергичной кампании в пользу этого плана с полной очевидностью вытекают, с одной стороны, из нынешней небывалой безработицы в капиталистических странах, с другой -- из острой нужды советского хозяйства в иностранных кредитах.

Тем не менее по поводу нашего предложения сталинский аппарат дал сигнал: отвергнуть, разоблачить, осудить. Почему? Тут имеются две причины. Несомненно, что многие советские бюрократы считают, что такого рода агитация не поможет, а повредит иностранным кредитам. Пусть, мол, Сокольников разговаривает потихонько с Гендерсоном, а коммунисты пусть уж лучше помалкивают, чтоб не пугать свою буржуазию и не отталкивать ее от нас. Несомненно, что именно эта мысль руководит сталинской бюрократией, прежде всего самим Сталиным, когда они выступают против предложенной нами кампании. Ибо высокие национал- социалистические бюрократы в своей среде с большим презрением говорят об иностранных компартиях, считая их неспособными ни на какое серьезное дело. Люди аппарата, сталинцы приучили себя верить только в государственные верхи и, прямо-таки побаиваются прямого вмешательства масс в "серьезные", "практические" дела. Это основная причина того нелепого и злобного отпора, который встретило наше предложение.

Но есть и дополнительная причина. Сталинцы смертельно боятся растущего во всем мире влияния левой коммунистической оппозиции (большевиков-ленинцев), и потому на каждое произнесенное ею слово считают необходимым отвечать бранью и клеветой. Такие распоряжения отдаются неизменно по всему аппарату Коминтерна.

Центральный орган чехословацкой компартии "Руде право" выполнил порученное распоряжение, как мог. В # от 24 июня предложенная чешскими левыми коммунистами кампания по поводу безработицы подвергнута критике, которую нельзя иначе назвать, как бешеной. И при всем своем бешенстве она поражает своим бессилием. Мы разберем возражения и обвинения "Руде право" строка за строкой. Не потому, что нас интересуют чиновники, которые заменяют недостающие мысли и доводы грубыми ругательствами, а потому, что мы хотим помочь передовым рабочим Чехословакии разобраться в этом большом и серьезном вопросе.

"Руде право" говорит, будто чешские левые коммунисты (большевики-ленинцы) требуют, чтобы советское правительство "совместно с чехословацким правительством выработало экономический план для разрешения кризиса!!". Газета издевается над этой мыслью, которая действительно нелепа, но которую выдумала сама же редакция. Советское правительство должно согласовать с капиталистическими трестами и с буржуазным правительством (в том случае, если бы последнее взяло на себя гарантию кредитов) определенную систему заказов и расплаты за них (а вовсе не "план разрешения кризиса"). Каждая из сторон преследует здесь свои собственные задачи. Советское правительство заинтересовано в том, чтобы расширить ресурсы социалистического строительства, обеспечить таким путем его высокий темп и повысить жизненный уровень рабочих и работниц. Капиталисты заинтересованы в прибылях. Рабочие Чехословакии, как и всякой другой капиталистической страны, страдающей от безработицы, заинтересованы в том, чтоб смягчить безработицу. Рабочие-коммунисты и сочувствующие преследуют в этой борьбе и другую, не менее важную цель: помочь рабочему государству. Но сама по себе задача борьбы доступна пониманию самых широких и самых отсталых рабочих кругов, следовательно, и тех, которые еще с полным безразличием относятся к Советскому Союзу.

О совместном плане "разрешения кризиса" никто не говорит. Уничтожить кризисы может только социалистическая революция. Пропитать рабочих этой мыслью есть прямая обязанность коммунистической партии. Но отсюда вовсе не вытекает, что рабочие не должны выдвигать частичные требования для уменьшения безработицы или смягчения наиболее тяжких ее последствий. Сокращение рабочего дня является важнейшим требованием такого рода. Рядом с этим стоят: борьба против нынешней хищнической "рационализации", требование более широкого и действительного страхования безработных за счет капиталистов и государства. Может быть "Руде право" против этих требований? Предоставление промышленных кредитов советскому государству имело бы своим последствием не ликвидацию кризиса, а смягчение безработицы в ряде отраслей промышленности. Именно так мы и должны ставить вопрос, не обманывая ни себя ни других.

Или же "Руде право" стало на ту точку зрения, что коммунисты не должны вообще требовать никаких мер, которые способны смягчить гибельные последствия капитализма в отношении рабочих? Может быть девизом чешских сталинцев стало: чем хуже, тем лучше? На такой точке зрения стоял допотопный анархизм. Марксисты с этой позицией никогда не имели ничего общего.

Но тут "Руде право" выдвигает возражение, будто, при нашем плане, "принципиальное противоречие советского государства и капиталистического мира должно быть заменено их взаимным сотрудничеством". Что означает эта фраза, трудно понять. Если она имеет какой-либо смысл, то только один: советское государство должно, во имя сохранения принципиального противоречия, избегать экономических связей с капиталистическим миром, т.-е. не вывозить и не ввозить, не искать ни кредитов, ни займов. Но ведь вся политика советского правительства с первого дня его существования имела прямо противоположный характер. Оно неизменно доказывало, что, несмотря на принципиальное противоречие двух хозяйственных систем, сотрудничество между ними возможно в самом широком масштабе. Неоднократно руководители советского государства заявляли даже, что принцип монополии внешней торговли представляет для крупных капиталистических трестов преимущества в том отношении, что обеспечивает планомерные заказы на ряд лет вперед. Нельзя отрицать того, что многие советские дипломаты и администраторы хватали через край в проповеди мирного сотрудничества Советского Союза с капиталистическим миром и приводили доводы принципиально неправильные и неуместные. Но это вопрос другого порядка. Во всяком случае принципиальное противоречие двух хозяйственных систем, которые сравнительно долгое время существуют рядом, не уничтожается и не ослабляется от того, что они вынуждены в этот переходный период заключать друг с другом крупнейшие экономические сделки, а иногда и политические соглашения. Неужели же есть еще такие "коммунисты", которые до сих пор этого не поняли?

Дальше "Руде право" пишет еще лучше: "Главной заботой советов должно быть устранение (?) капиталистического кризиса, дабы (!) капиталистическая система, это благодеяние человечества, могла сохраниться и дальше". Каждая новая фраза увеличивает бессмыслицу, умножает ее, возводит в более высокую степень. Хочет ли "Руде право" сказать, что Советская республика должна, для того, чтоб не смягчать капиталистического кризиса, отказаться от импорта иностранных товаров, от американской техники, от германских и английских товарных кредитов и пр.? Только при таком выводе приведенная выше фраза имела бы смысл. Но ведь мы же знаем, что советское правительство поступает как раз наоборот. Именно в настоящее время Сокольников ведет в Лондоне переговоры об экономических связях с Англией, добиваясь кредитов. В Америке председатель Амторга Богданов ведет борьбу против той части буржуазии, которая хочет оборвать экономические связи с Советским Союзом, причем Богданов требует опять-таки расширения кредитов. Ясно, что "Руде право" перестаралось. Оно бьет уже не по оппозиции, а по рабочему государству. С точки зрения "Руде право", вся работа советской дипломатии и советских торговых представительств оказывается работой по упрочению капиталистической системы. Такая мысль не нова. На этой точке зрения стоял покойный голландский писатель Гортер и руководители так называемой "Коммунистической рабочей партии Германии", т.-е. люди утопического и полуанархического склада, которые считали, что советское правительство должно вести такую политику, как еслиб оно существовало не в капиталистическом окружении, а в безвоздушном пространстве. Этим предрассудкам был в свое время дан уничтожающий отпор еще Лениным. Теперь взгляды Гортера преподносятся редакцией чешской коммунистической газеты в виде глубокомысленных доводов против левой коммунистической оппозиции (большевиков-ленинцев).

Особо смехотворный характер всем этим рассуждениям придает тот факт, что советское правительство как раз в последнее время сочло необходимым снова повторить, что оно согласно даже в известных пределах уплатить старые долги -- при условии, если ему оказаны будут новые кредиты. С другой стороны, советское правительство вербует в Германии безработных углекопов. Не спасает ли оно таким путем германский капитализм? Повторяя пустые фразы, лже-коммунистические чиновники закрывают попросту глаза на все то, что творится в мире. Наше предложение имеет две стороны: во-первых, мы хотим, чтоб связи советского хозяйства с мировым, ныне случайные, частичные и бессистемные, были включены самим советским правительством в рамки широкого плана (этого вопроса мы здесь не рассматриваем); и во-вторых, чтобы в борьбу за международные экономические позиции Советский Союз втянуть авангард мирового пролетариата, а через него -- и миллионы рабочих. Вся суть предлагаемой нами кампании в том и состоит, что она новым крепким узлом может связать потребность советского государства в иностранных продуктах с потребностью безработных в работе, с потребностью пролетариата в смягчении безработицы.

Далее "Руде право" иронизирует: "Жалко, что господа троцкисты не сказали нам, на каких принципах общий чехословако-советский план разрешения кризиса должен быть построен: на капиталистических принципах, -- но тогда этим была бы оказана помощь победе капитализма в России; или на социалистических, -- это означало бы, что троцкисты верят в готовность самой буржуазии помогать введению социализма".

Поистине, глупость человеческая неисчерпаема, а худшим видом ее является глупость самодовольного чиновника.

На каких принципах могут быть основаны экономические взаимоотношения Советского Союза с мировым рынком? Конечно, на капиталистических принципах, т.-е. на принципах купли-продажи. Так было до сих пор. Так будет и впредь, пока рабочие других стран не опрокинут капитализма. А они этого не сделают до тех пор, -- заметим в скобках, -- пока не произведут беспощадной чистки среди своих "вождей", выгнав самодовольных болтунов и заменив их честными пролетарскими революционерами, способными наблюдать, учиться и мыслить. Но это вопрос другого порядка. Сейчас мы занимаемся экономикой.

Но не поведет ли, в действительности, сотрудничество на капиталистических принципах к победе капитализма в России? Это было бы так, еслиб в России не было монополии внешней торговли, дополняющей диктатуру пролетариата и национализацию земли, фабрик, заводов и банков. Без монополии внешней торговли в руках рабочего государства победа капитализма была бы неизбежна. Но разве левые коммунисты (большевики-ленинцы) предлагают отменить монополию внешней торговли? На монополию покушался в 1922 году Сталин вместе с Сокольниковым, Рыковым, Бухариным и другими. Вместе с Лениным мы боролись за монополию внешней торговли и отстояли ее. Разумеется, монополия внешней торговли не есть всеспасающее средство. Необходимы правильные хозяйственные планы, правильное руководство, систематическое приближение издержек производства в СССР к издержкам производства мирового рынка. Но это опять-таки вопрос другого порядка. Мы имеем во всяком случае в виду такие планы внешних заказов и кредитов, которые вытекают из внутренних потребностей и задач советского хозяйства и должны служить укреплению его социалистических элементов.

Значит, иронизирует "Руде право", буржуазия будет помогать социализму? Баснословный аргумент! Но почему он появился так поздно на свет? Большинство сложных машин на советских заводах привезены из-за границы. Советские тресты заключили десятки договоров с мировыми монопольными трестами о технической помощи (машины, материалы, чертежи, рецепты и пр.). Грандиозная гидростанция на Днепре строится в значительной мере при помощи иностранной техники и при участии американских и немецких капиталистических фирм. Выходит, стало быть, что буржуазия помогает строить социализм? А в это самое время советское правительство, делая заграничные закупки и смягчая кризис, спасает капитализм. Роли как будто поменялись. Но поменялись они не в действительности, а в голове чиновника из "Руде право" Увы, это совсем ненадежная голова!

Как же обстоит с обменом "услуг" в действительности? Конечно, экономическое сотрудничество между рабочим государством и капиталистическим миром порождает ряд противоречий. Но это жизненные противоречия, т.-е. такие, которые не выдуманы левой оппозицией, а порождены самой действительностью. Советское правительство считает, что ввозимые им капиталистические машины гораздо больше укрепляют социализм, чем заплаченное за них золото укрепляет капитализм. И это верно. С другой стороны, буржуазия, продавая свои машины, заботится прежде всего о собственном барыше. Одни капиталисты по просту не верят в возможность построения социализма. Другие не думают об этом. Наконец, сейчас буржуазия стоит под кнутом кризиса и заботится о собственном спасении. Эту обстановку надо использовать, как для укрепления позиций Советского Союза на мировом рынке, так и для укрепления коммунистических позиций среди безработных.

Узнав от нас впервые, что буржуазия, помимо своей воли, помогает строить социализм, "Руде право" восклицает: "В этом случае ультра-левые троцкисты распространяют худшие иллюзии насчет мирного развития, чем социал-фашисты".

В этой фразе опять-таки, что ни слово, то путаница. Прежде всего мы не являемся "ультра-левыми" и никогда ими не были. Ультра-левым был названный выше покойник Гортер, и остаются его последователи. По их мнению, внешняя торговля, концессии, кредиты, займы и проч. означают смерть социализма. "Руде право" повторяет их аргументы, только еще менее грамотно. Вся разбираемая нами статья "Руде право" есть образец самой нелепой ультра-левизны, направленной против ленинизма.

Далее: о каких это "иллюзиях мирного развития" идет речь? Экономические договоры и соглашения между двумя государствами рассчитаны, разумеется, на мирные отношения, но они вовсе не являются страховкой этих отношений. Когда возникает война, все договоры летят к чорту, даже между двумя капиталистическими государствами. Ясно также, что, если, скажем, в Англии победит пролетарская революция, то договоры Сталина с Макдональдом будут вышвырнуты вон и заменены братским союзом двух пролетарских государств. Однако, несмотря на неизбежность войн и революций, советское правительство заключало и заключает экономические договоры, иногда на очень большие сроки: так, некоторые концессионные договоры заключены на 99 лет! Ультра-левые делали из этого тот вывод, что советское правительство отодвинуло на 99 лет пролетарскую революцию. Мы смеялись над ними. Теперь чиновники из "Руде право" перенесли этот аргумент наи "троцкистов". Но аргумент от изменения адреса не стал умнее.

Если "Руде право" серьезно считает своим долгом защищать пролетарские принципы в области международной политики Советского государства, то почему ж оно молчало, когда эти принципы действительно попирались нынешним сталинским руководством? Напомним два примера из многих десятков.

После того, как союз сталинцев с английскими штрейкбрехерами, вождями трэд-юнионов, обнаружил свой реакционный характер до конца, Сталин и Бухарин объясняли президиуму Коминтерна, что Англо-русский комитет никак нельзя взрывать, ибо это ухудшило бы взаимоотношения СССР с Англией. От вражды Болдвина и Чемберлена Сталин пытался прикрываться дружбой с Перселем. Эта гибельная политика, которая подорвала британский коммунизм на ряд лет и не принесла ни капли пользы Советскому Союзу, встречала, насколько мы знаем, неизменную поддержку со стороны "Руде право".

А где были хранители принципов, когда советское правительство присоединялось к пакту Келлога, совершая в одно и тоже время принципиально преступный и практически нелепый акт? Пакт Келлога есть империалистическая петля для более слабых государств. А советское правительство присоединилось к пакту, как к инструменту мира. Это есть действительно сеяние иллюзий, недопустимое смазывание противоречий, прямой обман рабочих, в духе социал-демократии. Протестовало ли "Руде право"? Нет, оно поддакивало. Чем вызвано было присоединение советского правительства к пакту Келлога? Бессмысленной надеждой Сталина на то, что таким путем можно получить от американского правительства признание, кредиты и проч. Капиталисты положили в карман советское признание, очень выгодное для одурачиванья американских рабочих, и ничего, разумеется, не дали взамен. Против таких методов борьбы за капиталистические кредиты большевики-ленинцы непримиримо борются, а чиновники из "Руде право" поддакивают начальству. Предлагаемый же нами план кампании не заключает в себе и тени принципиальных уступок буржуазии или социал-демократии.

Таковы все доводы центрального органа чехословацкой компартии. Они должны у каждого серьезного коммуниста вызвать чувство стыда за тот политический уровень, на который низведено руководство одной из наиболее крупных секций Коминтерна.

Но все эти доводы бледнеют, пожалуй, перед заключительным выводом статьи. "Руде право" объявляет, что все наше предложение является своего рода ловушкой и имеет своей задачей замаскировать "реальную попытку маневра, именно: ответственность за безработицу должна быть переброшена на Советский Союз, который не дает нам достаточно заказови вместо компрометации негодной капиталистической системы, промышленный кризис должен послужить для компрометации Советского Союза".

Эти строки кажутся невероятными, но мы и здесь цитируем дословно. Если "Руде право" считает, что наш план ошибочен, оно имеет, конечно, право доказывать, что такая ошибка может оказать помощь классовому врагу. Всякая ошибка революционной стратегии пролетариата в той или другой степени приносит выгоду буржуазии. Всякий революционер может сделать ошибку и тем оказать невольную помощь буржуазии. Ошибку надо беспощадно критиковать. Но приписывать пролетарским революционерам, что они свой план сознательно построили с той целью, чтоб помочь буржуазии, и скомпрометировать Советский Союз, способны только чиновники без чести и без совести. Возмущаться, однако, не стоит: слишком все это глупо. Слишком явно виден заказ. Слишком жалки исполнители заказа. Но нельзя, с другой стороны, ни на минуту забывать, что эти господа неустанно компрометируют Советский Союз и знамя коммунизмаи

Итак, мы, большевики-ленинцы, хотим ответственность за капиталистическую безработицу взвалить на Советский Союз. Какого мнения держится "Руде право" об умственных способностях чешских рабочих? Ни одному из них, разумеется, и в голову не придет, будто Советский Союз способен давать такие заказы, которые могли бы ликвидировать безработицу в капиталистическом мире, или хотя бы в одной крупной капиталистической стране. Любой из десяти рабочих, встреченных на улице Праги, объявит абсурдом самую мысль о том, будто можно предъявлять такие несообразные требования Советскому Союзу или компрометировать его за "недостаточные" заказы. К чему все это? Куда это годится? Ведь дело обстоит как раз наоборот. Политической целью кампании является привлечь на сторону Советского Союза таких рабочих, которые сейчас относятся к нему безразлично или даже враждебно. Поскольку капиталистические правительства и партии, включая и социал-демократию, будут противодействовать кампании, они будут компрометировать себя в глазах рабочих. Их политический урон будет тем больше, чем серьезнее и деловитее коммунисты будут вести свою кампанию. Каков бы ни оказался экономический результат, политическая выгода обеспечена во всяком случае. Рабочие, втянутые в кампанию вокруг животрепещущего и острого вопроса безработицы, явятся в дальнейшем защитниками СССР и в случае военной опасности. Такие способы мобилизации рабочих гораздо более действительны, чем повторение голых фраз о предстоящей завтра интервенции.

Но мы не скроем от товарищей-рабочих, что проведение такого рода кампании мы не поручили бы редакторам "Руде право". Эти люди способны погубить всякое дело. Думать они не хотят, учиться не способны. Но отсюда вытекает не то, что надо отказаться от массовой борьбы за интересы Советского Союза, а лишь то, что надо отказаться от никуда не годных руководителей. Здесь мы подходим к общему вопросу: к режиму Коминтерна, к его политике, и к подбору его бюрократии. Нужна пролетарская чистка, обновление аппарата, обновление курса, оздоровление режима. За это и ведет борьбу левая коммунистическая оппозиция (большевики-ленинцы). Ближайшей целью нашей борьбы является возрождение Коммунистического Интернационала на основах теории и практики Маркса и Ленина.

Ответ товарищам из итальянской оппозиции

Я получил ваше письмо от 5-го мая. Большое спасибо за в высшей степени для меня необходимую и ценную характеристику положения итальянского коммунизма, и, в частности, разногласий между разными его течениями. Было бы жаль, если-бы ваша обширная работа сохранила характер частного письма. С теми или другими изменениями или сокращениями письмо могло бы быть напечатано в "Ля лютт де клясс".

Если позволите начать с общего политического вывода, который вытекает для меня из вашего изложения, то вывод этот таков, что я считаю нашу совместную работу в дальнейшем вполне возможной и крайне желательной. Ни у кого из нас нет и не может быть политических формул, заранее заготовленных на все случаи жизни. Но тот метод, при помощи которого вы ищете нужные политические формулы, кажется мне правильным.

Вы спрашиваете моего мнения по целому ряду важных вопросов. Прежде, чем попытаться ответить на некоторые из них, я должен сделать очень серьезную оговорку. С итальянской политической жизнью я никогда не был близко знаком, так как в Италии был только в течение очень короткого времени, почти не читаю по итальянски и во время своей работы в Коминтерне не имел случая ближе входить в итальянские дела. Вы, по-видимому, сами все это знаете, так как этим только и можно объяснить тот большой труд, который вы предприняли для того, чтобы ввести меня в курс спорных вопросов. Еще раз повторяю вам свою благодарность.

