Революционный архив
Бюллетень Оппозиции
(Большевиков-ленинцев) № 44
Другие номера
№№ 1-2; 3-4; 5; 6; 7; 8; 9; 10; 11; 12-13; 14; 15-16; 17-18; 19; 20; 21-22; 23; 24; 25-26; 27; 28; 29-30; 31; 32; 33; 34; 35; 36-37; 38-39; 40; 41; 42; 43; 45; 46; 47; 48; 49; 50; 51; 52-53; 54-55; 56-57; 58-59; 60-61; 62-63; 64; 65; 66-67; 68-69; 70; 71; 72; 73; 74; 75-76; 77-78; 79-80; 81; 82-83; 84; 85; 86; 87.
№ 44 7-ой год изд. - Июль 1935 г. № 44
Содержание
За Четвертый Интернационал
Открытое письмо всем революционным пролетарским организациям и группировкам.Л. Троцкий. Письмо французским рабочим.
Измена Сталина и международная революция.Письмо Н. И. Троцкой о сыне.
А. VII Конгресс Коминтерна.
Из жизни международной левой. Франция. - Голландия. - Соединенные Штаты. - Польша. - Куба. - Южная Африка.
За Четвертый Интернационал
Открытое письмо всем революционным пролетарским организациям и группировкам
Приход Гитлера к власти, без малейшего сопротивления со стороны двух "могущественных" рабочих партий, из которых одна опиралась, к тому же, на СССР, окончательно разоблачил внутреннюю гниль Второго и Третьего Интернационалов. В августе 1933 года четыре организации (Международная Лига Коммунистов-Интернационалистов (большевиков-ленинцев), Революционная Социалистическая Партия Голландии, Независимая Социалистическая Партия Голландии, С.А.П.) впервые формулировали в программном документе новую историческую задачу: создание Четвертого Интернационала. События, протекшие с того дня, неопровержимо подтвердили, что другого пути нет.
Разгром австрийского пролетариата показал, что для победы недостаточно в последний момент, когда партия загнана в тупик, призвать дезорганизованные и утомленные оппортунизмом массы к восстанию. Победу надо систематически готовить революционной политикой во всех областях рабочего движения.
Тот же урок непреложно вытекает из разгрома испанского пролетариата. Нельзя ни при каких условиях, тем более во время революции, поворачиваться спиною к трудящимся для блока с буржуазией. Нельзя ждать и требовать от обманутых и разочарованных масс, чтоб они бросились к оружию по запоздалому призыву партии, к которой они утратили доверие. Пролетарскую революцию нельзя импровизировать приказом обанкротившегося руководства. Революцию надо подготовлять непрерывной и непримиримой классовой борьбой, которая завоевывает руководству несокрушимое доверие партии, сплачивает авангард со всем классом и превращает пролетариат в вождя всех эксплоатируемых города и деревни.
После позорной гибели главной секции реформизма, насквозь прогнившей германской социалдемократии, в Австрии и Испании потерпел крушение "левый" фланг Второго Интернационала. Но эти страшные уроки прошли бесследно: руководящие кадры реформизма, партийного и синдикального, переродились до мозга костей, связанные с буржуазией материальными интересами и патриотическими взглядами и совершенно неспособные вернуться на путь классовой борьбы.
Партии Второго Интернационала спокойно мирятся с тем, что их бельгийский председатель, по первому знаку финансового капитала, объединился с католическими и либеральными дельцами для спасения банков на спине трудящихся масс. За Вандервельде последовал хвастливый критик Маркса и творец "плана" Де Ман; "левый" центрист Спаак не преминул предать социалистическую оппозицию ради министерской ливреи.
Французская социалистическая партия, несмотря на уроки и предостережения, продолжает тщетно цепляться за "республиканскую" буржуазию и больше надеется на дружбу с радикалами, чем на революционную силу пролетариата. В Голландии, в Скандинавии, в Швейцарии, во всех странах, во всех частях света социалдемократия, несмотря на гниение капитализма, продолжает оставаться агентурой буржуазии в рабочем классе и обнаруживает полную неспособность мобилизовать массы для собственной защиты от фашизма.
Если избирательные успехи Labour Party приведут ее снова к власти, результатом будет не мирное социалистическое преобразование Великобритании, а сплочение империалистской реакции, т.-е. эпоха гражданской войны, пред лицом которой руководство Labour Party обнаружит неизбежно свою полную несостоятельность. Парламентским и трэд-юнионным кретинам придется убедиться, что угроза фашизма в Англии не менее действительна, чем на континенте.
На почве стремительного развития кризиса в Соединенных Штатах, беспрерывная цепь стачек и создавание организаций рабочего класса Соединенных Штатов, использовывая возможности данные демагогией рузвельтовского "плана" встречают на своем пути в рабочем движении глубоко консервативные и буржуазные силы. Сталинская же партия связана торжественными заявлениями Литвинова, который, в компенсацию за признание СССР империализмом янки, отрекся публично от американских коммунистов; развращенная десятью годами беспринципного политиканства и ликвидаторских опытов с партиями, которые ни по составу своему, ни по программе ничего общего не имеют с партиями пролетарскими (Фермерская и Рабочая партия), сталинская партия -- по приказу из Москвы -- ограничивается ролью радикально-интеллигентского движения, которое и в Соединенных Штатах действует лишь в качестве подручного сталинской дипломатии. Но глубокий кризис американского капитализма пробуждает широкие слои американских рабочих от полупровинциальной спячки, постепенно изгоняет буржуазные и мелкобуржуазные иллюзии, толкает пролетариат в сторону классового действия крупного размаха (стачки в Толедо, Миннеанолисе, С.-Франциско) и создает для революционно-марксистской партии возможность завоевать широкое и глубокое влияние на развитие и организацию американского рабочего класса. Историческая роль, которая выпадает на долю Четвертого Интернационала и его американской секции -- не только в пределах двух американских континентов, но и на мировой арене -- имеет исключительное значение.