Из сказанного вытекает, что мои ответы, по крайней мере значительная их часть, могут иметь только гипотетический характер. Я ни в каком случае не рассматриваю излагаемые ниже соображения, как окончательные. Весьма вероятно, даже наверное, при рассмотрении того или другого вопроса, я упускаю из виду очень важные конкретные обстоятельства места и времени. Я буду ждать ваших возражений, дополнений или поправок. Поскольку, как я надеюсь, метод у нас один, мы таким образом вернее всего можем прийти к правильному решению.

1. Вы напоминаете, что я критиковал выдвинутую в свое время руководством итальянской компартии формулу "республиканское собрание на основе рабочих и крестьянских комитетов". Вы говорите, что эта формула имела чисто эпизодический характер, и что она теперь оставлена. Я бы хотел точно выяснить, почему я эту формулу считаю неправильной или, по крайней мере, двусмысленной, в качестве политического лозунга. "Республиканское собрание" является, очевидно, органом буржуазного государства. А что такое "рабоче-крестьянские комитеты"? Очевидно, это есть некоторый эквивалент рабочих и крестьянских советов. Тогда лучше было бы так и сказать. Но классовые органы рабочих и крестьянской бедноты, назвать ли их комитетами или советами, все равно являются органами борьбы против буржуазного государства, становятся затем органами восстания и превращаются после победы в органы пролетарской диктатуры. Каким же образом республиканское собрание, т.-е. высший орган буржуазного государства, может иметь своей "базой" органы пролетарского государства?

Я напоминаю вам, что в 1917 году, перед Октябрем, Зиновьев и Каменев, выступая против восстания, рекомендовали дождаться Учредительного Собрания, чтобы создать "комбинированное государство" из буржуазного Учредительного Собрания и Рабоче-Крестьянских Советов. В 1919 г. Гильфердинг предлагал включить Советы в веймарскую конституцию. Так же, как Зиновьев и Каменев, Гильфердинг называл это "комбинированным государством". Как мелкий буржуа нового типа, он хотел на крутом историческом повороте "скомбинировать" третий тип государства, повенчав конституционным порядком диктатуру буржуазии с диктатурой пролетариата. Приведенная выше итальянская формула показалась мне перепевом этой мелко-буржуазной тенденции. Может быть я эту формулу не так понял. Но тогда недостаток ее уж в том, что она дает повод к роковым недоразумениям.

ПРИМЕЧАНИЕ: Попутно я хочу рассеять одну поистине позорную путаницу, созданную эпигонами в 1924 году. Они нашли у Ленина цитату насчет того, что мы, может быть, сочетаем Учредительное Собрание с Советами. Подобную же мысль можно найти у меня. Но о чем шла в этом случае речь? Задачей мы ставили восстание, которое должно было передать власть пролетариату в форме Советов. На вопрос о том, что мы сделаем с Учредительным Собранием, мы отвечали: посмотрим, может быть мы его скомбинируем с Советами. Речь шла о том случае, если Учредительное Собрание, созданное при власти Советов, даст советское большинство. Так как этого не оказалось, то Советы разогнали Учредительное Собрание. Другими словами, речь шла о том, можно или нельзя будет сделать Учредительное Собрание и Советы органами одного и того же класса, а отнюдь не о том, чтобы "скомбинировать" буржуазное Учредительное Собрание с пролетарскими Советами. В одном случае (у Ленина) дело шло о конституции рабочего государства, об его структуре, об его технике. В другом случае (у Зиновьева, Каменева, Гильфердинга) дело шло о конституционной комбинации двух враждебных классовых государств, с целью избежания пролетарского восстания для захвата власти.

2. Разобранный вопрос тесно связан с другим вопросом, который вы анализируете в вашем письме: какой социальный характер будет иметь революция против фашизма? Вы отрицаете возможность в Италии буржуазной революции. Вы совершенно правы. История не может перевернуть назад изрядное число страниц, из которых каждая означает десятилетие. Центральный комитет итальянской компартии пытался раньше отделаться от вопроса заявлением, что революция не будет ни буржуазной, ни пролетарской, но "народной" (populaire). Это есть простое повторение того ответа, который с начала нынешнего столетия давали русские народники на вопрос о том, какой характер будет иметь революция против царизма. Это тот самый ответ, какой Коминтерн давал и дает для Китая и Индии. Это есть мнимореволюционная перелицовка социал-демократической теории Отто Бауэра и др., согласно которой государство может возвышаться над классами, т.-е. не быть ни буржуазным, ни пролетарским. Эта теория гибельна для пролетариата и революции. В Китае она превратила пролетариат в пушечное мясо буржуазной контр-революции.

Всякая великая революция в истории является народной, в том смысле, что вовлекает в свое русло весь народ. И Великая Французская Революция, и Октябрьская были народными в полном смысле слова. Но первая была буржуазной, ибо утвердила частную собственность, а вторая была пролетарской, ибо ниспровергла ее.

Только безнадежно-запоздалые мелко-буржуазные революционеры способны еще рисовать ныне перспективу не буржуазной и не пролетарской, а "народной" (т.-е. мелко-буржуазной) революции. Но мелкая буржуазия в эпоху империализма абсолютно неспособна не только руководить революцией, но и принять в ней самостоятельное участие. Формула "демократической диктатуры пролетариата и крестьянства" стала сейчас теоретическим прикрытием мелко-буржуазной концепции промежуточной революции и промежуточного государства, т.-е. такой революции и такого государства, каких не может быть более и не будет, не только в Италии, но даже и в отсталой Индии. Революционер, который не занял ясной и отчетливой позиции в вопросе о демократической диктатуре пролетариата и крестьянства, будет идти от одной ошибки к другой. В вопросе о характере антифашистской революции итальянская проблема наиболее непосредственно и неразрывно связывается с основными проблемами мирового коммунизма, а значит и с так называемой теорией перманентной революции.

3. В связи со сказанным стоит вопрос о так называемом "переходном" периоде в Италии. Прежде всего надо ясно поставить вопрос: переходный период -- от чего к чему? Переходный период между буржуазной (или "народной") революцией и пролетарской -- это одно. Переходный период между фашистской диктатурой и диктатурой пролетариата -- это другое. Согласно первой концепции в порядке дня стоит буржуазная революция, и надо определить место в ней пролетариата, после чего только и откроется переходный период к пролетарской революции. Согласно второй концепции речь идет о ряде боев, потрясений, изменений обстановки, частных поворотов, составляющих этапы пролетарской революции. Этих этапов может оказаться несколько. Но среди них не может быть и не будет ни буржуазной революции, ни таинственного ублюдка "народной" революции.

Значит ли это, что Италия не может снова превратиться на известный период в парламентское государство или стать "демократической республикой"? Я считаю, по-видимому в полном согласии с вами, что такая перспектива не исключена. Но она может явиться не плодом буржуазной революции, а выкидышем незрелой и недоведенной до конца пролетарской революции. В случае глубокого революционного кризиса и массовых боев, в которых пролетарский авангард окажется еще, однако, неспособным прийти к власти, буржуазия может восстановить свое господство на "демократических" основах. Можно ли сказать, например, что нынешняя германская республика является завоеванием буржуазной революции? Такая характеристика была бы абсурдной. В Германии произошла в 1918-19 г.г. пролетарская революция, но лишенная руководства, она была обманута, предана и раздавлена. Буржуазной контр-революции пришлось, однако, приспособляться к обстановке, созданной подавлением пролетарской революции, и принять форму парламентарно-"демократической" республики. Исключено ли нечто подобное, (разумеется, лишь до известной степени) в Италии? Нет, не исключено. Воцарение фашизма явилось результатом недоведенной до конца пролетарской революции 1920 г. Опрокинуть фашистов может лишь новая пролетарская революция. Еслиб она снова оказалась не доведена до конца (слабость коммунистической партии, маневры и измены социал-демократов, франк-массонов, католиков), то то "промежуточное" государство, которое контр-революционная буржуазия оказалась бы вынуждена создать после крушения фашистской формы ее господства, не могло бы быть ничем иным, кроме парламентарного и демократического государства.

Какова в самом деле политическая цель антифашистской концентрации? В предвиденьи крушения фашистского государства, в результате восстания пролетариата и вообще угнетенных масс народа, концентрация готовится остановить это движение, парализовать его и обокрасть, чтобы победу обновленной контр-революции выдать за победу демократической буржуазной революции.

Если не иметь постоянно перед глазами эту диалектику живых социальных сил, то можно безнадежно запутаться и сбиться с дороги. В этом, мне кажется, у нас с вами нет никаких разногласий.

4. Значит ли, это, что мы, коммунисты, наперед отбрасываем все и всякие лозунги демократии, всякие переходные и подготовительные лозунги вообще, ограничиваясь одним единственным лозунгом диктатуры пролетариата? Это было бы безнадежным сектантским доктринерством. Мы вовсе не думаем, что диктатура пролетариата отделяется от фашистского режима одним революционным скачком. Мы совсем не отрицаем переходный период с его переходными требованиями, в том числе и требованиями демократии. При помощи этих переходных лозунгов, от которых всегда открывается путь к диктатуре пролетариата, коммунистический авангард должен овладеть всем рабочим классом, а рабочий класс в целом должен сосредоточить вокруг себя все угнетенные массы нации. Я не исключаю при этом даже лозунг Учредительного Собрания, который при известных условиях может оказаться навязан ходом борьбы, точнее процессом революционного пробуждения угнетенных масс. В широком историческом масштабе, т.-е. в перспективе ряда лет, судьба Италии несомненно концентрируется в альтернативе: фашизм или коммунизм? Но утверждать, что эта альтернатива уже стала сегодня достоянием сознания угнетенных классов народа, значит явно ударяться в фантастику и считать разрешенной гигантскую задачу, которая еще полностью и целиком стоит перед слабой коммунистической партией. Если бы революционный кризис развернулся в течение, скажем, ближайших месяцев (под влиянием экономического кризиса, с одной стороны, под действием революционного толчка из Испании, с другой), то огромные массы трудящихся, не только крестьян, но и рабочих, наряду с экономическими требованиями, несомненно выдвигали бы и демократические лозунги (свобода собраний, печати, коалиций, союзов, демократическое представительство в парламенте и муниципалитетах и проч.). Значит ли, что коммунистическая партия должна была бы отвергнуть эти требования? Наоборот. Она должна была бы им дать наиболее смелое и решительное выражение. Революционную диктатуру нельзя навязать народным массам. Ее можно лишь осуществить, ведя борьбу -- всю борьбу, за все переходные нужды, задачи и потребности масс -- во главе этих масс.

Напомню, что большевизм пришел к власти отнюдь не под абстрактным лозунгом диктатуры пролетариата. Мы боролись за Учредительное Собрание гораздо решительнее и смелее, чем все другие партии. Мы говорили крестьянам: "Вы требуете уравнительного распределения земли? Наша аграрная программа идет гораздо дальше этого. Но никто, кроме нас, не поможет вам, крестьяне, осуществить уравнительное землепользование. Для этого вы должны поддержать рабочих". В отношении войны мы говорили народным массам: "Наша, коммунистическая задача есть война против всех угнетателей. Но вы не готовы идти так далеко. Вы стремитесь вырваться из империалистской войны. Никто, кроме нас, большевиков, не поможет вам осуществить эту задачу".

Я здесь совершенно не касаюсь вопроса о том, каковы именно должны быть центральные лозунги переходного периода в Италии сейчас, в 1930 году. Чтоб наметить надлежащие лозунги и чтобы своевременно и правильно сменять их, нужно несравненно лучше знать внутреннюю жизнь Италии и стоять несравненно ближе к ее трудящимся массам, чем это доступно мне. Тут, помимо правильного метода, нужно еще уметь подслушать массы. Я хочу здесь лишь указать общее место переходных требований в борьбе коммунизма против фашизма и против буржуазного общества вообще.

5. Выдвигая те или другие демократические лозунги мы должны непримиримо бороться против всяких видов демократического шарлатанства. Такого рода низкопробным шарлатанством является лозунг итальянской социал-демократии "Демократическая Республика трудящихся". Республика трудящихся может быть только классовым государством пролетариата. Демократическая Республика есть замаскированное государство буржуазии. Сочетание одного с другим есть наивная мелко-буржуазная иллюзия социал-демократических низов (рабочих, крестьян) и сознательное вероломство социал-демократических верхов (всех этих Турати, Модильяни и как их еще там зовут). Отмечу, мимоходом, еще раз, что, если я восставал и восстаю против формулы "Национального Собрания на основе рабоче-крестьянских комитетов", то именно потому, что эта формула приближается к социал-демократическому лозунгу Демократической Республики трудящихся, и, следовательно, может нам чрезвычайно затруднить борьбу с социал-демократией.

6. Утверждение официального руководства, будто социал-демократия в Италии политически не существует более, представляет собою утешительную теорию оптимистических чиновников, которые видят готовые завоевания там, где дело идет еще только о больших задачах. Фашизм не ликвидировал социал-демократию, а наоборот, консервировал ее. Она не несет в глазах масс прямой ответственности за тот режим, жертвой которого она до некоторой степени является. Это завоевывает их симпатии или упрочивает старые. В известный момент социал-демократия будет чеканить политическую монету из крови Маттеотти ничуть не хуже, чем Рим из крови Христа. Совсем не исключено, что в первый период революционного кризиса руководство окажется сосредоточенным, главным образом, в руках социал-демократии. Если в кризис будут сразу вовлечены большие массы, и если коммунистическое руководство будет вести правильную политику, то социал-демократия может в короткий срок сойти на нет. Но это задача, а не завоевание. Через эту задачу нельзя перескочить: ее надо разрешить.

Я напомню, мимоходом, что Зиновьев, а затем Мануильские и Куусинены уже два или три раза заявляли, что германская социал-демократия в сущности не существует. В 1925 году Коминтерн в послании к французской партии, написанном легкокрылым Лозовским, заявлял, что французская социалистическая партия окончательно сошла со сцены. Против этого легкомыслия левая оппозиция протестовала каждый раз со всей решительностью. Только дурачки или изменники могут внушать пролетарскому авангарду Италии мысль, будто итальянская социал-демократия не может уже сыграть роли, аналогичной той, какую сыграла германская социал-демократия по отношению к революции 1918 года.

Можно сказать, что так как один раз (в 1920 году) социал-демократия уже обманула и предала итальянский пролетариат, то повторить свою измену ей не удастся. Иллюзия! Самообман! На протяжении своей истории пролетариат много раз бывал обманываем, сперва либерализмом, затем социал-демократией.

Помимо всего прочего, нельзя забывать и того, что с 1920 года прошло 10 лет, с момента победы фашизма -- 8 лет. Десяти-двенадцатилетние мальчики и девочки, наблюдавшие фашистские деяния 1920-1922 г.г., составляют теперь новое поколение рабочих и крестьян, которое будет наиболее беззаветно бороться с фашистами, но которое, однако, лишено политического опыта. Коммунисты придут в соприкосновение с действительными массами только во время самой революции, и им в лучшем случае понадобится ряд месяцев, чтобы разоблачить и опрокинуть социал-демократию, которую, повторяю, фашизм не ликвидировал, а наоборот, консервировал.

* * *

Сегодня я на этом останавливаюсь. Только что получились посланные вами обширные печатные материалы, с которыми я еще совершенно не ознакомился. Все предшествующее написано только на основании вашего письма. Я сохраняю за собой, как уже сказано, право внести в свое изложение необходимые поправки.

В заключение остановлюсь в нескольких словах на важном фактическом вопросе относительно которого, мне кажется, в нашей среде не может быть двух мнений. Могут ли или должны ли левые коммунисты добровольно слагать с себя посты в партии или выходить совсем из ее состава? Об этом не может быть и речи. За очень редкими исключениями, когда это являлось ошибкой, никто из нас так не поступал. Но мне неясно, в какой мере и каким путем итальянские товарищи могут сохранить за собой те или другие посты в партии в настоящих условиях. На этот счет я ничего конкретного сказать не могу, кроме того, что никто из нас не допускает, разумеется, мысли о фальшивой и двойственной политической позиции перед лицом партии и масс с целью избежать исключения.

Воспоминания о В. И. Ленине

По поводу же часто повторявшихся в скандинавской, как и заграничной вообще печати вздорных новостей, что Ленин арестовал Троцкого и наоборот, Ленин весело засмеялся: "Если вы хотите, -- сказал он, -- вы можете написать в Стокгольм, что мы вместе посмеялись над этими историями". Характерно, что даже в данном случае Ильич не сказал: "я посмеялся", а -- "мы посмеялись".

Открытое письмо новой итальянской оппозиции ко всем членам итальянской коммунистической партии

От редакции. -- Ниже мы печатаем, опуская менее существенные пункты, Открытое письмо недавно образовавшейся оппозиционной группы итальянских коммунистов. Товарищи Тереза, Сантини, Фероччи и Бласко, стоящие во главе новой итальянской оппозиции, члены коммунистической партии со дня ее основания и руководители ее нелегальной работы в течение многих лет. Достаточно указать, что среди этих товарищей находятся: член Политбюро партии, руководивший ее агитпропом; два члена Политбюро и секретариата партии, ответственные руководители всей профессиональной работы партии; член ЦК партии, рабочий; руководящий работник итальянского МОПР'а. В сентябре 1929 г. эти товарищи подвергли серьезной критике оппортунистическую линию большинства Политбюро (группа Эрколи), требуя открытия дискуссии к предстоящему съезду итальянской компартии. В ЦК образовалось большинство и меньшинство. Вместо дискуссии большинство пошло по испытанной дорожке оргвыводов: к марту месяцу этого года товарищи из меньшинства были отстранены от партийной работы, а в июле исключены из партии. Новая итальянская оппозиция находится в тесной идейной и организационной связи с международной левой. Ряд статей программного характера новой итальянской оппозиции напечатаны были в органе французской оппозиции "Веритэ".

Что касается взаимоотношений итальянской левой, объединенной вокруг газеты "Прометео" (бордигисты), и новой оппозиции, то последняя считает совместную работу не только желательной, но и вполне возможной. Ясно, что дело идет не о поверхностном блоке, но о совместной работе на основе общей платформы, после серьезной дискуссии и взаимного уточнения задач.

Незачем пояснять, каким крупным приобретением для международной левой является приобщение этого нового отряда к ее рядам.

* * *

I. Кризис, только что происшедший внутри руководящих органов нашей партии и приведший к созданию новой оппозиции, не может быть объяснен (как официальное руководство партии старается это сделать) совокупностью "личных обид", "усталостью", "ослаблением связей этой оппозиции с партией и рабочим классом" и т. д. Такие объяснения не могут служить ничему иному, как сокрытию перед товарищами действительной природы политических и организационных разногласий, на базе которых и произошел настоящий кризис. В действительности без горячей преданности партии и рабочему классу нельзя бороться против тех, которые раскалывают партию и рабочий класс зигзагами своей ложной политики. Основа ленинской пролетарской дисциплины есть правильная революционная политика. Где эта политика оказывается несостоятельной, там коммунистическая оппозиция становится неизбежной и необходимой. И все административные мероприятия для вытеснения этой оппозиции бессильны и причиняют только вред партии. Опыт Коминтерна за последние семь лет дает этому доказательство во всех странах. Что касается Италии, то мы имеем здесь опыт тяжелых ошибок, совершенных по отношению к товарищам из итальянской левой, исключение которых из рядов партии имело следствием общее снижение идеологического уровня и боевого духа всей партии. Нынешнему руководству, связанному защитой ложной и двусмысленной линии этот опыт не может пойти на пользу. Поэтому оно продолжает обманывать товарищей, раскалывать партию, заменяя в борьбе против коммунистической оппозиции, -- которая усиливается и расширяется в составе всех партий Интернационала, -- идеологическое оружие организационными мероприятиями.

Новая оппозиция, образовавшаяся внутри итальянской коммунистической партии, убеждена, что нельзя защищать интересы рабочего класса иначе, как в открытой борьбе против ошибок "руководства", вместо того, чтоб приспособляться к этим ошибкам во имя ложной дисциплины и ложного представления об единстве. Большевистские единство и дисциплина нераздельно связаны с методом пролетарской демократии и правильной революционной политикой. Из-за того, что оппозиционные товарищи хотели открыто указать рабочему классу на ошибочные и оппортунистические позиции руководства и требовали, по этой причине, наиболее широкой дискуссии во всей партии, они были сняты со своих рабочих постов, исключены сперва из руководящих органов, а затем также и из партии. Однако, несмотря ни на что, задачей оппозиции остается провести в партии и вместе с партией всю необходимую работу разъяснения, для того, чтобы остановить гибельный курс оппортунистической политики беспрерывных зигзагов, являющийся главной причиной ослабления нашей партии и всего Интернационала.

II. Разногласия между новой коммунистической оппозицией и руководством партии, обнаружились в первый раз открытым образом, -- дойдя до резких организационных выводов, -- на пленуме Центрального Комитета в сентябре 1929 года. На этом пленуме главные представители нынешнего руководства партии (Эрколи, Гарланди), после того, как они в течение многих лет сотрудничали с Таской и принимали его действительное руководство по всем политическим вопросам, испробовали маневр -- который им теперь полностью удался, -- целью которого было, с одной стороны, утопить Таску, использовав его поражение по русским вопросам, на которых Таска "обжегся", высказавшись за бухаринскую правую оппозицию, с другой стороны полностью спасая в то же время "таскизм" в итальянских вопросах, утверждая, что все позиции, занятые нашей партией в этих вопросах в период бухаринского руководства Коминтерном, были глубоко правильными.

Этому маневру, возможному только благодаря абсолютной беспринципности и полному отсутствию добросовестности, новая оппозиция противопоставила общую и резкую критику, из которой следует:

А) что линия, которой следовала итальянская партия за весь период бухаринского руководства (при "идеологическом центре" Таска -- Эрколи -- Гарланди, навязанном партии Коминтерном) была глубоко ложной и оппортунистической. И это не только в отношении продиктованных партии конкретных политических позиций в наиболее важных проблемах итальянской жизни и деятельности революционного авангарда пролетариата, но так же, и особенно, потому, что линия, которой следовала партия была тесно связана с оппортунистической линией Коминтерна, наиболее типичными (и вместе с тем наиболее плачевными для международного пролетариата) проявлениями которой были поражение китайской революции и постыдная капитуляция внутри Англо-русского комитета. Для Италии оппортунистическая политическая линия руководства Бухарина -- Сталина подлинно нашла свое характерное выражение в формуле "народной революции", формуле, чисто концентрационистской (либерально-буржуазной) и контр-революционной, на которой базировалась, более или менее двусмысленным образом, вся политика итальянской коммунистической партии, до пленума ЦК в сентябре 1929 г.;

В) что вследствие этого, необходима была серьезная и радикальная перемена политического курса итальянской партии, и чтоб произвести такую перемену, надо было внутри партии, сверху до низу, начать широкую самокритику; проверить все занятые в прошлом политические позиции партии, чтобы подчеркнуть совершенные оппортунистические ошибки и следовательно помочь партии избегнуть их в будущем;

С) что эта критика, хотя и с необходимой осторожностью, должна была распространяться также и на организационные проблемы, в области которых совсем недавние эпизоды легкомыслия стоили партии очень тяжелых потерь, подвергая серьезной угрозе весь аппарат и всю партийную базу.

Несмотря на эту ее точку зрения, оппозиция, однако, совершила на сентябрьском пленуме 1929 года ряд ошибок. Прежде всего она совершила ту ошибку, что недостаточно связывала критику правых ошибок итальянской партии, с критикой ошибок, совершенных тем же право-оппортунистическим руководством во всем Коминтерне. Другая и наиболее важная ошибка оппозиции в это время, было заключение компромисса с группой Эрколи -- Гарланди, которая угрожала разрывом единства Политбюро в случае, еслиб на этом пленуме вынесено было постановление, что линия, ведшаяся партией в прошлом была в корне ложной. Оппортунисты, во главе с Эрколи, воспользовались этими ошибками оппозиции на сентябрьском пленуме ЦК, чтобы снова подняться на поверхность. Чтоб легче заставить забыть правые оппортунистические ошибки, характеризовавшие их прошлую политику, они избрали в итальянских вопросах позиции ребяческого экстремизма (ультра-левизны), в согласии с курсом "3-го периода", находящегося сегодня в чести у Коминтерна.

III. Наша оппозиция была первой в составе руководящих органов партии, которая подчеркнула важность происшедших в течение последних двух месяцев прошлого года эпизодов борьбы в Италии и необходимость усиления всей работы партии. Она характеризовала тогда эти эпизоды, как подтверждение возобновления (начиная с плебисцита) активности масс. Сильный и стихийный характер этих эпизодов дал ей возможность подчеркнуть неустойчивость нынешнего, созданного фашизмом, равновесия и необходимость для партии готовиться к серьезному выполнению своей задачи революционного пролетарского авангарда.

Каковы были заключения, к которым пришло большинство? Прежде всего оно совершило два подлога. Первый состоял в сознательном преувеличении эпизодов борьбы, чтоб иметь тем самым возможность обмануть партию и Интернационал и нелойяльно бороться с коммунистической оппозицией, которая отказалась подписаться под официальным тезисом "восстание у наших ворот"; второй состоял в преувеличенном изображении действительных сил партии, путем приписыванья этой последней прямой и непосредственной подготовки эпизодов, происшедших в общем стихийно.

Нынешнее руководство вынуждено было прибегнуть к фальсификации фактов, чтоб иметь возможность организовать кампанию против "пессимизма" оппозиции и в то же время доказать руководителям К.И., что политика К.П.И. была согласована с "третьим периодом". На базе этих фальсификацийи большинство выводило перспективу восстания в непосредственном будущем, давая для итальянской ситуации следующую схему: "экономический и политический кризис созрел", "широкие массы вышли на улицу", "государственный аппарат не карает, как прежде, врагов фашизма", "положение быстро ухудшается, от недели к неделе", еще лучше "день ото дня", "революционный блок рабочих и крестьян в Италии совершившийся факт", "в Италии не только рабочий класс, но и крестьянство и широкие слои средних классов ставят перед собою дилемму: "фашизм или коммунизм"?

Вследствие подобного анализа положения, большинство считает, что этап борьбы за частичные экономические и политические требования пролетариата уже пройден. Оно утверждает, что проблема единого фронта уже не ставится сегодня на почву частичных требований, но на почву вооруженной борьбы с фашизмом. Следовательно, непосредственной задачей партии должна была бы быть организация всеобщей политической стачкии Исходя из своего "исследования" ситуации и из утверждения, что сегодня все ставят себе дилемму: "фашизм или коммунизм", большинство пришло к выводам, что "капитализм отныне потерял всякую возможность маневрирования"; что "особая форма организации, которую фашизм дал руководящим классам и государству такова, что она препятствует и отрезает для буржуазии всякий путь к отступлению"; что "для итальянского капитализма исключена всякая, даже временная возможность, принятия государственной формы, отличной от фашистской"; что "мы пройдем в Италии неизбежно и непосредственно от фашизма (т.-е. от фашистской формы правительства итальянской буржуазии) к диктатуре пролетариата"; что "итальянская социал-демократия нас смешит", что "она вся находится в кафе Ротонд в Париже в ожидании зова итальянских промышленников", что "как все промежуточные политические формации, она не имеет и не может иметь никакой базы и никакой организационной формы в Италии", и что, "независимо от своей доброй воли", она "не сможет стать палачем итальянского пролетариата".

Таковы основные тезисы, поддерживаемые большинством в ставшей ее платформой, настоящей olla podrida,

Испанское блюдо. Фигурально: смесь состоящая из самых различных частей. -- Прим. пер.

Против платформы большинства оппозиция утверждала: что спорадические эпизоды борьбы, которые происходят в Италии, крайне важны в связи с общим экономическим и политическим положением в стране, но что было бы ошибкой наметить перспективу восстания в непосредственном будущем на основе одних лишь этих эпизодов, не принимая в расчет слабость партии, состояния раздробленности, в котором еще находятся широкие массы и, особенно, не считаясь с существующим соотношением сил между рабочим классом и враждебными ему силами.

Большинство выдает за совершившееся то, что еще нужно совершить, то, что еще требует и потребует наиболее искусных и наиболее упорных усилий партии. Период борьбы за частичные экономические и политические требования пролетариата отнюдь не пройдены; задачи партии: найти лозунги, соответствующие нынешнему соотношению сил между пролетариатом и буржуазией, мобилизовать на базе непосредственных нужд рабочие и крестьянские массы, объединить их политические и экономические движения до наступления такого положения, при котором бросить лозунг "всеобщей политической забастовки" не означало бы только "согласоваться" с десятым пленумом ИККИ, но согласоваться с реальным соотношением сил и с конкретными возможностями движения итальянского пролетариата. Вся постановка большинством проблемы ложна. Большинство это, вчера еще присягавшее "народной революции", которая еще только могла бы превратиться в пролетарскую революцию, объявляет сегодня, что от фашистской формы буржуазного правительства мы перейдем неизбежно и прямо к диктатуре пролетариата.

Как, вопреки этому, должна быть поставлена проблема?

В Италии единственно стоящая в порядке дня революция -- это пролетарская революция. Только пролетарская революция может свергнуть фашизм. Но могучий подъем пролетарской революции будет доказательством того, что ни метод фашистского господства, ни фашистская форма государства, рожденные поражением пролетариата в 1919-1920 г.г., уже недостаточны для гарантии существования буржуазного режима. Ясно, стало быть, что буржуазия, чтоб остаться у власти, попытается применить другие методы господства и приспособиться к государственной организации, которая позволила бы ей на более или менее продолжительное время вновь завладеть контролем над массами, разбить революцию и укрепить свою власть. Большинство отрицает всякую возможность маневра в этом роде. В действительности такой маневр не исключен. Удастся он или нет -- это будет зависеть: от соотношения сил, которое установится между пролетариатом и буржуазией в ходе революционной борьбы; от степени влияния, которое партия будет иметь на рабочий класс; от способности партии стать во главе масс и ими руководить; от того, в какой мере социал-демократия будет политически бита; наконец, от отношений, которые авангард пролетариата сумеет установить со своими союзниками (с крестьянином-бедняком, в особенности). Если бы пролетарская революция была еще раз предана и побеждена, если бы она не привела пролетариат к завоеванию власти, не исключено тогда, что буржуазия создала бы себе новую форму государства, и что этой формой государства могла бы быть даже "демократическая республика трудящихся".

Утверждение большинства, что итальянская социал-демократия закончила играть свою роль в нашей стране, что она "вызывает смех", что "несмотря на ее добрую волю, она не сможет стать палачом итальянского пролетариата", -- должно быть также рассматриваемо, как доказательство безответственности, характеризующей политику нынешнего руководящего центра.

Прежде, чем по всем этим проблемам произошел раскол между большинством и коммунистической оппозицией, он произошел по организационному вопросу.

Факты, которые всеми могут быть проверены, показали, что организационные директивы, поддержанные оппозицией, оправдали себя, как единственно способные позволить партии политически более широкое вмешательство в итальянскую жизнь. Слабость партии является вне сомнения наиболее отрицательной стороной итальянской ситуации. Организационный план, предложенный большинством Политбюро, о котором (плане) в декабре было постановлено, что он "должен быть осуществлен в течение ближайших недель", оказался плачевным блефом, попыткой обходного движения, для прикрытия отступления руководства перед трудностями.

IV. Разногласия, заявленные оппозицией по вопросам политики нашей партии в Италии, появились не внезапно. Они являются отражением существующего в Интернационале положения. Во всех партиях Коминтерна ложная и колеблющаяся политика бюрократических руководств привела к бедственным последствиям, хотя объективное положение представляло нашим партиям широкие возможности развития и усиления. Вот почему необходимо поднять политические и организационные разногласия по итальянским вопросам на уровень вопросов международных.

В течение ряда лет мы присутствуем при непрерывном ряде ошибок в политике Интернационала, начиная с поражения германской революции в 1923 году и до недавнего поражения китайской революции. Против этой политики ошибок, ведущейся втечение семи лет, ослабляющей и дезорганизующей авангард революционного пролетариата, создалась и борется в Интернационале левая оппозиция, основным ядром которой является русская большевистская оппозиция во главе с Троцким. Руководящая Интернационалом бюрократия старалась всеми средствами скрыть и фальсифицировать точку зрения этой оппозиции. Пора, чтоб итальянские пролетарии также узнали, что эта оппозиция, вопреки бешено против нее направленной клеветнической кампании, представляет возрождение коммунистической доктрины и Интернационала, без чего революция не сможет ни продвигаться, ни победить. Все происшедшие внутри Интернационала и в Советской России факты подтвердили, что единственно левая международная оппозиция правильно видела и большевистским образом ставила и разрешала проблемы революции в течение этих последних лет. Она боролась с громадной энергией против ошибок Интернационала (теории социализма в отдельной стране, ошибок индустриализации Советской России, в политике в отношении крестьянства или в вопросах революции на Востоке и всех других коренных вопросах международного движения).

Ложно утверждать, что новая оппозиция внутри итальянской коммунистической партии всегда была согласна с И.К.К.И. Она не раз в составе ЦК партии выражала свои разногласия с ложными политическими позициями Коминтерна. В частности, мы высказывали несколько раз наши резкие разногласия с методом бюрократического руководства Коминтерном. В интересах правды надо сказать, что не только мы, но и все руководство нашей партии возражало против методов руководства Коминтерном. ЦК нашей партии открыто высказал в декабре 1928 года, в присутствии представителя Коминтерна Мануильского, свои разногласия по поводу кризиса, разразившегося внутри германской и других коммунистических партий. По этому поводу Эрколи от имени ЦК партии заявил представителю Коминтерна следующее:

1) "ЦК КПИ того мнения, что вина в том, что внутри германской КП создалась организованная оппозиция, лежит исключительно на большинстве ЦК германской КП и на руководстве Коминтерна, которые препятствовали меньшинству защищать свои позиции на собраниях и в партийной печати; 2) уничтожить оппозицию можно лишь на почве идеологической борьбы и при условии, что партия ведет правильную политику, а не одними административными мерами, как это думает руководство немецкой компартии; 3) ошибочно механически переносить методы, применяемые в ВКП, внутрь других партий Коминтерна".

Таково было мнение всего ЦК нашей партии в 1928 году, мнение, которое ЦК в полном составе сохранил до X пленума ИККИ.

Но борьба, которую руководство ведет теперь против нашей и против международной левой оппозиции, доказывает, что в тот период нынешние политические руководители КПИ искали лишь солидарности с Брандлером в Германии и с правой внутри русской партии, в то время, как мы хотели только бороться против бюрократических и механических методов руководства Коминтерном.

Ложно, следовательно, утверждать, будто по всем вопросам международной политики в ЦК нашей партии всегда имелось согласие. Этим мы не думаем, однако, уменьшить или ослабить ответственность, которую мы взяли на себя принимая так долго ложную и двусмысленную политику центра Интернационала. Мы хотим открыто признать наши ошибки перед партией. И главная ошибка, которую мы должны сегодня честно признать перед партией, то, что мы были также ответственны за ложные позиции партии и Интернационала, и что мы не нашли в себе раньше революционной смелости для борьбы против этих ложных позиций.

Распространяя критику, предпринятую нашей оппозицией под давлением международных и итальянских событий, на комплекс международных вопросов -- что является задачей всякого пролетарского течения -- мы ориентировались на международную левую оппозицию, которая в течение многих лет ведет упорную кампанию за правильную политическую линию. Мы подчеркиваем здесь свою солидарность с ней.

V. В заключение: все проблемы, по которым коммунистическая оппозиция заявляет о своих разногласиях с нынешним руководством, не могут быть разрешены иначе, как с партиейи Это требование определяется официальной бюрократией, как отход на позиции меньшевизма. Требовать дискуссии, участия партийной массы в выработке политической линии партии, для оппортунистов -- это меньшевистские требования. Никогда еще худшим образом не искажались руководящие принципы жизни и работы коммунистических партий.

1) Восстановление в своих рядах всех исключенных товарищей новой оппозиции и всех товарищей, исключенных в прошлом за защиту и поддержку позиции т. Бордиги. 2) Широкой и свободной дискуссии по общей политической линии партии и Интернационала за последние годы. 3) К дискуссии и на конгресс должны быть допущены представители новой коммунистической оппозиции и старой фракции итальянской левой. 4) Как глубоко ложная, должна быть отброшена политическая линия партийного центра, в особенности с 1926 года. Также должна быть отброшена авантюристическая политическая линия (левая маска оппортунизма), вышедшая из ЦК в марте с. г. 5) Тезисы лионского конгресса не должны быть рассматриваемы, как барьер, за который невозможно перейти. Отказ от лозунга "Республиканское собрание на базе рабочих и крестьянских комитетов" показывает, напротив, что эти тезисы должны быть также подвергнуты огню критикии 6) Ввиду того, что ошибки нашей партии являются лишь отражением ошибок руководства Интернационала, наша партия должна бороться за возвращение в КИ действительно большевистско-ленинского руководства, способного выполнить свою роль вождя революционного международного движенияи 8) Отвергнуть, как ложную, упрощенную теорию социал-фашизма, защищаемую нынешним руководством, теорию, разоружающую партию в борьбе, которую она должна вести против социал-демократии, одного из своих наиболее опасных врагов, и препятствующую и замедляющую группировку революционных сил вокруг коммунистической партии. 9) Надо покончить с пустой декламацией о всеобщей политической стачке. Массы не объявляют всеобщей политической стачки для всеобщей политической стачки самой по себе, но для того, чтобы достигнуть "определенных политических и экономических целей и только тогда, когда применение этого метода борьбы возможно и соответствует поставленным целями 11) Надо сделать из партийной печати орудие широкой массовой политической и организационной агитации; надо покончить с изобретением никогда не существовавших фактов и обстоятельств, надо покончить с сознательным обманом итальянского пролетариата и Интернационалаи 12) Чистка партии должна производиться в направлении, противоположном тому, которому следует официальное руководство. Не через исключения элементов, показавших ненарушимую привязанность партии и преданность рабочему классу, занимавших ответственные посты в борьбе во все периоды жизни нашей партии, можно усилить способность партии к борьбе и поднять боеспособность ее аппарата. 13) Надо отвергнуть бюрократическую концепцию взаимоотношений между партией и массовыми организациями. Концепция эта характеризуется, в частности, тем способом, каким нынешнее руководство партии недавно вмешалось в профсоюзную работу для изменения руководства Всеобщей Конфедерации Труда. Снятие с работы оппозиционных товарищей и замена их другими в секретариате ВКТ была решена и выполнена Политбюро партии вне Конфедерального центра. Это доказывает, с какой легкомысленностью нынешние руководители партии относятся к связи между партией и массовыми организациями. Злосчастный метод, заключающийся в рассмотрении массовых организаций, лишь как простой копии партийных организаций, дал в других странах, в частности во Франции и в Чехословакии, бедственные последствия для профессиональных организаций и пролетариатаи 14) Путь выхода из кризиса это путь, который наша оппозиция в согласии с левой международной оппозицией (большевиков-ленинцев) указывает партии.

Против бюрократического централизма, за демократический централизм!

Против оппортунизма и авантюризма; за твердую большевистскую политику в КПИ и Интернационале!

За итальянскую пролетарскую революцию; за Советскую Россию, за диктатуру пролетариата!

Привет "Веритэ"

Левая коммунистическая оппозиция может, думается мне, с известным удовлетворением оглянуться на последний год, несмотря на то, что работа имела в значительной мере подготовительный характер. Первый год был годом размежевания. Первое место в этой работе, т.-е. по существу в возрождении коммунистической мысли, принадлежит несомненно Франции, а во Франции -- "Веритэ". Сегодня уж во всяком случае никому не удастся более прикрывать знаменем левого коммунизма всякого рода идейный хлам, который нередко потому только оставался в оппозиции к официальному коммунизму, что был по существу еще ниже его.

Позвольте в этом приветственном письме коснуться одного вопроса: интернационального характера "Веритэ" и Коммунистической Лиги.

Оппортунисты обвиняют левую оппозицию в том, что она строит свою интернациональную организацию одновременно с национальной, рассматривая ту и другую, как две стороны одной и той же задачи. Брандлерианцы, представляющие собой наиболее чистый остаток довоенной социал-демократии, обвиняют Интернациональную левую оппозицию, в особенности французскую, в том, что она будто бы формируется на платформе русской оппозиции. Этим они показывают, помимо всего прочего, что совершенно не понимают, на какой основе сформировалась русская оппозиция. Не мешает об этом здесь вкратце напомнить.

Внутренние споры не приводили к резким группировкам в ВКП до событий осенью 1923 года в Германии. Экономические и политические процессы в СССР имели моллекулярный характер и сравнительно медленный темп. Немецкие события 1923 года измерили разногласия масштабом грандиозных классовых боев. С этого момента и на этой основе оформляется русская оппозиция.

Борьба по вопросу о кулачестве и партийной демократии в 1925-1926 г.г. имела серьезный характер. Но и здесь спор шел об органических процессах сравнительно медленного темпа. Но 1926 год приносит генеральную стачку в Англии и ставит ребром основные тактические проблемы западноевропейского рабочего движения. Катастрофа 1927 года приносит проверку всей стратегии Коминтерна в китайской революции. Именно эти мировые события окончательно оформляют русскую секцию оппозиции. Развитие ее было бы невозможным без теснейшей связи русских левых с критическими, оппозиционными элементами и группами других стран и, что еще важнее, без гигантских боев мирового пролетариата и выраставших отсюда проблем.

С теми или другими изменениями или отклонениями таков же был путь возникновения и развития всех других секций международной левой.

Навязываемая левым коммунистам мысль, будто перед коммунистическими партиями во всех странах стоят одни и те же задачи, требующие одних и тех же методов, прямо противоположна нашей действительной позиции. Пролетарский интернационализм мысли действия в нашу эпоху вытекает не из тождественности или хотя бы однородности условий в разных странах, а из их нерасторжимой связи между собой, несмотря даже на глубочайшие их различия. Именно старая, классическая социал-демократия считала, что все страны совершают свое развитие по одному маршруту: одни впереди, другие позади, и что им достаточно, поэтому, время от времени обмениваться на конгрессах своим национальным опытом. Эта концепция сознательно или бессознательно вела к социализму в отдельной стране и была вполне примирима с национальной обороной, т.-е. с социал-патриотизмом.

Мы, интернациональная левая, рассматриваем мировое хозяйство и мировую политику не как простую сумму национальных частей. Наоборот: национальное хозяйство, национальную политику мы рассматриваем лишь, как весьма своеобразную часть органического мирового целого.

В этом смысле непримиримое противоречие отделяет нас от правых оппозиционных группировок, как социал-демократического (брандлерианского, попистского), так и синдикалистского типа. Группа Монатта есть национал-синдикализм и уже поэтому одному реформизм. В империалистскую эпоху нельзя революционные проблемы ставить в национальных рамках, как нельзя вести шахматную партию на одной клетке доски.

Глубочайшие разногласия отделяют наш интернационализм от официального интернационализма Коминтерна, который подкапывает свой собственной фундамент, создавая для СССР одиозную привиллегию "национального социализма". Этот вопрос выяснен уже достаточно.

Спросим себя, однако: возможна ли была бы работа Коммунистической Лиги, как и вообще левой оппозиции в составе единой коммунистической партии? Мы отвечаем на этот вопрос без малейших колебаний: разумеется, возможна. Если взять историю русского большевизма, то она представляет собою, в известном смысле, постоянную, иногда очень острую борьбу течений, группировок и фракций. Несмотря на всю глубину разногласий, отделяющих нас от господствующей фракции, мы вполне готовы были бы бороться за свое влияние в рамках единой партии: для этого мы достаточно верим в силу наших взглядов. С другой стороны, господствующая сейчас фракция, скажем, во Франции, никогда бы и не подумала исключать левых коммунистов, еслиб ей это не было приказано. Условия французского рабочего движения и развития французского коммунизма ни в каком смысле и ни с какой стороны не вызывали и не оправдывали раскола коммунистической партии. Это сделано по приказанию из Москвы, и вызвано исключительно условиями борьбы фракции Сталина за самосохранение. Плебисцитарный режим, окончательно закрепленный XVI съездом, может держаться, только дробя, размалывая, превращая в пыль всякие идейные течения, всякие идеи вообще. Если вздором является мысль, будто Коминтерн есть орудие национальных интересов России, то безусловной истиной является то, что правящая фракция в Коминтерне является служанкой бюрократического самодержавия Сталина. Ни одна из секций Коминтерна не может стать подлинной партией пролетариата без радикального изменения курса и режима ВКП. Эта задача, являющаяся предпосылкой для разрешения всех других задач, имеет глубоко централизованный характер. Нерасторжимая интернациональная связь всех групп левой оппозиции обусловливается, прежде всего, необходимостью концентрированной силой изменить режим Коммунистического Интернационала.

Разумеется, есть другой путь: повернуться спиной к Коминтерну и начать строить новую партию на новом месте. Но это было бы ликвидаторством уже в действительном смысле слова. Коминтерн есть продукт сочетания грандиозных исторических факторов: империалистской войны, открытой измены II Интернационала, Октябрьской революции и марксистско-ленинской традиции борьбы с оппортунизмом. Этим и объясняется то, что несмотря на убийственную политику руководства, массы, после новых и новых отходов, снова притекают к Коминтерну. Можно не сомневаться, например, что немецкие рабочие дадут германской компартии на предстоящих выборах больше голосов, чем на прошлых выборах. Если Тельман, Ремеле и К-о делают все, что могут, чтоб ослабить коммунизм, то распад капитализма, небывалый торгово-промышленный кризис, гниение парламентарного режима, подлость социал-демократии делают все, чтоб усилить коммунизм. И к счастью эти исторические факторы сильнее, чем Тельман, Ремеле вместе с их покровителем Сталиным.

Рвать с Коминтерном значило бы пускаться в область авантюр, пытаться по произволу, искусственно строить новые партии, вместо того, чтобы освободить исторически возникшие коммунистические партии из тисков сталинской бюрократии. Между тем уже эта одна задача, интернациональная по самому своему существу, делает необходимым централистическую организацию Международной левой оппозиции.

Не вытекает ли, однако, отсюда опасность игнорирования национальных особенностей и задач, упрощения политики, бюрократизации методов? Так могут ставить вопрос только те, которые не доверяют содержанию идей левой оппозиции. Думать, что каждая из национальных групп способна одними собственными силами ставить и разрешать национальные проблемы под интернациональным углом зрения, и в то же время опасаться, что интернациональная организация, включающая в себя все эти секции, неспособна учитывать национальные особенности, значит издеваться над марксистским мышлением.

Сталинский бюрократизм и тупоумное командование Молотова выросли вовсе не из интернационального централизма, а из национал-социалистического перерождения русской бюрократии, механически подчиняющей себе остальные секции. Борьба за национальную "автономию" (Брандлер, Ловстон, Луи Селье и пр.) имеет по существу ту же природу, что и борьба за синдикальную "автономию": и та и другая отражают стремление реформистских элементов спрятаться от непримиримого классового контроля, который может выражаться только через определенные идеи и через определенную организацию, по необходимости централистическую и интернациональную. Поэтому совершенно не случайно, что Луи Селье, который апелирует к фригийскому колпаку, и Пьер Монатт, который апелирует к амьенской хартии, оказываются тесными союзниками в борьбе против революционного коммунизма.

Механический централизм Коминтерна не имеет в себе ничего интернационального: он все более служит для того, чтоб с наибольшим удобством приносить интересы мирового пролетарского авангарда в жертву потребностям плебисцитарной сталинской фракции, которая сама опирается на основы национал-социализма. Реакция против этого неизбежна. Она началась. Она только еще началась. Она породит еще немало потрясений, исключений, расколов и отколов.

Правое крыло тянет от Коминтерна назад, к довоенным формам рабочего движения, несостоятельность которых обнаружена полностью империалистской войной и Октябрьской революцией.

Левая оппозиция так же есть, в известном смысле, реакция против национал-социалистического бюрократизма, но она глядит не назад, а вперед. Она представляет собою не отход от большевизма к социал-демократии, а дальнейшее развитие большевизма в борьбе с его эпигонским вырождением.

Побеждает не аппарат. Побеждают идеи, если они правильно выражают тенденции развития. Аппарат может получить самостоятельное могущество лишь благодаря тому, что сам он вырос в прошлом на основе идей, овладевших массой. Инерция такого аппарата может быть велика, особенно если он вооружен большими денежными ресурсами и средствами репрессий. Но побеждает все же не аппарат, побеждают идеи. При одном условии: если они верны.

В первый год существования "Веритэ" ее руководящие идеи нашли проверку в лагере оппозиции. Паразитические и диллетантские группы, которые высокомерно отказывали "Веритэ" в праве на существование, исчезли с политического поля или доживают последние дни. Застоявшиеся, консервативные группы вынуждены, под влиянием "Веритэ", перестраиваться, искать новой ориентировки, пересматривать свой багаж. Это относится не только к Франции, но и к Германии, к Бельгии, Италии и другим странам. Это сделало "Веритэ" до известной степени интернациональным органом оппозиции. "Веритэ" оказала влияние на передовые коммунистические элементы более, чем десятка стран, не только в Европе, но и в Азии и в Америке. Маленький еженедельный орган, вокруг которого первоначально собралась узкая группа единомышленников, стал орудием интернационального действия. Идеи могущественны, когда они правильно отражают объективный ход развития. Сейчас "Веритэ" пустила серьезные корни во французскую почву. Группа инициаторов обросла уже двойным кольцом друзей, и из партийных и из синдикальных рядов.

Хотя дело идет о годовом юбилее "Веритэ", но было бы несправедливо умолчать здесь о "Лютт де клясс". Давно установлено, что чем революционнее характер данной пролетарской фракции, данного течения, тем глубже его теоретические интересы. Поэтому не случайно, что именно коммунистическая левая во Франции сумела поставить теоретический марксистский орган, который уже доказал, что он нужен пролетариату, и который в дальнейшем окажет пролетарской революции неоценимые услуги.

"Веритэ" входит во второй год. Будем глядеть вперед. Сделать остается больше, чем сделано. "Веритэ" сейчас орган идейного течения. Она должна стать органом массового действия. Путь не близок. Главные задачи впереди. Но уже сейчас можно не сомневаться, что во втором году семена, посеянные за истекшие 12 месяцев, начнут давать обнадеживающие всходы.

Из открытого письма т. Бернара членам французской компартиии

иВозвращения к коммунистической политике можно добиться только активной борьбой против нынешнего курса партии.

Руководящая роль партии

Вокруг этого вопроса были открыты обширные дискуссии. Как он ставится для коммуниста? Рабочий класс не однороден. Численный рост пролетариата обеспечивается элементами, пришедшими из других социальных слоев, с гораздо менее развитым классовым чувством: мелкой буржуазии, крестьянстваи Только его наиболее передовая часть может обладать ясным взглядом и ориентировать всю частичную борьбу в духе общих интересов класса. Совершенно очевидно, что именно эта часть рабочего класса сыграет руководящую роль. К каким выводам прийдем мы, если будем рассматривать этот вопрос с точки зрения организаций рабочего класса? Партия есть организация наиболее передовой части рабочего класса. Совокупность других организаций, по причине их более широких баз, и их назначения -- объединять также и менее передовых рабочих, нормально должна быть поставлена под влияние руководящей роли партии. Это в особенности верно по отношению к профессиональным союзам, которые должны стремиться быть организациями всего класса.

Но это руководство партии классом -- установленное теоретически -- приобретается ли оно в порядке "права"? Может ли оно осуществляться против воли рабочего класса или без его согласия? Конечно, нет. Партия может руководить лишь с согласия класса. Этот последний не покоряется руководству партии. Он добровольно становится под ее руководство, когда он признает его правильным. Партия должна, следовательно, стремиться связаться с классом, убедить его в правильности своей политики. Руководить значит не командовать, а воспитывать и убеждать. Эта ли концепция руководящей роли партии восторжествовала в партии?

Рассмотрение политики последних лет доказывает, что нет. Подлинный сторонник руководящей роли партии предпочитает, конечно, действительное руководство, шумливым его провозглашениям. В синдикатах же, шумливые утверждения конфедерального конгресса заменили действительное руководство. Сверху нисколько не добиваются убедить синдикаты, но навязать им свою руководящую роль. И это утверждение руководящей роли переносится на массу методами внутренней борьбы, вследствие чего старание убедить абсолютно исключено. Воображают, что можно руководить против класса. Следствия таковы, что партия руководит все меньше и меньше. Она не руководит больше сама собой. Что касается нашей области, то областной комитет признался в этом в своей резолюции, где он констатирует общую пассивность партии.

Эта карикатура на руководящую роль партии характеризует тех, которые считают себя бесконечно выше рабочих, и достаточно презирают их, чтоб думать, что дело рабочих только повиноваться. Это совсем не коммунисты. Они не могут связаться с массами. Они приносят больше вреда коммунизму, чем все его буржуазные и социал-демократические противники. С ними нужна борьба до победы.

Политизация стачек

Отличительные черты оппортунизма многочисленны. Но одна из его наиболее выдающихся черт, это легкий переход с одной позиции на другую, от правой ошибки к левой. От отрицания руководящей роли партии оппортунисты перешли к шумливому утверждению, этой руководящей роли. Такого же свойства их внезапное открытие "политизации" стачек.

После оглушительных отчетов-блефов внезапно становится известным, что движение ликвидировано. Верно, нам приносят утешения. После поражения нас уверяют, что положительные результаты многочисленны: вступления в партию, в синдикаты, рабочие готовятся к новым боям. Мы видели это в нашей области на примере стачки Анжерс. Секретарь Областного Комитета принес нам такие утешения: образовывается ячейка партии, синдикальная секция вышла из борьбы окрепшей. Мы спросили цифр. Дать их оказалось невозможно, а несколько позднее пришлось признать, что ничего из этих прекрасных результатов не существует. В такой же мере это относится к другим стачкам.

Нельзя измерять результаты приобретениями, сделанными в течение стачки. Результаты измеряются приобретениями, остающимися после стачкии

* * *

Кризис сам по себе недостаточен, чтоб дать возможности революционного его разрешения. В способности пролетариата к действию заключается его радикализация. Каково же здесь наше положение?

Одни ее совершенно отрицают, закрывая таким образом глаза на возможности, которые может представить настоящий период. Эти глубоко ошибаются.

Другие объявляют радикализацию "без условий" и неправильно оценивают ее. Они доказывают нам ее путем дедукции: потому что есть кризис, есть радикализация. Потому что есть усиление эксплоатации и рационализации -- есть радикализация. Этот метод совершенно ошибочен. Бывали кризисы без радикализации, бывали усиления эксплоатации без радикализации. Радикализация доказывается и оценивается не дедуктивно, но фактами. А факты, единственно приведенные для поддержки официального тезиса -- это стачки. О них мы уже говорили выше.

Есть и иные признаки радикализации: количество членов, влияние партии.

Увеличивается ли ее численный состав? Нет, он падает. Со времени "радикализации", с 1927 по 1928 г. он сократился с 56 до 52 тысяч, а с 1928 по 1929 г. с 52 до 35 тысяч. Это официальные цифры. С 1929 по 1930 г. дальнейшая потеря несомненнаи

Если есть слепцы, которые не хотят прозреть, я со своей стороны не желаю принадлежать к этой категории. Не предавая коммунизма, для честного борца, убедившегося в нынешнем политическом крахе партии, невозможно -- под предлогом дисциплины -- продолжать молчать. Кто не хочет скрывать свою собственную ответственность, свои ошибки, тот обязан активно работать за необходимое возрождение коммунизма. Именно это стремление я изъявляю отныне, не обманываясь насчет трудностей задачи. Те, которые под видом политических аргументов не имеют ничего на языке, кроме ругани, не замедлят покрыть меня ею: изменник, союзник буржуазии и т. д. Они не замедлят заявить, что я перехожу к социал-демократии! Нет, я предоставлю этот путь другим. Вместе с подлинными коммунистами я буду бороться, наоборот, чтоб помешать революционным рабочим, отброшенным от партии политикой фантазий и авантюр, переходить к реформизмуи Мы не будем бороться против партии, против Интернационала. Мы будем бороться против нынешней политики, чтобы перевести партию на почву коммунизма и на ней удержать рабочий класс.

Альфред Бернар.
Областной секретарь партии с 1925 по 1926 г.
Член Политбюро и Секретариата ЦК партии с 1926 по 1928 г.
Тур, май 1930 г.

* * *

Товарищ Бернар, один из руководителей французской коммунистической партии, работающий постоянно в Туре, где он пользуется большим авторитетом у рабочих, теперь исключен из партии. Вместе с ним исключены товарищи Глюко, Доньон, Делаваор и Франсуа. Сейчас эти товарищи полностью примкнули к французской левой оппозиции. В "Веритэ" от 8 августа напечатана статья тов. Бернара, в которой говорится:

"Методы бюрократического удушения и исключений рабочих, требующих отчетов, практикующиеся во Франции, являются лишь отражением методов Коминтерна. Они стали необходимы для удержания у власти фракции, политика которой колебалась справа на лево. Некоторые нам скажут: но вы ее поддерживали в течение целого периодаи Это верно. Мы отнюдь, как некоторые, не одобряли всего. Но каждый раз на наиболее значительных этапах: Англо-русский комитет, китайская революция, мы разделяли вину и ошибки "генеральной линии". Мы дали обмануть себя теорией "социализма в отдельной стране". Одно время в партии было в обычае требовать признания своих ошибок. Сегодня мы можем сделать то, в чем мы отказали бюрократам. Наша ошибка была в том, что мы слишком долго ошибались относительно политики Коминтерна, что мы участвовали в борьбе против левой оппозиции.

С ней мы можем приступить к нашей настоящей "самокритике". Наша встреча на общей платформе, не была плодом политических комбинаций и соглашений, более или менее зависящих от обстоятельств, ни компромисса, -- это была здоровая встреча тех, которые вышедши из различных пунктов идут к той же цели.

Наше вступление в борьбу на стороне левой оппозиции имеет и другое значение. Оно представляет не только нескольких товарищей. Оно представляет течение в партии и в рабочем классе. Оно показывает, что не надо покидать находящихся еще в партии рабочих, даже когда они приобщаются к борьбе против нас. Их глаза откроются, как открылись наши, и это с ними левая оппозиция оздоровит партию и Коминтерн".

Выборы в Саксонии и левая оппозиция

Выборы в саксонский Ландтаг происходили под знаком острого торгового и промышленного кризиса, громадной безработицы (в одной только Саксонии около 400.000 безработных), снижения заработной платы и общего капиталистического наступления на права рабочего класса. Эти выборы показательны, как для тенденции происходящих в настоящее время политических и социальных перегруппировок, так и для соотношения классовых сил. Они стали мерилом политических настроений Саксонии, этой, состоящей преимущественно из рабочего населения, части Германии (на 4,5 млн. населения приходится 2,5 млн. пролетариата).

Все партии мобилизовали все свои силы. Главные руководители партий были направлены в Саксонию: Гитлер, Гугенберг, Вельс и др. Деньги для проведения предвыборной кампании текли потоком.

Для левой оппозиции в Германии эта выборная кампания стала камнем испытания правильности ее политики. После гибельной политики Ленинбунда молодой немецкой оппозиции не легко было подойти к партийной массе. Исходя из нашей установки как фракции, задача которой является реформа партии, областной комитет Саксонии, как и центральное правление оппозиции единогласно постановили не выставлять при выборах собственных списков, а поддержать партию. По этому вопросу нет разногласий во всей немецкой оппозиции.

В свое время вопрос -- партия или фракция, самостоятельные списки при выборах или поддержка партии, при беспощадной критике ее предводителей -- играл большую роль в разногласиях в Ленинбунде. Для левой немецкой оппозиции этот вопрос был потому ясен.

Поддержка партии при выборах связана с применением тактики единого фронта по отношению к партии. Только под таким углом зрения следует рассматривать тактику левой оппозиции при выборах в Саксонии, и только так нужно понимать лозунги оппозиции: "Все силы на помощь партии", "Пролетарии, голосуйте за список коммунистической партии".

Мы сегодня в Германии являемся, как известно, свидетелями огромного роста фашизма. Важнейшей задачей левой оппозиции было направить внимание партийной массы и рабочего класса на эту опасность. Совершенно ясно, что одновременно оппозиция должна была предостерегать рабочий класс от парламентских иллюзий, указывая на предательскую роль социал-соглашателей, прокладывающих дорогу фашизму.

Предвыборное воззвание левой оппозиции "к рабочим Саксонии" было направлено не только против фашизма, буржуазии и предательских вождей социал-демократии, но также против стратегов поражения, правых, которые демагогически кричат о едином фронте и в то же время, выставляя свои собственные списки при выборах, ослабляют пролетарский фронт.

О коммунистической партии оппозиция говорит следующее:

"Несмотря на свои тяжелые ошибки, наша партия осталась коммунистической революционной партией. Она ничего другого не преследует, как служение классовым интересам пролетариата. Поэтому для классово-сознательного рабочего не должно существовать 22 июня другого лозунга, как за КП Германии". Значит ли это, что эта оценка партии относится также к ее нынешним центристским руководителям? Нет! В этом же воззвании политика центристских руководителей подвергается беспощадной критике. Оппозиция открыто говорит партийной массе, что в изоляции партии от масс, в беспомощности партии использовать благоприятную ситуацию, оторвать социал-демократических рабочих от их предателей-вождей, пресечь фашистское наступление -- виновны ее нынешние вожди, Сталин и Тельман.

"Тот факт, что массы, разочарованные политикой социал-демократии, примыкают не к нам, а к фашистам, -- говорит воззвание, -- этот факт является смертным приговором политики руководства нашей партии".

"Мы знаем, -- гласит воззвание, -- что предпосылкой для победы над капиталистическим порядкоми является политически ясномыслящее и целеустремленное ленинское руководство, которое должна выдвинуть коммунистическая партия. Усилия каждого коммуниста и честно-мыслящего рабочего должны быть направлены на создание подобного руководства".

Тот факт, что вместо предсказанного наступления непосредственно-революционной ситуации, надвигается угроза фашистской опасности, означает полнейшее банкротство политики центризма. Если партийная масса не изменит в корне этой политики, не поставит во главе ленинское руководство, то коммунизм в Германии потерпит полнейшее поражение. Разъяснять партийной массе сущность легкомысленной и преступной политики центристских вождей, и в то же время проводить сообща с партийной массой кампанию за усиление влияния коммунизма -- таков смысл той тактики единого фронта, которую левая оппозиция в Германии применяла во время выборов в Ландтаг.

Главный лозунг партии при выборах в Ландтаг гласил: "Пролетарии, голосуйте за Красную Саксонию". Ни один рабочий не знал, однако, что под этим понимать. Означает ли это советскую Саксонию или коммунистическое большинство в саксонском парламенте? Пролетариат понимал раньше под "Красной Саксонией" большинство из коммунистов и социал-демократов в саксонском Ландтаге. Ввиду того, однако, что партия на основании резолюций, принятых на VI мировом конгрессе и на веддингском партийном съезде, принуждена была покинуть тактику единого фронта не только в оппортунистическом, но и в революционном ее применении, вышеупомянутый лозунг стал пустой фразой. Левая оппозиция в своем воззвании к партии заявила по этому вопросу следующее:

Поддержка социал-демократического, правительства меньшинства ставилась оппозицией в зависимость от проведения следующих требований:

Чтобы провести эти требования и держать правительство меньшинства под внепарламентским давлением, левая оппозиция предлагала создать комитеты борьбы, перед которыми правительство было бы ответственно и под чьим контролем протекала бы работа. В эти комитеты входили бы представители фабрично-заводских комитетов, комитетов безработных, профсоюзных организаций и пролетарских организаций защиты.

В этом направлении должна была проводиться тактика единого фронта против социал-демократии, а, главным образом, против "левых" социал-демократов в Саксонии, которые непрестанно демагогически твердят о том, что они потому лишь не проводят пролетарской политики, что КПГ им "мешает". Эта тактика должна была бы на деле показать с.-д. рабочим, что их "левые" вожди являются такими же предателями, как и правые.

* * *

Результаты выборов явились в известной степени неожиданностью не только для рабочих масс, но и для буржуазии. Приводим ниже сравнительные данные трех выборов:

	Ландтаг		Рейхстаг
	1930 г.	1929 г.	1928 г.
Коммунисты	355.552	345.530	381.568
Соц.-демократы	871.327	922.932	999.421
Коммунисты оппозицион. (брандлерианцы)	14.827	22.129
Старые социал- демократы	19.147	39.568	84.869
Национал-социалисты (фашисты)	376.724	133.958	74.343
Национальная партия	124.300	218.309	254.488
Народная партия	227.319	363.382	316.017
Партия хозяйства	276.702	304.884	232.052
Христ. социал. народная партия	57.408		23.519
Ландфалк (крестьянская партия)	120.497	140.611	145.467
Демократы	83.671	115.289	147.356
Партия нац. госуд. объедин	39.351
Партия народного права	44.142	70.131	87.545

Сравнение вышеприведенных данных наглядно показывает:

1) громадный рост национал-социалистов;
2) колоссальные потери остальных буржуазных партий;
3) незначительные потери социал-демократов;
4) незначительное усиление КПГ, вернее застой;
5) полное поражение правой оппозиции (группы Брандлера).

Национал-социалисты, которые при выборах выступали активнее всех, стремятся к тому, чтобы Саксония, как и Тюрингия, стала крепостью фашизма в Средней Германии, за ними последует Пруссия.

Фашисты увеличили число своих голосов по сравнению с выборами 1929 г. в саксонский Ландтаг почти втрое, а по сравнению с выборами в Рейхстаг -- в пять раз. Это означает, что фашистам удалось начавшийся в 1928 году процесс радикализации трудящихся масс, направить в свое русло. Тот факт, что фашисты в Красной Саксонии обогнали коммунистов, и что они стали второй по величине партией, ясно показывает, как велика фашистская опасность. Получили ли фашисты только голоса отчаявшейся мелкой буржуазии? Утверждать это значило бы обманывать себя. В рабочей Саксонии, где рабочие раньше в продолжение ряда лет имели большинство в парламенте, значительные части рабочих, разочарованных систематическим предательством социал-демократических вождей и неумением компартии использовать благоприятную ситуацию 1923 года, как и последующих лет, ищут сегодня спасения в фашизме. Многие тысячи безработных попались на демагогическую удочку национал-социалистов и подали за них свои голоса. Особенно наглядно показывают это результаты выборов в районах Рудных Гор и Фогтлянде, где подавляющее большинство населения пролетарское.

Компартия не предвидела такого хода вещей. Еще 9 мая с. г. партийная пресса была того мнения, что фашисты не имеют никаких возможностей дальнейшего развития в Германии. Нас клеймили, как пессимистов и паникеров, когда мы указывали на надвигающуюся фашистскую опасность. Партия теперь должна сама признать, что она ее недооценила. Все чаще подтверждается, что руководители компартии только тогда видят политические процессы, когда факты бьют их по голове. Они не в состоянии, однако, предвидеть процесс развития, а значит и повлиять на него.

Партии середины сильно ослабели. Несколько лет политики этих партий должны были привести мелкую буржуазию к еще большим разочарованиям. Партии середины не были в состоянии вести самостоятельную политику и находились в хвосте партий финансовой буржуазии. Они отдали часть своих приверженцев национал-социалистам.

То же самое относится к демократам, развитие которых, начиная с 1918 года идет по убывающей линии.

Социал-демократия могла бороться только за удержание своих позиций. После недавнего предательства повседневных интересов пролетариата правительством Мюллера, после попытки "левых" социал-демократов, в первый раз после революции 1918 года, вступить в переговоры с буржуазией для образования коалиционного правительства -- переговоры, неудавшиеся лишь из-за отказа немецкой-народной партии, -- ситуация для социал-демократии была крайне неблагоприятна. И все-таки, в общем, социал-демократы удержались на своих позициях. Вспомним, что как раз вопрос об участии социал-демократов в коалиционном правительстве привел в свое время, после поражения немецкого пролетариата 1923 г., к расколу саксонской социал-демократии, к образованию так называемой "старой социал-демократической партии". Тогда левые социал-демократические рабочие Саксонии боролись против образования коалиционного правительства и добились исключения сторонников коалиции. Социал-демократия потеряли при нынешних выборах около 50.000 голосов. Официальная партийная пресса торжествовала по поводу того, что эти, потерянные социал-демократами голоса перешли к фашистам. Между тем такое заявление есть смертный приговор политике Тельманов и Ремеле, которая, несмотря на благоприятную ситуацию, не сумела перетянуть эти голоса на свою сторону.

Правые-брандлеровцы -- разбиты. Их надежды на получение хотя-бы одного мандата в саксонском Ландтаге не оправдались. Фракция оппортунистов получила опять урок от саксонских рабочих. Это поражение показывает, что саксонский пролетариат не забыл ни своего поражения в октябре 1923 года, ни пораженческих стратегов. Несмотря на свою чрезвычайную активность во время этих выборов, правые потеряли свыше трети (около 8.000) голосов, которые достались компартии. Газета правых "Арбайтерполитик", впавшая после выборов в уныние, пыталась жалкими софизмами оправдать тактику брандлерианцев.

Нынешнее руководство КП Германии после VI конгресса и Веддингского партсъезда, вместо наступления буржуазии видело наступление пролетариата. Главари партии не смогли использовать действительно начавшегося в начале 1928 г. процесса радикализации масс Германии. Отказ выдвинуть частичные требования обезоружил партию в борьбе за массы. Отказ от тактики единого фронта, революционно-наступательной по отношению к социал-демократии, и неумение предвидеть наступление фашистской опасности парализовали силы партии. Партия не была в состоянии широко развить борьбу против фашистско-капиталистического наступления.

Правда, за день до выборов партийная пресса опубликовала целый ряд частичных требований. Эти требования не могли уже быть обсуждаемы ни на заводах, ни в массовых пролетарских организациях. Вместо того, чтобы на основе частичных требований развернуть своевременно большую кампанию на заводах, партия ограничилась предложениями, принявшими характер "предвыборной утки", которая особенно практикуется буржуазными и социал-демократическими партиями за день до выборов.

Компартия не имела никакого успеха при выборах. Партия, правда, увеличила количество своих голосов на 10.000 по сравнению с выборами в Ландтаг 1929 года, но не добилась количества голосов, полученного при выборах в Рейхстаг (ей недостает для этого около 26 тысяч голосов). Вышеуказанный прирост произошел главным образом за счет брандлерианцев, т.-е. ранее отошедших голосов. Результаты выборов говорят ясно и определенно о застое партии. В некоторых пролетарских районах, как Хемниц, Ауербах и особенно в Рудных Горах -- Фогтланде, партия даже понесла значительные потери, в то время, как фашисты увеличили там количество своих голосов в 4 или даже в 5 раз.

Несмотря на острый хозяйственный кризис, обостренные классовые противоречия, новые предательства социал-демократии, коммунистической партии не удалось пробить бреши в рядах социал-демократии, не говоря уже о том, чтобы добиться влияния на обедневшие мелко-буржуазные слои. Своим лозунгом о социал-фашизме партия, с одной стороны, укрепила социал-демократию, стушевав противоречия между ее руководителями и рабочими, с другой стороны, отвлекла внимание масс от действительного фашизма. Партия не сумела на широкой базе единого фронта показать массам опасности фашизма и повести борьбу против него. Хуже того, благодаря публичным выступлениям социал-демократии (демонстрации, плакаты и т. д.) против фашизма, партия оказалась и в этом отношении отодвинутой на задний план.

Результаты выборов показывают, до какой степени угрожающи последствия ультра-левой политики центризма. Это расплата за роковую политику Сталиных и Тельманов, которые покинули путь Маркса и Ленина.

Результаты выборов вызвали среди партийной бюрократии паническое настроение, которое нашло свое отражение в партийной прессе. "Саксонская рабочая газета" принуждена была признать банкротство политики нынешних главарей партии.

"Мы должны открыто сказать: долгое время мы недооценивали опасности национал-социалистического движения. Настала крайняя пора догнать упущенное, искоренить слабости и собрать под нашим руководством действительный пролетарский единый фронт борьбы против фашизма, фронт всех рабочих без различия партий". ("Саксонская рабочая газета". Орган КПГ, Лейпциг, 23 июня 1930 г.).

Можно ли считать, что это есть действительный поворот, сдача ультра-левой политики? История центризма, начиная с 1923 года нас поучает, что такие повороты принимают разом противоположное направление в духе брандлеровского оппортунизма.

Если не удастся тактику единого фронта сделать центральным пунктом всей партийной политики, чтобы на широкой базе, в связи с животрепещущими интересами масс, организовать борьбу против неслыханной капиталистической эксплоатации, против фашизма, против прислужников капитала -- социал-демократов, то фашизм сделает дальнейшие успехи.

* * *

Результаты выборов подтвердили правильность нашей политической линии и тактики. Часть наших требований партия сама сегодня выдвигает. Особенно отрадно то, как рядовые члены партии отнеслись к нашим воззваниям, которые расходились во многих тысячах экземпляров на заводах и собраниях. Повсюду наши товарищи дискутировали с партийными, со стороны последних проявлялась нередко большая симпатия к воззваниям левой оппозиции.

Характерно, что в то же время члены правой оппозиции не могли ни вступить в дискуссии с партийными товарищами, ни открыто показываться на партийных собраниях: их часто избивали, а в лучшем случае у них забирали воззвания.

Нашим товарищам удалось во время их пропагандных поездок по Саксонии установить новые связи с партийцами. Им удалось в большинстве случаев устранить те губительные последствия, которые Ленинбунд породил своей политикой второй партии в партийной среде. Сегодня партийцы знают, что мы представляем собой только часть компартии, а не вторую партию, что наши силы мы отдаем на служение мировой коммунистической партии для ее укрепления и роста. Многие начинают понимать, что эта задача может быть проведена лишь в том случае, если сегодняшнее руководство будет смещено и партия вернется на путь Маркса и Ленина.

Письма Ф. Энгельса к Бернштейну Ё

Быть временно в меньшинстве с правильной программойи все же лучше, чем без программы иметь большую, но зато почти номинальную партию. Мы всю свою жизнь были в меньшинстве и очень хорошо при этом себя чувствовали.

За победу коммунистической партии Германии!
За внепарламентские массовые выступления!

Ниже мы печатаем воззвание немецкой левой оппозиции к выборам в Рейхстаг. Оно четко выражает отношение международной левой оппозиции к коммунистическим партиям, и в частности к вопросу о параллельных кандидатурах. -- Ред.

Левая оппозиция КПГ (большевики-ленинцы) призывает всех своих сторонников в Германии, всех революционных рабочих, придерживающихся идей левой оппозиции, выбирать 14 сентября кандидатов коммунистической партии Германии.

Левая оппозиция не потому призывает голосовать за избирательный список КПГ, что она хочет помешать "расколу голосов" в коммунистическом лагере. Подобная мотивировка достойна тех оппортунистов, которые хотят держать революционный рабочий класс в плену парламентских иллюзий. И не потому, что левая оппозиция финансово и организационно слаба она отказывается от собственных списков.

Имеются в виду правые, брандлерианцы, которые после своего недавнего полного поражения в Саксонии, решили не выставлять собственных кандидатур, мотивируя это не политически, а "технически": нежеланием разбивать голоса, отсутствием средств и организации. Аналогична и "тактика" Ленинбунда, находящегося на путях развала. -- Ред.

Мы, непримиримые противники политики руководства от Брандлера до Тельмана, постоянно и резко подчеркивали, что мы видим в КПГ нашу партию, против которой мы не боремся, но за которую мы боремся, неутомимо выступая против политики ослабляющей Коминтерн и КПГ и ведущей от поражения к поражению.

Именно поэтому наша критика против злополучной политики партийного руководства не ослабнет также во время выборной борьбы. _______________

*1 Наша партия стоит перед решающими боями. Не перед выборными урнами, но на заводах, на улице, против режима диктатуры, против угрожающей опасности фашизма, против бешенного наступления капитала.

Партия загипнотизированно смотрит на 14 сентября. Она воодушевлена ожидающимися миллионными цифрами голосов. Опьяненная иллюзиями, она не слышит угрожающий голос действительности, она не видит, что рабочий класс отступает без боя перед наступлением буржуазии во имя снижения заработной платы, она скрывает поражения на Северо-Западе и в Мансфельде. Воспитанные в духе авантюризма и оппортунизма значительные части партии возлагают все надежды на революционное влияние массовой безработицы, не понимая, что именно массовая безработица противодействует развитию сопротивления на заводах.

Вместо того, чтобы в внепарламентской борьбе собирать трудящиеся массы вокруг конкретных рабочих требований, признанных необходимыми всеми рабочими, вместо того, чтоб средствами тактики единого фронта, вызвать могучее массовое движение за семичасовой рабочий день и таким путем практически объединить и скрепить рабочих и безработных для общих целей, партия ограничивается голой пропагандой коммунистического выхода -- пролетарской революции.

Толкать партию с пути увлечения выборными листками, с пути иллюзий и совершенно бесплодной пропаганды, на путь массовых внепарламентских действий, за жизненно-необходимые, насущные интересы пролетариата -- во имя этой цели левая оппозиция противопоставляет открыто и непримиримо в выборной борьбе свои революционные ленинские идеи оппортунистическим иллюзиям и авантюристическим спекуляциям руководства.

За массовые внепарламентские выступления -- против парламентских иллюзий.

Против господствующего партийного режима, против политики партийного руководства.

Письмо венгерским товарищам

Ваша мысль: объединить передовые пролетарские элементы венгерской эмиграции, чтобы в тесной связи с революционными элементами внутри Венгрии противопоставить ленинизм сталинизму и бэла-кунизму, -- эта мысль вытекает из всей обстановки и ее можно только приветствовать.

Венгерская революция, как всякая разбитая революция, имеет обширную эмиграцию. Задачей эмиграции не раз уже бывало в истории: содействовать подготовке новой революции.

Что для этого нужно? Проверить опыт первой венгерской революции. Это значит подвергнуть беспощадной критике руководство Бэла-Куна и К-о. Силу большевизма, позволившую ему совершить Октябрьскую революцию, составляли прежде всего два вопроса: правильное понимание роли партии, как систематического отбора наиболее выдержанных и закаленных элементов класса; правильная политика по отношению к крестьянству, прежде всего в области земельного вопроса. Несмотря на то, что Бэла-Кун наблюдал Октябрьскую революцию вблизи, он не понял ее движущих сил и методов, и, когда ходом обстоятельств оказался поставлен у власти, он легкомысленно пошел на слияние коммунистов с левыми социал-демократами и, совершенно в духе русских меньшевиков, повернулся спиною к крестьянству в области земельного вопроса. Эти две роковые ошибки предопределили быстрое крушение венгерской революции в тех трудных условиях, в какие она была поставлена.

Можно учиться на ошибках. Должно учиться на поражениях. Но Бэла-Кун, Погани (Пепер), Варга и др. ничему не научились. Они поддерживали все ошибки, все оппортунистические шатания, все авантюристские скачки во всех странах. В Советском Союзе они принимали активное участие в борьбе против большевиков-ленинцев, в той травле, которая отражала собою наступление новой мелкой буржуазии и бюрократии на рабочих. Они поддерживали в Китае политику Сталина -- Мартынова, которая с такой же неизбежностью привела к крушению китайской революции, с какой политика Бэла-Куна погубила ранее венгерскую революцию. Они, Бэла-Кун, Погани, Варга и др. поддерживали политику Англо-русского комитета, эту позорную капитуляцию коммунизма перед штрейкбрехерами, которая на ряд лет сломила спину британской компартии. Особенно пагубной была, пожалуй, роль Бэла-Куна в Германии. Во время мартовских дней 1921 года он защищал революционное "наступление", когда для него не было объективных предпосылок. В 1923 году он вместе со Сталиным прозевал революционную обстановку. В 1924 и 1925 г.г., когда революционная ситуация уже оказалась позади, Бэла-Кун защищал курс на вооруженное восстание. В 1926 и 1927 г.г. он, вместе с Варгой, являлся проводником оппортунистической политики Сталина -- Бухарина, означавшей капитуляцию перед социал-демократией. В феврале 1928 года Кун, вместе со Сталиным и Тельманом, внезапно открыл в Германии непосредственную революционную ситуацию. В течение двух последних лет злополучная политика "третьего периода" ослабляла все партии Коминтерна, в том числе и венгерскую. Если сейчас, когда мировой кризис ставит перед коммунизмом грандиозные задачи, секции Коминтерна оказываются неизмеримо слабее, чем могли бы быть, то значительная доля вины за это падает на официальное руководство венгерской партии, которое до сих пор прикрывается заимствованным авторитетом венгерской революции, несмотря на то, что именно оно ее погубило.

Борьба против бэла-кунизма в Венгрии означает вместе с тем борьбу против того режима безыдейных и наглых чиновников, который, чем дальше, тем больше разлагает Коминтерн. Не освободившись от бэла-кунизма, пролетарский авангард Венгрии никогда не сплотится в боеспособную коммунистическую партию.

Совершенно естественно, если коммунисты-эмигранты берут на себя, в этих условиях, инициативу теоретической помощи и политического содействия революционным борцам внутри Венгрии. С 1924 года, т.-е. с начала реакции в СССР, Сталин и Молотов ввели в моду презрительное отношение к революционным "эмигрантам". Одного этого факта достаточно, чтоб измерить всю глубину падения этих аппаратных вождей! Маркс и Энгельс сказали некогда, что у пролетариата нет отечества. В империалистскую эпоху эта истина приняла еще более глубокий характер. Но если так, то можно с полным правом сказать, что для пролетарского революционера нет эмиграции; иначе сказать: эмиграция существует для него в полицейском, но не политическом смысле. В каждой стране, где есть рабочие и буржуа, пролетарий находит свое место в борьбе.

Только для мелко-буржуазного националиста "эмиграция" может представляться отрывом от политической борьбы: стоит ли, в самом деле, соваться в чужие дела? Для интернационалиста дело пролетариата в каждой стране есть не чужое, а свое дело. Передовые венгерские рабочие тем лучше могут оказать помощь революционной борьбе внутри Венгрии, сейчас и в дальнейшем, чем теснее они свяжутся с революционным движением той страны, в которую их забросила судьба. Именно рабочие "эмигранты", воспитанные левой оппозицией, т.-е. большевиками-ленинцами, могут составить лучшие кадры возрожденной венгерской компартии.

Создаваемый нами орган имеет своей задачей связывать передовых венгерских рабочих, рассеянных в разных странах не только Европы, но и Америки. Связывать их не для того, чтобы отрывать их от классовой борьбы тех стран, в которых они находятся, а, наоборот, чтоб звать их к участию в этой борьбе, чтоб учить их использовать свое эмигрантское положение для расширения своего кругозора, для освобождения от национальной ограниченности, для самовоспитания и закала в духе пролетарского интернационализма.

В редакцию итальянской коммунистической газеты "Прометео"

Я получил ваше обширное письмо от 3-го июня. К сожалению, оно не рассеивает недоразумения, а увеличивает их.

1. Между моим последним "Открытым письмом" и между моим прошлогодним ответом на ваше открытое письмо нет никакого "контраста". Между ними есть только несколько месяцев напряженной работы международной коммунистической левой. Известная неопределенность вашей позиции в тот период могла казаться временной, и отчасти неизбежной. Совершенно очевидно, что условия, в каких находился тов. Бордига, авторитетный вождь вашей фракции, могли в течении известного периода объяснять выжидательный характер вашей позиции (отнюдь, конечно, не уменьшая вредных сторон этой выжидательности). В своем ответе на ваше "открытое письмо" я полностью учитывал это, хотя и личное, но крайне важное обстоятельство. Я достаточно хорошо знаю и достаточно высоко ценю тов. Бордига, чтобы понимать его исключительную роль в жизни вашей фракции. Но вы, конечно, сами признаете, что это соображение не может покрывать все остальные. События развиваются, встают новые вопросы и нужны ясные ответы. Сейчас консервативная неопределенность вашей позиции становится все более и более опасным симптомом.

2. Вы пишете, что ни в чем за это время не отошли от платформы 1925 года, которую я назвал прекрасным во многих отношениях документом. Но платформа создается не для того, чтоб от нее "не отходить", а для того, чтоб ее применять и развивать. Платформа 1925 года была хорошим документом для 1925 года. За истекшие пять лет произошли величайшие события, на которые платформа не дает никакого ответа. Пытаться заменить ответ на вопросы, вытекающие из обстановки 1930 года, ссылкой на платформу 1925 года, значит поддерживать политику неопределенности и уклончивости.

3. Ваше неучастие в парижской конференции вы объясняете почтовой ошибкой в передаче пригласительного письма. Если все дело в этом, тогда надо было открыто об этом сказать в печати. В "Веритэ" я такого заявления вашей группы не находил. Может быть оно было напечатано в "Прометео"? Но ведь из всего вашего письма ясно, что дело вовсе не в почтовой ошибке.

4. Вы говорите, что "идеологическая подготовка конференции абсолютно отсутствовала". Мне это утверждение кажется не только ложным, но прямо-таки чудовищным. Во Франции идеологическая подготовка была особенно интенсивной и плодотворной ("Веритэ", "Ля лютт де клясс", брошюры). Во всех странах велась в течение последнего года напряженная идейная борьба, приведшая к размежеванию с мнимыми "единомышленниками". Разрыв с Сувариным и Пазом во Франции, с Урбансом в Германии, с группкой Поллака в Чехословакии и пр. явился важнейшим элементом идеологической подготовки конференции действительно революционных коммунистов. Игнорировать эту важнейшую работу значит подходить к вопросу не с революционным, а с сектантским критерием.

5. Ваше понимание интернационализма кажется мне неправильным. Для вас Интернационал является, в конце концов, суммой национальных секций, или продуктом взаимодействия национальных секций. Это, по меньшей мере, одностороннее, не диалектическое, и потому ошибочное понимание Интернационала. Если бы коммунистическая левая во всем мире состояла из 5-ти человек, то они должны были бы все равно строить интернациональную организацию одновременно с национальной или национальными. Рассматривать национальную организацию, как фундамент, а интернациональную, как крышу -- неправильно. Здесь взаимоотношение совсем другого типа. Маркс и Энгельс начинали в 47-м году коммунистическое движение с интернационального документа и с создания интернациональной организации. То же повторилось при создании Первого Интернационала. Тем же путем шла циммервальдская левая в деле подготовки III Интернационала. Этот путь диктуется сейчас неизмеримо более повелительно, чем во время Маркса. Революционное пролетарское течение в эпоху империализма может, конечно, раньше возникнуть или определиться в той или другой стране, но оно не может существовать и развиваться в отдельной стране, оно должно сейчас же, на второй день после возникновения, искать или создавать интернациональные связи, интернациональную платформу, интернациональную организацию, так как только на этом пути можно найти гарантию правильности национальной политики. Течение, которое в течение ряда лет остается национально замкнутым, неизбежно обрекает себя на вырождение.

6. На вопрос о характере ваших разногласий с интернациональной оппозицией вы отказываетесь отвечать вследствие отсутствия международного принципиального документа. Такой подход к вопросу я считаю чисто формалистическим, безжизненным, не политическим и не революционным. Платформа или программа создается уже в результате продолжительного опыта совместной работы на основе известной суммы общих идей и методов. Ваша платформа 1925 года возникла не в первый день существования вашей фракции. Русская оппозиция создала платформу на пятом году своей борьбы, и хотя эта платформа возникла через два с половиной года после вашей, она во многих отношениях тоже устарела. После того появилась программа Коминтерна, на которую русская оппозиция ответила критикой. Эта критика, являющаяся по существу, а не формально, плодом коллективной работы, вышла на нескольких языках, как и большинство документов оппозиции последних лет. На этой почве происходила серьезная идеологическая борьба (Германия, Соединенные Штаты). Проблемы синдикальной политики, "третьего периода", пятилетнего плана, коллективизации, отношения левой оппозиции к официальным партиям и пр., и пр. -- все эти принципиальные вопросы подвергались за последний период серьезному обсуждению и теоретической разработке в интернациональной коммунистической печати. Только таким путем и можно подготовить выработку платформы, или, вернее, программы. Когда вы заявляете, что вам не предъявлен в готовом виде "программный документ", и что поэтому вы не можете ответить на вопрос о ваших разногласиях с интернациональной левой, то вы обнаруживаете сектантское понимание методов и путей формирования идеологического единства, и демонстрируете свою изолированность от идейной жизни коммунистической левой.

7. Те группы, которые объединились на парижской конференции, отнюдь не претендуют на механическую монолитность и не стремятся к ней. Но все они объединены убеждением в том, что живой опыт последних лет обеспечивает их единство, по крайней мере, настолько, чтобы позволить им совместными силами в организованной форме продолжать работу в интернациональном масштабе, и, в частности, интернациональными силами подготовлять общую платформу. Когда я спрашивал вас, какова глубина ваших разногласий с интернациональной левой, то я ждал не формалистического ответа, а политического и революционного: "да, мы считаем возможным вместе с данными группами приступить к работе, в которой будем отстаивать по ряду вопросов нашу особую позицию".

Каков же ваш ответ? Вы заявляете, что не войдете в интернациональный секретариат до тех пор, пока вам не будет предъявлен программный документ. Это значит: другие, без вашего участия, должны выработать программный документ, а вы сохраняете за собой право заключительного контроля. Можно ли идти дальше по пути выжидательности, уклончивости и национальной изолированности?

8. Столь же формалистической является ваша ссылка на неприемлемость для вас устава французской Коммунистической Лиги, солидаризирующейся с четырьмя первыми конгрессами Коминтерна. Никто из французских товарищей не считает, вероятно, что в решениях первых 4-х конгрессов все непогрешимо и незыблемо. Речь идет об основной стратегической линии. Если вы не согласны опираться на ту базу, которая заложена была первыми 4-мя конгрессами, то что же у вас тогда остается вообще?

С одной стороны, вы отказываетесь принять за основу решения первых четырех конгрессов. С другой стороны, вы начисто отрицаете или игнорируете программно-тактическую работу интернациональной оппозиции за последние годы. Что же вы этому противопоставляете? Неужели все ту же платформу 1925 года? Но при всех своих качествах эта платформа является только эпизодическим документом, не дающим сегодня ответа ни на один из актуальных вопросов.

9. Особенно странное впечатление производит та часть вашего письма, где вы с возмущением говорите о "попытке" создать в Италии новую оппозицию, о "маневре", о новом "опыте путаницы" и пр., и пр. Насколько я могу вас понять, речь идет о новом расколе внутри правящей центристской фракции итальянской компартии и о стремлении одной из групп сблизиться с интернациональной левой. В чем же здесь "маневр"? В чем тут "путаница"? С чьей стороны путаница? То обстоятельство, что от фракции противников откалывается группа, которая ищет сближения с нами, есть серьезное завоевание. Разумеется, сближение может произойти только на принципиальной основе, т.-е. на основе теории и практики международной левой. От товарищей, принадлежащих к новой итальянской оппозиции, я лично получил письма и ряд документов. Я ответил с полной готовностью этим товарищам на поставленные мне вопросы. Буду делать так и впредь. Я поставил с своей стороны этим товарищам ряд вопросов. В частности на вопрос об их отношении к бордигистам я получил ответ, что, несмотря на наличие разногласий, они считают возможной и необходимой совместную работу. В чем же здесь "маневр"?

С одной стороны, вы считаете, что интернациональная оппозиция не заслуживает вашего доверия даже настолько, чтоб вы могли участвовать в ее коллективной работе. С другой стороны, вы, по-видимому, считаете, что интернациональная оппозиция не имеет права вступать в сношения с теми итальянскими коммунистами, которые заявляют о своей солидарности с нею. Дорогие товарищи, вы теряете все перспективы и заходите слишком далеко. Это обычная судьба замкнутых и изолированных групп.

Разумеется, можно пожалеть о том, что сношения и переговоры с новой итальянской оппозицией ведутся без вашего участия. Но это ваша вина. Для того, чтоб принимать участие в этих переговорах, вы должны принимать участие во всей работе международной оппозиции, т.-е. вступить в ее ряды.

10. По поводу группы Урбанса вы просите поставить вас в известность обо всей его деятельности, чтоб вы могли высказаться окончательно. При этом вы напоминаете, что в платформе русской оппозиции о "группе Урбанса" говорится, как об идейно близкой группе. Я могу только выразить здесь свое сожаление, что вы до сих пор не сочли своим долгом составить себе окончательное мнение по вопросу, который в течение месяцев волновал всю интернациональную оппозицию, привел в Германии к расколу и затем к созданию объединенной левой оппозиции, окончательно порвавшей с Урбансом. Какой смысл имеет ваше напоминание о русской платформе? Да, мы защищали в свое время группу Урбанса (как и группу Зиновьева) против Сталина. Да, мы рассчитывали в свое время, что нам удастся выравнять политическую линию всей группы Урбанса. Но история не остановилась ни в 1925, ни в 1927 году. После издания платформы произошли не малые события. Зиновьевцы капитулировали. Руководство Ленинбунда эволюционировало в сторону от марксизма. Так как мы не рвем легко политических связей, то мы в десятках писем и статей пытались добиться изменения политики Ленинбунда. Это не удалось. Ряд новых событий еще больше оттолкнул группу Урбанса в сторону. Значительная часть его собственной организации порвала с ним. Политическое развитие полно противоречий: оно нередко разводило и будет разводить в разные стороны вчерашних единомышленников или полуединомышленников. Причины разрыва интернациональной оппозиции с Ленинбундом обсуждались публично во всей оппозиционной печати. Я лично сказал по этому поводу в особой брошюре то, что мог сказать. Добавить к сказанному ничего не могу, тем более, что речь идет о законченных фактах. Вы поднимаете этот вопрос не в связи с самими фактами, а в связи с моим письмом. Это показывает снова, насколько вы игнорируете действительную политическую и теоретическую жизнь интернациональной оппозиции.

Протоколы Петрогр. ком. РСДРП (больш.) за 1917 г.

Тов. Радек -- Если мы до конца будем отстаивать свои позиции, то мы победим. Война накопила такой горючий материал, что если даже нас сейчас не поддержат, нас разобьют, то через полгода вспыхнет международная революция. Победа пролетариата в одной стране невозможна. Единственная реальная политика -- это политика революционного дерзания.

Венгерская оппозиция

Венгерские оппозиционеры (в большинстве своем эмигранты) разбросаны по всем странам Европы и Америки. Наиболее активная группа была во Франции; теперь она при содействии венгерских сталинцев разгромлена полицией. Руководитель венгерской оппозиционной группы во Франции был назван по фамилии в журнале, издающемся венгерской секцией французской компартии. Из этого факта полиция сделала свои выводы: вскоре после этого товарищ был выслан из Франции. Высланы были из Франции и другие товарищи. Донесли ли венгерские сталинцы на оппозиционного товарища по "недомыслию" или с определенным расчетом на помощь полиции -- значения не имеет. К характеристике сталинщины этот факт дает яркую дополнительную черту.

Недавно состоялось организационное совещание венгерской оппозиции, на котором были представлены группы: Франции, Чехословакии, Австрии, а также нелегальные группы, работающие внутри Венгрии.

Приняты меры для установления регулярной связи между этими группами, с одной стороны, и группой работающей в Венгрии, с другой стороны.

Постановлено издать за границей бюллетень венгерской оппозиции, который должен облегчить эту связь и одновременно освещать всю теоретическую и организационную жизнь венгерской и международной оппозиции.

В Венгрии работает и успешно развивается оппозиционная группа, сплошь состоящая из молодых рабочих. Несмотря на исключительный реакционный режим и тяжелые экономические условия (большая часть наших т.т. безработные) этой группе удалось за последние два года создать крепко-спаянную организацию, которая распространяет сферу своего влияния на несколько сот молодых рабочих.

К сожалению, в Венгрии, как и в других странах, наши т.т. наталкиваются на агитацию чисто провокационного характера компартии. Несколько наших товарищей были переданы сталинистами в руки полиции и арестованы. Не будучи в состоянии вести с нами честную идеологическую борьбу, руководители компартии во главе с самим Бэла-Куном ведут клеветническую кампанию против нас в их прессе, а на собраниях (безработных или профсоюзных) сталинисты стараются на нас повлиять главным образом кулачной расправой.

Все эти низкие методы борьбы, свидетельствующие о крайней озлобленности сталинцев, объясняются тем, что влияние их в стране постепенно падает.

Нелегальные условия, в которых работают наши т.т., не позволяют нам писать открыто о численном составе их организации, об их прессе и о методах их агитации. Но по вполне точным сведениям товарищей, посетивших недавно Венгрию, наша организация по численности превосходит организацию официальной компартии.

Проектируемый бюллетень и издание на венгерском языке ряда брошюр тов. Троцкого укрепит наших товарищей идеологически и позволит им еще больше расширить круг их влияния.

Хроника международной левой

Германия

В конце мая с. г. в Веддинге (рабочий район Берлина) происходила партийная конференция. На этой конференции десять делегатов внесли подробную резолюцию, в которой развивалась точка зрения левой оппозиции и которая открыто солидаризировалась с русской и международной левой. Двум оппозиционным товарищам удалось выступить; остальным, как и зачитать резолюцию, не удалось: немецкие сталинцы устроили на собрании форменный погром; товарищи, подписавшие резолюцию, были насильно выброшены аппаратчиками из помещения собрания, несмотря на то, что были избраны делегатами на эту конференцию. Вскоре после чего девять из этих товарищей были исключены из партии.

* * *

Немецкая левая оппозиция приступила к серьезной пропаганде-протесту против сталинских репрессий по отношению к русским большевикам-ленинцам. Были выпущены и широко распространены листовки о расстреле Сталиным т. Блюмкина, об избиениях в Верхне-уральском изоляторе, обзор т. Маркина о положении русской оппозиции в тюрьме и ссылке. Последняя листовка была, в частности распространена среди рабочих делегаций при их отъезде в СССР, притом не только среди немецких, но и иностранных, проезжавших через Берлин, по пути в Россию.

Немецкие товарищи сообщают, что пропаганда эта не вышедшая пока еще из скромных границ, все же дает уже результаты: факты сталинских репрессий производят серьезное впечатление на партийных и брандлеровских рабочих; есть интерес к судьбе русских большевиков, их борьбе, есть растущее сочувствие.

* * *

Рабочие берлинского местного транспорта (B.V.G., огромное предприятие: подземная дорога, трамваи, автобусы и пр.) выбрали в делегацию в СССР тов. Стиль, члена фабзавкома этого предприятия, подписавшего вышеупомянутую оппозиционную резолюцию на веддингской конференции. ЦК германской компартии знало его, как оппозиционера, в результате чего, за полчаса до отъезда делегации т. Стиль сообщили, чтои "по ошибке" ему не приготовили визы в СССР. Этот факт, ставший сейчас же известным, вызвал чрезвычайное недовольство немецкой рабочей делегации. Делегация Саксонии из протеста хотела отказаться от поездки в СССР, настояния оппозиционных товарищей побудили их переменить решение, и они все же поехали. Но под влиянием всех этих фактов и из опасения возмущения выбравших т. Стиль рабочих, ЦК КПГ вынужден был отказаться от своего намерения помешать поездке нашего товарища.

Немецкая левая оппозиция обратилась в Общество друзей СССР с предложением посылки в СССР своего делегата, депутата прусского Ландтага т. Зайпольда. Тов. Зайпольд рабочий, свыше двадцати лет находящийся в революционном движении. В тюрьмах в общей сложности т. Зайпольд просидел восемь лет, из них пять лет, до ноября 1927 г. в каторжной тюрьме, за "государственную измену", заключавшуюся в активном боевом участии в германской революции 1923 года. Вскоре после выхода из тюрьмы т. Зайпольд примкнул к Ленинбунду, а затем, после раскола последнего, к объединенной левой оппозиции, одним из руководителей которой он является сейчас. Никакого ответа правление немецкой левой не получило. Немецкие товарищи отмечают в своей печати, что одновременно с отказом большевику т. Зайпольду в поездке в СССР, такое разрешение получили Вандервельде.

* * *

1 августа. В Лейпциге левая оппозиция участвовала в коммунистической демонстрации, возглавляя один из районов. Бюрократы вынуждены были это "терпеть". Оппозиционная организация была не вся на этой демонстрации, так как большая пригородная группа (Текла) была незадолго до демонстрации официально приглашена местной коммунистической организацией (Тауха) для проведения демонстрации совместно с ней в Таухе. Оппозиционная организация, конечно, приняла приглашение и со своим плакатом "Пролетарии всех стран соединяйтесь под знаменем Ленина и Троцкого", и собственным оркестром возглавляла официальную коммунистическую демонстрацию в Таухе. Без оппозиционной группы демонстрация вообще не состоялась бы. Присутствующие при этом аппаратчики не решались не только протестовать против участия оппозиции в демонстрации, но и произнести слово критики: настроение демонстрантов совсем не соответствовало настроению аппаратчиков.

В Берлине оппозиционная организация также участвовала в демонстрации 1 августа. Во время шествия оппозиционные товарищи распространяли листовки, продавали брошюры, вели пропаганду и пр. Как всегда, были попытки со стороны аппаратчиков организовать драки.

Испания

В начале июля в Валенсии был арестован и заключен в тюрьму лидер испанской коммунистической оппозиции тов. Лакруа. Следствие развивается по линии обвинений его в организации последних стачек в Мадриде, Бильбао и др., в виду того, что он вообще "очень опасный коммунист", дело как будто идет о "заговоре" против правительства ген. Берангера. Такая же судьба постигла ряд других испанских оппозиционеров, товарищей Пиетро Гарсия, Естефана Ордоготи, Луис Гарсия и др.

Крайне характерно позорное поведение испанских сталинцев в этом вопросе. Не только испанский МОПР отказался помочь нашим товарищам против буржуазного правосудия, но центральный орган официальной партии поливает их грязью ("агенты буржуазии" и пр.) в то время, как товарищи сидят в тюрьме. Особая разнузданность испанских сталинцев объясняется, по-видимому, тем фактом, что в то время, как официальная партия имеет в Испании несколько газет, Бюллетень испанской оппозиции запрещен властями. Испанские оппозиционеры сидят в тюрьме, им запрещено издавать газету; испанский сталинец Лопец (псевдоним автора клеветнической статьи) разгуливает на свободе и под покровительством "свободы" печати пишет и печатает против оппозиции гнусные пасквили. Над этими фактами следует задуматься.

Чехословакия

Чехословацкая оппозиция (состоящая в большинстве своем из рабочих), выпустила первый номер своего органа на чешском языке. Газета называется "Искра". Она выходит с запозданием, так как власти до сих пор чинили формальные препятствия ее изданию. Чешским оппозиционерам принадлежит инициатива издания заводской газеты, напечатанной на ротаторе. Первый опыт был произведен на большом машиностроительном заводе Данек. Партия на этом заводе потеряла все позиции, оппозиция сделала попытку их отвоевать. Газета составлена и написана почти целиком рабочими-оппозиционерами завода. Среди рабочих завода газета вызвала большой интерес и сочувствие. Большинство статей посвящено местным вопросам. Но имеется также статья по вопросу о безработице, развивающая точку зрения тов. Троцкого, высказанную им в статье "Пятилетка и мировая безработица" (Бюллетень, # 10). Ту же точку зрения оппозиционеры-безработные развивали на широком собрании безработных. Обеспокоенные бюрократы вынуждены были отвечать в "Руде право", центральном органе партии.

По существу вопроса см. Письмо тов. Троцкого коммунистическим рабочим Чехословакии, напечатанное в этом номере.

Крепкая оппозиционная группа имеется в центре Словакии -- Братислава. К ней примыкают бывшие красноармейцы.

* * *

В Греции имеются две оппозиционные группы, солидаризирующиеся с международной левой оппозицией. Одна из них имеет серьезную организацию, многочисленные кадры, крепкие и частично руководящие позиции в профессиональном движении.

Мы получили второй номер органа греческой левой оппозиции, ежемесячного журнала "Спартак". Журнал внешне хорошо выполненный, содержит ряд статей интернациональной оппозиции, в том числе статью тов. Троцкого "Экономический авантюризм и его опасности".

* * *

Данциг. В Данциге недавно организовалась оппозиционная группа. В конце июля состоялось организационное собрание группы. На это собрание пришло человек тридцать аппаратчиков, которые при помощи матрак (полицейских палок) учинили драку. Неудовлетворившись этим, аппаратчики открыли провокационную стрельбу из револьвера, после чего прибыла полиция и собрание было сорвано.

* * *

В Бразилии начал выходить нелегальный оппозиционный журнал "Классовая борьба" на португальском языке.

* * *

Оппозиционная группа организовалась в Южной Африке.

* * *

В Париже вышел шестой номер еврейского оппозиционного журнала "Клархейт".

Французская Коммунистическая Лига (Оппозиция) имеет теперь в Шалиньи (Север Франции) местный оппозиционный орган "Коммунист, несмотря ни на что". Он создан инициативой местной группы, и является, несмотря на свой скромный пока размер, типом подлинно рабочей газеты-листка.

* * *

Информация о других национальных секциях оппозиции, в особенности о работе и положении французской оппозиции, которая прекрасно развивается, будет напечатана в следующем номере.

Письма из СССР.

Редакцией "Бюллетеня Оппозиции" получены новые сведения о расправах Сталина над нашими товарищами. В Бюллетене # 14 мы сообщали, что в Чимкентской ссыльной колонии (Казахстан) одному из арестованных и содержащихся там в тюрьме товарищей, предъявлено было обвинение в шпионаже -- за переписку с тов. Троцким. Сейчас нами получены сообщения, что это обвинение не единично, а является системой. Так, например, ссыльному-оппозиционеру тов. Пестову, находившемуся в селе Славянском (Сибирь) -- лично нам неизвестному -- предъявлено было при аресте обвинение "в поддержании связей с заграничной контр-революцией". Подобные же обвинения предъявлены и другим товарищам. Гнусная цель этого свеже-изобретенного сталинского "острого блюда" ясна сама собою. Для поставленной задачи, -- физически истребить левую оппозицию, уже не достаточно ранее выдуманных обвинений в контр-революции "вообще". Чтоб подвести лучшие кадры левой оппозиции к десяти годам изолятора, а в будущем и к расстрелу, изобретается "шпионаж" и "связь".

Мы обращаемся ко всем честным коммунистам с самым категорическим призывом поднять всеми доступными им средствами борьбу со сталинским курсом на истребление большевиков-ленинцев.

По полученным от московских товарищей достоверным сведениям, у т. Раковского за последний краткий промежуток времени произведен был третий обыск. К Х. Г. Раковскому подбираются все ближе; кольцо вокруг него сжимается все больше. Нет сомнения, что Сталин намерен еще ухудшить и без того крайне тяжелое положение Христиана Георгиевича Раковского.

Х. Г. Раковский

Из письма

У нас все по старому: тюрьмы, ссылки и безработица для нас, единогласные съезды для аппаратчиков. Впрочем, единогласные, но без какого бы то ни было подъема. Из Москвы сообщали, что достаточно было делегату покинуть заседание съезда, как от его "энтузиазма" не оставалось и следа. Несколько раз пытался выступить на съезде Каменев (очень ему хочется воскреснуть!), но его отпихнули ногой. Как мы и предполагали, оргвыводы по отношению к правым Сталин отложил на после съезда. Говорят, что по этому вопросу была драчка. Хорошо, что съезд наконец кончился, а то передрались бы всерьези Ура-победные речи совсем не соответствуют настроениям на фабриках и заводах, по старому довольна лишь самая верхушкаи У нас были порядочные аресты. Арестован был Богданов, слесарь механических мастерских. Его случай несколько особенный. Богданов был выбран в председатели завкома, аппаратные крысы, конечно, подняли стон. Приезжал член ЦК партии Украины, чтоб провалить кандидатуру -- не удалось. Вмешалось ГПУ и по 58 ст. "урегулировало" вопрос.

иСочувствие к нам несомненно растет, главным образом среди рабочей молодежи. Члены партии из служащих инертны и боязливы. Организационно мы очень хромаем, хоть и много сторонников. Кое-кого из харьковских капитулянтов, отказавшихся выдать связи, вновь отправили в ссылку (Лучинский и др.). Из ссылки пишут, что повально снимают (тех немногих, которых не сняли раньше) с работы и перебрасывают в Нарым, Бухару, изоляторы.

Настроение крепкое, шлем большевистский привет.

Письмо ссыльного рабочего

иНасколько нам известно по нашему и по опыту соседей, не только в этих местах, но и по всей Сибири и Средней Азии перед 16-м съездом и до сегодня развернута лихорадочная работа наших "шефов" (ГПУ) по внеочередным ночным визитам, высылкам, арестам, переброскам. В частности из Бухары в Верхне-уральский изолятор отправили тов. Авояна; в Бухару, наоборот, перевели М. М. Иоффе. В Рубцовске из десяти товарищей арестовано пять; в середине июля трое было арестовано в Кзыл-Орде; шесть товарищей было арестовано в Казалинске. То же происходит в Бийске, Каинске, Канске, Парабелли, Чимкенте, Оренбурге, Алма-Ата, Томске, Славгороде и т. д. Провоцируют на каждом шагу. Никто из нас ни по специальности, ни иначе не работает. Существуем на пятнадцати рублевый партминимум, а прожиточный минимум здесь 60 рублейи Тем не менее настроение бодрое. К заявлению "четырех" (Раковского и др.) присоединились. Многим пришлось присоединяться на основании лишь информации -- заявление не доходит. О ходе и результатах съезда знаем только по газетам. У нас впечатление такое, что никаких изменений в положение рабочего класса, в его интернациональное воспитание и подготовку к предстоящим боям не внесено. Продолжается парадное демонстрирование "единства", "огромных успехов" во всех областях хозяйственного и социально-культурного строительства, а на деле каждый трудящийся повседневно ощущает не только ухудшение материального положения, но и ущемление его прав, завоеванных в Октябре. За его спиной аппаратным путем выносятся крикливые, комчванные решения о скачках пятилетки в четыре года, сплошной коллективизации, ударничестве, соревновании и т. д., заполняющие газетные листы, плакаты и знамена, в то время, как мы наблюдаем прорыв за прорывом, понижение производительности труда, рост несчастных случаев в производстве, вследствие ухудшения оборудования и отсутствия надлежащей техники, безхозяйственности и т. д. Рост дороговизны жизни обгоняет номинальный рост зарплаты, уменьшается пособие безработным. Словом продолжаются те же процессы, которые в основном правильно предвидела наша платформа (13 членов ЦК и ЦКК) к 15-му съезду, остающаяся и поныне боевым документом, несмотря на капитуляцию десяти соавторов ее. Тем крепче должны быть нервы и мускулы у тех, кто остается на ее защите. Надежда наша на помощь западноевропейского пролетариата.

иНас с последнего времени еще более изолировали: редко-редко когда на нашу долю перепадает весточка. Предсъездовская и послесъездовская кампании дают себя чувствовать. По тем немногочисленным сведениям, которые имеются у нас, нет ни одной колонии, где бы не было вновь арестованных или переброшенных в худшие, действительно гиблые, места. Из Уральска, например, перевели в Кара-Тюбе Нину Штерн, где она обречена буквально на голод, к тому же там свирепствует чума. Из Ангары, достаточно гиблого места, перебрасывают в Нарым. Одного товарища перебросили в Тури-Куль, где, по его сообщению, много наших товарищей. Часть из них сдала, -- таковы результаты физически непереносимых условий существования. Еще не-арестованные находятся под непрерывным вниманием "шефов" (ГПУ). У нас был недавно обыск, тоже у соседей. Мы сейчас на положении мышки, попавшей в лапы кошки, которая до поры до времени играет с мышью. Некоторых, очевидно, эта кошка пугает и они думая, что "сильнее кошки зверя нет" -- сдаются. Но новые и новые кадры ссыльных, идущих с воли говорят совсем о другом. Совсем о другом говорят и письма наших бывших товарищей, ныне капитулянтов. Многие из них не выдерживают, и у них снова проявляется "рецидив троцкизма". О непрекращающейся волне арестов на воле есть сведения из разных мест. Рабочие из Донбасса, направленные в ссылку, пишут о росте сочувствия к нашей борьбе в партийной и рабочей массе.

В то же время отошел кое-кто из переброшенных в изоляторы старых ссыльных. Сдал Т., пробывший в ссылке свыше двух лет. Его, по его словам "доканали" (он тоже был арестован перед съездом). Он пишет: "я инвалид, расшатанная нервная система, язва желудка и вдобавок цынга (в результате сидения в тюрьме) -- вот основные причины моего отхода; хотя есть у меня и много пессимизма насчет нашей борьбы". Движение в нашу сторону идет еще очень медленно, хотя сталинское руководство все больше дает себя чувствовать. Настроение рабочих подавленное; продовольственный вопрос стоит очень остро. Несмотря на повсеместный урожай, цены на сельско-хозяйственные продукты неимоверно высоки. Промтоваров нет. Голод на разменную монету -- характерный признак и состояния нашей валюты и политического настроения крестьянства.

Из московского письма

Вы знаете о поголовном посещении в конце мая и начале июня наших ссыльных товарищей. С тех пор "визиты" повторились по всей ссылке. Дважды за последнее время были у Х. Г. Раковского. Идут массовые перемещения в другие еще более отдаленные местности, а также "заселение" местных тюрем и изоляторов. Общих результатов у нас еще нет, как только удастся их выяснить -- пришлем. Арестованным инкриминируют старое плюс переписку с Л. Д. Только подают в еще более нелепой форме ("шпионаж" и пр.). Цель: заполучить как можно большее количество капитуляций. Соответственно этому подбирается состав перемещенных и заключенныхи

Из идейной жизни русской оппозиции

Посылаю вам письмо, посвященное заявлению т. Раковского и др. Посылаю это письмо не потому, что я солидаризируюсь с его авторами в их критике заявления. Напротив, я решительно высказываюсь против того способа, каким Н-ская ссыльная колония подходит к проблеме природы и перспектив советского государства. Они стараются определить то, что еще не определимо, предсказать то, чего предсказать еще нельзя. Эволюция советской системы, благодаря ложной и зигзагообразной политике, плохо руководившей и плохо разрешавшей классовые столкновения, -- представляет из себя ломанную линию. Этим я хочу сказать, что в ожидании, мы в состоянии определить только общую тенденцию, направление этой линии. Тенденция же и направление это очень хорошо выражены в заявлении Раковского, как линии превращения пролетарского государства с бюрократическими извращениями в бюрократическое государство с коммунистическими пережитками. Товарищи Н-цы недовольны этим диалектическим, динамическим определением, которое допускает, что в ломанной линии может произойти такой изгиб, который изменит прежнее направление. Товарищи Н-цы хотят иметь статическое определение, которое можно было бы закрепить в поучительном руководстве и которое отменит остановку там, где реальные факты и наблюдаемые явления ее нисколько не отмечают. Отсюда их недовольство формулой Раковского. Они даже не заметили ее содержания, потому что взгляды их были прикованы к цитате, взятой Раковским из Маркса, где говорится, что бюрократия обладает государством, как частной собственностью.

Что такое бюрократия, спрашивают товарищи Н-цы, -- класс или не класс? Они забыли, что по Марксу -- Энгельсу -- Ленину, бюрократия вышла из классов, из общества, но что она отдалилась от классов, которые ее породили, чтоб стать выше их. В цитате о бюрократии, как классе, обладающем государством, как частной собственностью -- нет ничего нового. Нужно разбирать не природу бюрократии вообще, но ту степень, в которой она в СССР отделилась от массы. Проблемы, стоящие в порядке дня -- это проблемы пролетарской демократии, заключающейся в единстве управляющих и управляемых, и бюрократизма, который есть отделение одних от других. Наша наиболее неотложная задача изучить наиболее внимательным образом процесс образования советской бюрократии, процесс превращения советского государства в бюрократическое государство.

Огромная заслуга документов, написанных тов. Раковским с 1928 года, это их глубокий, проницательный и совершенно конкретный анализ этого процесса. Новое заявление, о котором идет речь, углубляет этот анализ, распространяя его на новое дополнение бюрократической системы, возникшую бюрократию колхозов, заинтересованную в сохранении нынешнего положения вещей; оно не только констатирует, что бюрократическая гангрена угрожает извратить социальную сущность советской системы в СССР, но оно широкими чертами обрисовывает характеристику бюрократического строя, который может заменить советский строй, все время оставаясь в сфере действительных явлений и не фантазируя о его будущей структуре, как это делают товарищи Н-цы: будет ли это мелко-буржуазная, нормальная или "аномальная" капиталистическая диктатура. Именно потому, что я десолидаризируюсь с статическим методом Н-цев -- будь они справа или слева -- в их характеристике государства и партии, -- посылаю вам при сем копию их письма к тов. Раковскому. (Заявление тов. Раковского у вас должно быть, -- оно вам было послано с прошлой оказией).

В единственном пункте, мне кажется, товарищи Н-цы правы, это в вопросе о причинах нынешнего кризиса. Со стороны тов. Раковского и др. было совершенно правильно считать ультра-левые ошибки центризма преобладающим моментом в нынешнем кризисе. Конечно, нельзя объяснять нынешнее положение исключительно или главным образом прошлыми правыми ошибками, которые в части своей исчезли из памяти масс. Но предпосылкой нынешних ультра-левых ошибок были ошибки недавнего правого прошлого. А пролетарский авангард, партия, не может игнорировать ни совершенно новых ошибок, ни предшествовавших им и подготовивших их прошлых ошибок. Следовательно заявление тов. Раковского и др., адресованное к партии, должно было дать ей картину всей эволюции центризма, от правой политики недавнего прошлого до сегодняшней ультра-левизны.

Так тов. Троцким была построена критика программы Коминтерна. Она аргументировала от ультра-левизны 5-го конгресса к правой политике 1925-1927 годов, имевших своего предшественника в политике 1923 года.

* * *

Вопреки нашей воле только теперь, в начале июня, мы имеем возможность высказаться о заявлении, адресованном 12 апреля вами, Мураловым, Каспаровой и Коссиором в ЦК, ЦКК и всем членам ВКП.

Мы считаем, что в основном, заявление дает правильную критику центристской политики, правильную оценку взаимоотношений классовых сил в стране, что оно предлагает партии и рабочему классу правильные лозунги.

В то же время мы полагаем, что заявление содержит ряд неправильных тезисов, с которыми мы не можем солидаризоваться.

Неудобство нашей "отсталости" компенсируется тем, что мы имеем в нашем распоряжении резолюции некоторых других колоний о вашем заявлении. В нижеследующем мы позволим себе, освещая нашу точку зрения, пользоваться упомянутыми резолюциями.

Оценка момента

Мы согласны, что нынешнее положение есть состояние "политического и экономического кризиса последствия которого обнаружатся в ближайшем будущем", но мы считаем неправильным приписывать этот кризис одной политике "сплошной коллективизации и ее печальному и беспорядочному провалу". Достаточно напомнить тот факт, что задолго до того, как имела место сплошная коллективизация, оппозиция большевиков-ленинцев сигнализировала начало кризиса революции, что задолго до политики ликвидации кулаков мы предвидели приближение экономического кризиса. Больше того, в наших документах мы отказывались дать рецепты, гарантирующие избежание кризиса, мы только настаивали на системе мероприятий, на политической линии, способных максимально усилить нашу политическую и экономическую систему для того, чтоб не погибнуть с развитием кризиса.

Господство центризма и его разбитой генеральной линии произвели совершенно противоположные результаты: экономический и политический кризис развиваются в ускоренном темпе; он принимает исключительную остроту, в то время, как устойчивость политической и экономической системы страны обеспечена минимально. Именно поэтому исход кризиса более проблематичен, чем он мог бы быть в других условиях.

Характеристика партии

Но каким образом ни оценивать причины политического и экономического кризиса, несомненно, что только кризис и его политические и экономические последствия послужат пробным камнем испытания сил и главных организаций пролетарской революции. Достаточно сказать, что приближение генерального сражения само по себе достаточно для разоблачения многочисленных пустых авторитетов и претенциозных теоретических построений. Что же произойдет, когда мы вступим в решающую борьбу? Много симптомов оппортунизма германской социал-демократии существовало до войны 1914 года, но только август 1914 года окончательно решил этот вопрос. Что "в течение целого периода ВКП ведет политику оппортунизма" (резолюция П-ской колонии), это несомненно так же, как и то, что "руководство ВКП ликвидировало в сущности партию (лучше было бы сказать, что оно ее ликвидирует. Н-цы), отдалив ее от выработки линии партии во всех вопросах, касающихся политической и экономической жизни". Но все это происходило в условиях относительно мирной и спокойной жизни. Каково будет поведение партии в будущих боях, какое течение ее увлечет: последовательно-революционное, явно или скрыто-оппортунистическое -- этого со стопроцентной уверенностью сказать нельзя. Из-за этого собственно и ведется борьба. В этой борьбе многое будет зависеть от нашего собственного поведения, от силы нашего влияния на рабочее ядро партии, от нашей активности на пути организации давления рабочего класса на партию, на ее рабочее ядро. Такова была наша исходная точка, когда мы характеризовали партию, как пролетарскую партию, и рассматривали себя, как революционное представительство партии. Имеются ли теперь какие бы то ни было новые причины, чтоб взять назад этот тезис, по примеру товарищей из П-ска, Р-ска и С-ска, или обойти молчанием характеристику партии (в чем нас правильно обвиняют их резолюции). Мы полагаем, что таких причин нет. Ваше заявление, благодаря лику молчания, правда, избежало противоречий, в которых вас обвиняют резолюции П-ской колонии. Но если верно -- как пишут товарищи, -- что в неизвестных нам письмах, вы защищаете ту же позицию, что они, -- то это лишь воображаемое избавление от противоречий. Если партия, главный инструмент революции, ликвидирована, если она является оппортунистической партией, как в этом случае возможно, чтоб государство все-таки оставалось пролетарским государством и как можно ставить себе реформистские задачи в отношении его? Это совершенно трансцендентальная "диалектика". Что касается нас, то мы поддерживаем нашу старую оценку партии и ее внутренних группировок.

Оценка государства

Что реальная власть в нашем государстве находится в руках бюрократии, в этом мы не сомневаемся. В своих документах Л. Д. наметил нам процесс ее формации: как она изолировалась от рабочего класса, чтоб стать его властителем. Когда вы цитируете ваше собственное прошлое заявление, вы говорите там: "изолированная каста, которая управляет". Теперь вам этого недостаточно. Вы идете дальше. Вы пишете: "на наших глазах образовался и образуется обширный класс управляющих, имеющий свои собственные внутренние группировки, увеличивающийся путем кооптации через прямое и косвенное назначение (бюрократическое повышение и фиктивная выборная система). Точкой консолидации этому своеобразному классу служит род, также своеобразной, частной собственности, т.-е. обладание государственной властью. "Бюрократия владеет государством, в качестве частной собственности", писал Маркс (Критика гражданского права Гегеля)".

До того момента, пока бюрократия рассматривалась как группа, как каста, ее господство, как бы деспотично оно ни было, не лишало государства его пролетарского характера, так же, как деспотическое господство Луи Бонапарта не уничтожало мелко-буржуазного характера Второй Империи. Но с момента, где бюрократия стала классом -- вы же пишете, что она им стала, -- советское государство сразу сбросило свои пролетарские одежды, потому, что господство одного класса не допускает господства другого. Надо выбирать: или правящая бюрократия является классом, а это значит, что диктатуры пролетариата больше не существует, или она только группа, каста, в этом случае, вопреки господству бюрократии, государство сохраняет свой пролетарский характер. Мы полагаем, что вы трактуете Маркса слишком буквально. Бюрократия не есть порождение советского государства, она развивалась вместе с ростом и централизацией буржуазных государств. Повсюду эта группа-каста увеличивается за счет кооптации из господствующих классов, часто также из враждебных классов (сравнительно с буржуазными государствами мы имеем у нас в этом отношении разницу количества, а не качества), повсюду бюрократия обладает государственной властью, как частной собственностью. Между тем, Маркс, насколько мы знаем, никогда не определял бюрократию, как класс, ни в более широком смысле (если не считать терминологической неточности, встречающейся лишь кое-где в его исторических работах), ни в прямом смысле, когда он абстрактно анализирует социальную систему.

Незачем говорить, что значительная доля бюрократии в присвоении национального дохода, хотя бы эта доля еще увеличивалась, так же, как ее роль организатора процесса производства, не являются классообразующим моментом, потому что этим последним является не категория распределения, но категория производства, в связи с обладанием средствами производства. Если принять во внимание поправку т. Ш., который защищает эту концепцию в том смысле, что дело идет о процессе "становления", т.-е., что бюрократия находится на пути преобразования себя в класс, -- и в этом случае выдвигаемые нами возражения не теряют своего значения. По нашему мнению бюрократия не является классом и не станет им никогда. Мы считаем, что бюрократия, руководящий слой общества, будет перерождаться, что она является зародышем класса, который отнюдь не будет классом бюрократии, а другим, доныне неизвестным, появление которого значило бы, что рабочий класс превратился в какой-то другой угнетенный класс. Бюрократия является зародышем какого-то капиталистического класса, владеющего государством и коллективно обладающего средствами производства. В 1845 году Маркс писал: "Это развитие производительных сил является абсолютно необходимой практической предпосылкой (для социализма) еще потому, что без него только обобщается нужда, и с нуждой должна снова начаться борьба за необходимые предметы и, значит, должна воскреснуть вся старая дребедень". (Архив Маркса-Энгельса, т. I, стр. 223). "Старая дребедень" воскреснет неизбежно в форме перерождения диктатуры пролетариата в мелко-буржуазную диктатуру или в капиталистический порядок, или еще в форме своеобразного государственного капитализма, что больше, чем диктатура мелкой буржуазии или "нормальный" капитализм, соответствовало бы миссии великой державы русского государства, если принять во внимание, что превращение произошло бы в условиях империалистической экспансии эпохи издыхающего капитализма. В какой мере этот последний варьянт попятного перерождения реален, мы об этом сейчас не говорим. Но если это произойдет, было бы крупнейшей политической ошибкой прикрывать действительность совершенно новой теорией о правительственном бюрократизме. Дело не в терминологическом споре по поводу академических определений. В отношении государственного капитализма, каковы бы не были его происхождение и его внешняя форма, программа, стратегия и тактика революционной пролетарской партии были выработаны в течение десятков лет борьбы, как для периодов отступления, так и для периодов наступления и штурма. Новая, по нашему мнению, глубоко ошибочная теория, способна будет служить прикрытием нашего внутреннего оппортунизма, как раз в то время, когда необходима будет полная ясность в переходе от реформы к революции. К этому новому "феномену" попытаются -- как полу- или четверть-реформистскую -- приспособить нынешнюю оппозицию, между тем как реформа будет в этом случае означать предательство пролетарского движения.

Коммунистический Интернационал и мировое рабочее движение

По этому огромной важности вопросу заявление ограничивается указанием, что влияние Коминтерна падает в возростающем темпе, наряду с увеличивающейся радикализацией рабочего класса. Этого явно недостаточно, не только потому, что мы должны и что у нас есть, что высказать по этому вопросу, но еще потому, что центристы спекулируют на этой радикализации перед партией и рабочим классом, что они пытаются представить ее, как всеобщий предреволюционный подъем. Наш долг подробно развить оценку радикализации в Европе, как относительную, поскольку капитализм, выправившийся и усилившийся после войны, остается наступающей силой; дать оценку движения на Востоке и в Индии, где рабочий класс входит в период непосредственного революционного выступления. Наша прямая задача дать на этой основе критику ультра-левой тактики Коминтерна в Европе и право-оппортунистической тактики на Востоке и в Индии, где только два месяца тому назад решили приступить к организации независимой коммунистической партии, где разводили и разводят еще рабоче-крестьянские партии, по типу Гоминдана; дать критику лозунга демократической рабоче-крестьянской диктатуры.

Что касается вопросов нынешнего кризиса, формы борьбы в области повседневных требований и наших предложений, то мы поддерживаем резолюцию П-ских товарищей. По вопросу об "адресате" мы согласны с предложениями и аргументацией С-ких товарищей.

Они пишут: "Неправильно считать особенностью нынешнего кризиса уменьшение спроса, как вы пишете. Особенная черта кризиса находится в дезорганизации сельской экономики, или в абсолютном и относительном уменьшении сельско-хозяйственной продукции, как правильно указывает заявление. Некоторое ослабление спроса в деревне обязано сплошной коллективизации (прибавим к этому переход на нормирование продуктов и на непосредственный обмен продуктами во многих местах в целях получения сырья. -- Н-цы). Но спрос снова усилится в силу нового подъема, допущенного для индивидуального крестьянства и повышения цен на сельско-хозяйственные продукты. Мы имеем на самом деле отставание промышленности по отношению к сельскому хозяйству. Никогда еще товарный голод не достигал такого напряжения, как в настоящий момент. Причина такого напряжения товарного голода находится в неправильном распределении между потреблением и накоплением. Заявление должно подчеркнуть, что недостаток сельско-хозяйственных продуктов (технические культуры, шерсть, кожа и т. д.) неизбежно уже в ближайшем году подорвет планы соответственных отраслей промышленности.

Что касается форм борьбы с центристским руководством, то мы считаем политической ошибкой отсутствие указаний на этот счет. На 11-ом съезде Ленин допускал отдельные стачки. Это средство классовой борьбы тем более необходимо теперь (на этапе перерождения государственного хозяйства в государственно-капиталистическое хозяйство) в целях защиты против бюрократии своих экономических и политических позиций.

В области частичных требований надо предложить отменить параллельно цены, которые, ввиду недостатка промышленных товаров, в первую очередь бьют по рабочим и служащим.

Заявление должно быть адресовано всем членам ВКП, всем рабочим СССР и всего мира. Заявление, следовательно, должно быть документом, переносящим вопросы судеб СССР на международную арену.

Разное

Нужна разработка истории Второй китайской революции

Изучение китайской революции есть самое важное и неотложное дело для каждого коммуниста, каждого передового рабочего. Нельзя сейчас ни в одной стране серьезно говорить о борьбе пролетариата за власть без изучения пролетарским авангардом основных событий, движущих сил и стратегических методов китайской революции. Нельзя понять, что такое день, не зная ночи. Нельзя понять характер лета, не пережив зимы. Так нельзя понять сейчас смысл методов Октябрьского переворота, не изучив методов китайской катастрофы. Между тем история китайской революции стала запретной темой для Коминтерна. Нет ни одной книги, которая подводила бы итоги великому опыту боев и поражений 1925-1927 г.г. Эта книга не написана, не будет и не может быть написана руководством Коминтерна по той же причине, по которой римский конклав не напишет научной истории святейшей инквизиции: нельзя требовать и ждать, чтоб какое-либо учреждение написало историю собственных преступлений.

Разработка истории второй китайской революции (1925-1927 г.г.) может быть выполнена только левой коммунистической оппозицией. Первое место должно здесь принадлежать, конечно, нашим китайским товарищам. Мы думаем, что этот вопрос должен быть включен в порядок дня международной конференции левой оппозиции (большевиков-ленинцев).

"Демократическая диктатура" и "диктатура демократии"

У нас иногда пытаются придать этим словам нечто как будто более "крепкое", когда говорят -- "диктатура демократии". Это уже совершенная бессмыслица. Мы из истории прекрасно знаем, что диктатура демократической буржуазии обозначала не что иное, как расправу с восставшими рабочими.

Письмо в редакцию

Обратили ли вы внимание на перепечатку в "Последних Новостях" заметки "Бюллетеня" об Агабекове? Передав всю заметку в искусственно сгруппированных выдержках (цель их -- убедить французскую полицию в том, что высланный из Парижа Агабеков действительно негодяй, к которому революционеры могут относиться только с презреньем, и что, следовательно, он вполне заслуживает гостеприимства), газета г. Милюкова присоединяет к цитатам такой пассаж:

"Начало быстрого конца!". Помимо всего прочего, что за прекрасный стиль! И все это сочиненное редакцией место замкнуто в двойные кавычки, как цитата из "Бюллетеня".

Это, конечно, не первый раз. Вся информация газеты "республиканца-демократа" (из несостоявшихся монархистов) Милюкова, поскольку речь идет о коммунистах, о революционерах, о борющихся рабочих, о восстающих угнетенных народах, состоит из совершенно разнузданной лжи. Не мудрено! "Последние Новости" есть газета так называемых "порядочных людей". Это те самые, что в своем кругу соблюдают известные правила нравственного обихода (et encore!). Но чуть дело выходит за пределы "своего" круга, эти "порядочные люди" готовы и способны на всякую низость. Они будут подделывать цитаты, подделывать улики, прививать индусам холеру, их дамы будут протыкать раненным рабочим глаза зонтиками. Во всех частях света сочувствие "Последним Новостям" обеспечено насильниками и эксплоататорами -- против угнетенных.

Я бы предпочел высказать эту истину письмом в редакцию "Последних Новостей". Но так как это неосуществимо, то прошу не отказать в напечатании этих немногих строк.

P. S. У меня случайно задержалось на три дня это письмо, а как раз в сегодняшнем номере "Последних Новостей", я нашел статью "На своей спине", направленную против "Бюллетеня". Разрешите сделать пост-скриптум. "Порядочные люди" не только подловаты, но и умственно убоги. Начать с того, что "Последние Новости" отождествляют Л. Д. Троцкого с Н. Маркиным из "Бюллетеня". Как это проницательно и психологически вероятно, что Троцкий воспользовался, в качестве псевдонима, именем молодого матроса-революционера Маркина, не правда-ли? Но дело не в этом. Газета говорит: вы контр-революционеров преследовали и громили, не прогневайтесь, если Сталин вас громит. Что белые захлебываются от злорадства -- в порядке вещей. Наиболее "левый" из белых, Устрялов, уже несколько лет тому назад публично советовал Сталину высылать левых оппозиционеров за границу. Но какова моральная глубина газеты "порядочных людей"! Раковский, заседавший "в роскошном кабинете", теперь находится в Барнаулеи и пр. "Роскошный кабинет"! Вот точка отправления "порядочных" людей. Но ведь Раковский покинул "роскошный кабинет" добровольно, а не потому, что матросы Маркины выкинули его оттуда, как рабовладельца, помещика или адвоката помещиков, наемника империалистов, лакея монархии, шовинистического поджигателя, словом русского либерала на крепостнической подкладке. "Роскошный кабинет"! -- одна ассоциация чего стоит. Раковский ведет борьбу за задачи исторического масштаба, ведет ее 40 лет, выслан 9 раз из различных стран Европы, сидел в тюрьмах многих государств, приход к власти был для него эпизодом борьбы, а "роскошный кабинет"и Раковский так же заметил его, как фаянсовую плевательницу, которою ему пришлось воспользоваться, проходя по корридору. "Роскошный кабинет"! -- что за гнусненькая человеческая порода, эти идеалисты-моралисты, либеральные крепостники. И как хорошо, что Октябрьская революция вымела их вон.

"Вы ведь тоже сажали, громили, расстреливали"и Да, сажали, громили, расстреливали. Кого? Крепостников, пытавшихся восстановить крепостничество, ростовщиков, отстаивавших когтями свое право на фунт человеческого мяса, либеральных защитников всех подлостей эксплоататорского общества, генералов и адмиралов, которые -- во имя чего? -- собственного жалованья и собственных эполет! -- тянули лапу к власти, негодяев, которые фабриковали документы о связи Ленина с Гогенцоллерном, пытаясь подвести под пулю самого большого человека русской истории, единственного ее подлинно большого человека, который вывел царско-помещичью-либеральную Россию, с ее тупым провинциализмом, рабством и хамством, на большую историческую дорогу и связал имя России в сердцах сотен миллионов обоих полушарий с идеей освобождения от рабства. И если Маркины "протестуют" против сталинских репрессий, то не во имя насквозь лживых и проституированных либеральных "прав" либерального "человека", а во имя того революционного дела, которому Троцкие, Раковские, Сосновские служили и служати Да, не только "роскошные кабинеты" и фаянсовые плевательницы, но и тюрьму, ссылку, здоровье и болезнь, жизнь и смерть, мы ценим только в зависимости от их отношения к задачам международной коммунистической революции!

Прошу у редакции прощенья за длинный пост-скриптум.

Ленинбунд на пути развала

Ленинбунд на путях путаницы, беспринципности и личного произвола верно идет к развалу. В изданиях Ленинбунда никогда не было того, что называется политической линией. Они всегда жили процентами с чужого идейного капитала. Но и чужое бралось не критически: рядом с Троцким Урбас печатал коршистов, русских капитулянтов и пр. Все это не только без попытки объяснить что-нибудь читателю, но и без попытки понять самому. Дела пошли хуже, -- Урбанс стал еще меньше стесняться. В "Фане дес Коммунизмус" Урбанс перепечатывает из органов международной левой статьи американского товарища Шахтмана и итальянских оппозиционеров, не указывая источника (сие де мол буржуазные предрассудки). Но он идет и дальше: к статьям сделаны примечания, и сделаны так, чтоб читатель подумал, что эти примечания принадлежат не редакции, а самому автору. Посредством этих примечаний неосведомленному читателю внушается мысль, что авторы -- сотрудники Урбанса и сторонники Ленинбунда, чего нет и в помине. В статье по итальянским вопросам Урбанс вместо подписи авторов ставит три звездочки. Фальсификаторский характер всех этих манипуляций очевиден. В последнем номере "Фольксвилле" Урбанс также перепечатал две статьи товарищей из международной левой (т.т. Фрея и Ариа). В # 25 "Фане" помещен обзор тов. Маркина о положении русской оппозиции. Отсутствие собственных мыслей заменяется неразборчивым присвоением чужих. Отсутствие интернациональных связей -- фальсификациями.

Ленинбунд окончательно стал идейно-паразитарной и вредной организацией. Опыт Ленинбунда отталкивает еще рабочих-коммунистов Германии от левой оппозиции. Чем скорее ликвидируется Ленинбунд, тем лучше будет для дела коммунизма в Германии.

Почтовый ящик

Н-о-Н. Предупреждение получено. Что подбираются, не сомневались. Зачем только им столь обходный путь? Во всяком случае все меры приняты.

# 100. Письмо ваше получено. Ваша постановка вопроса рационалистична. Вы думаете, что понять что-либо (или предвидеть какой-либо процесс) значит тем самым иметь возможность предотвратить нежелательное или опасное? А объективные условия подъема и снижения революции не при чем? Но об этом в почтовом ящике говорить трудно.

Тен-ов. Твердо рассчитываем на ваше сотрудничество и содействие. "Бюллетень" нуждается сейчас и в том и в другом больше, чем когда бы то ни было.

Нескольким друзьям. Издатель Шуман проиграл процесс против Л. Д. Троцкого сперва в Берлине, затем в Дрездене. Несмотря на явную безнадежность процесса, он переносит дело в высшую инстанцию. Ни для кого не может быть сомнения в том, что расходы по процессу покрывает Сталин. Шуман неожиданно стал издателем огромных томов советских государственных актов. В каждый из этих томов Шуман вкладывает проспект своего издательства. В проспекте указаны "Мемуары" Керенского, причем издательство от себя говорит, что сей "Наполеон русской революции" (Керенский) разоблачил денежную связь Ленина и других большевистских вождей со штабом Гогенцоллерна. Два германских суда признали поведение Шумана нелойяльным: он скрыл от Троцкого факт издания ими книги Керенского. Шуман борется за "честь" своей фирмы и вместе за честь Керенского. Сталин финансирует этот процесс. Все в порядке.

Получено:
Для ссыльных товарищей от товарищей итальянской левой 1.000 франков.

Бюллетень Оппозиции

(Большевиков-ленинцев) № 15-16

Содержание

Содержание

От издательства

К коммунистам Китая и всего мира.

О задачах и перспективах китайской революции.

* * *

Крестинтерн и Антиимпериалистическая Лига

Сталин и китайская революция

Факты и документы

1. Блок четырех классов

2. Перспективы революции по Сталину

3. Сталин и Чан-Кай-Ши

4. Стратегия Ленина и стратегия Сталина

5. Правительство Чан-Кай-Ши как живое отрицание классовой теории государства

6. Как произошел шанхайский переворот

7. Организаторы "притока рабоче-крестьянской крови"

8. Сталин повторяет свой эксперимент с "левым" Гоминданом

9. Против оппозиции -- за Гоминдан!

По поводу этого вздора см. Л. Троцкий, "Перманентная революция", изд. "Гранит", Берлин, стр. 104-106.

10. Сталин снова разоружает китайских рабочих и крестьян

11. Сталинский опыт министериализма

12. Вожди и массы

13. Кантонское восстание

14. Период путчизма

15. После VI конгресса

16. Советы и классовый характер революции

17. Китайский вопрос на XVI Съезде ВКП

18. Характер "ошибок" Сталина

Письмо тов. Чен-Ду-Сю ко всем членам китайской коммунистической партии

* * *

Просперити Молотова в науках

Кратко об этом же вопросе говорится в письме "Привет "Веритэ", напечатанном в настоящем номере "Бюллетеня".

Заметки журналиста

Прогнозы, которые подтверждаются полностью

Возвращается ветер на круги свои

Сталин и Рой

О мочалке вообще, о Лозовском в частности

Мануильский перед проблемой

Что есть социал-фашизм?

Мировая безработица и советская пятилетка

Письмо к коммунистическим рабочим Чехословакии

Ответ товарищам из итальянской оппозиции

* * *

Воспоминания о В. И. Ленине

Открытое письмо новой итальянской оппозиции ко всем членам итальянской коммунистической партии

* * *

Испанское блюдо. Фигурально: смесь состоящая из самых различных частей. -- Прим. пер.

Привет "Веритэ"

Из открытого письма т. Бернара членам французской компартиии

Руководящая роль партии

Политизация стачек

* * *

* * *

Выборы в Саксонии и левая оппозиция

* * *

* * *

Письма Ф. Энгельса к Бернштейну Ё

За победу коммунистической партии Германии! За внепарламентские массовые выступления!

Письмо венгерским товарищам

В редакцию итальянской коммунистической газеты "Прометео"

Протоколы Петрогр. ком. РСДРП (больш.) за 1917 г.

Венгерская оппозиция

Хроника международной левой

Германия

* * *

* * *

* * *

Испания

Чехословакия

По существу вопроса см. Письмо тов. Троцкого коммунистическим рабочим Чехословакии, напечатанное в этом номере.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Письма из СССР.

Из письма

За победу коммунистической партии Германии!
За внепарламентские массовые выступления!