Тем временем Третий Интернационал лишь проживал остатки влияния и авторитета, которые он приобрел в первые пять лет своего существования. В Австрии и Испании Коминтерн, несмотря на исключительно благоприятные условия, не только оказался неспособен создать сколько-нибудь влиятельные организации, но систематически компрометировал в глазах рабочих самую идею революционной партии. Плебисцит в Сааре показал, что немецкий пролетариат утратил всякое доверие не только к социалдемократии, но и к компартии, которая так бесславно капитулировала перед Гитлером. В Великобритании, Бельгии, Голландии, Скандинавии, обеих Америках и на Востоке секции Коминтерна, отягощенные двенадцатью годами гибельной политики, не способны выйти из ничтожества.
Правда, после германской катастрофы Коминтерн подменил авантюристскую политику "третьего периода" капитулянтской политикой единого фронта во что бы то ни стало. Однако, опыт Франции, где новый поворот получил наибольшее развитие, показывает, что при всех своих противоречиях и зигзагах Коминтерн умудряется оставаться тормазом пролетарской революции. Отвергая создание рабочей милиции перед лицом непосредственной фашистской опасности и подменяя борьбу за власть программой частичных требований, Коминтерн становится рассадником худших иллюзий реформизма и пацифизма, поддерживает фактически правое крыло социалистической партии против левого, деморализует пролетарский авангард и расчищает путь фашистскому перевороту.
Наконец, родоначальница Коминтерна, компартия СССР, окончательно раздавлена за последние годы бесконтрольной бюрократией, превратившей диктатуру пролетариата в консервативный абсолютизм Сталина. При помощи травли, подлогов, амальгам и кровавых репрессий правящая клика стремится задушить в зародыше всякое движение марксистской мысли. Нигде в мире подлинный ленинизм не преследуется с такой зверской жестокостью, как в СССР!
Последний оппортунистический сдвиг Коминтерна тесно связан с поворотом внешней политики советов в сторону Лиги Наций и военного союза с французским империализмом. Правящая бюрократия СССР окончательно пришла к выводу, что Коминтерн бессилен оказать ей какую бы то ни было помощь против военной опасности и в то же время затрудняет работу советской дипломатии. Унизительная, поистине рабская зависимость Коминтерна от советской верхушки особенно открыто проявляется в отношении недавнего заявления Сталина, одобряющего национальную защиту французского империализма.
Через посредство империалистического министра вождь Коммунистического Интернационала отдал приказ французской коммунистической партии заключить теперь патриотическое перемирие с французской буржуазией. Так Третий Интернационал, конгрессы которого не созываются уже почти 7 лет, официально перешел с интернационалистской позиции на самый плоский и раболепный социал-патриотизм. Соберется ли или не соберется все время откладываемый VII конгресс -- Третий Интернационал не будет возсоздан. Заявление Сталина Лавалю -- есть протокол об его смерти.
* * *
Тем временем разрушительные силы империалистического капитализма продолжают свою адскую работу. Распад мирового хозяйства, безработица десятков миллионов, разорение крестьян властно ставят в порядок дня задачу социалистического переворота. Трудящиеся ожесточены, возбуждены, ищут выхода. Прострация, распад, загнивание Второго и Третьего Интернационалов оставляют пролетариат без революционного руководства и толкают мелкобуржуазные массы на путь отчаяния. Обанкротившиеся вожди пытаются переложить ответственность за победы фашизма на "пассивность" пролетариата: так политическая измена дополняется клеветой.
Бьющийся в тисках безвыходных противоречий капитализм подготовляет новую бойню народов. Министры и диктаторы открыто рассуждают о том, разразится ли война через год или через три года. Все правительства готовят наперебой наиболее истребительные средства и тем со всех концов приближают взрыв, который может стать неизмеримо более страшным, чем война 1914-1918 годов.
Вожди так называемых рабочих партий и профессиональных союзов славят преимущества мира, болтают о "разоружении", уговаривают свои правительства помириться между собою, обнадеживают массы работой Лиги Наций, и в то же время клянутся в своей верности делу "национальной обороны", т.-е. защиты буржуазного господства с его неизбежными войнами.
Советская дипломатия, под прикрытием "единого фронта" и даже "организационного единства" подготовляет, за спиной сознательных рабочих, национальное единение секций обоих Интернационалов с буржуазией тех стран, которые окажутся в военном союзе с советским государством. Так, взрыв новой войны должен привести к новому предательству, перед которым померкнет 4-ое августа 1914 г.
* * *
Измена советской бюрократии делу международной революции отбросила мировой пролетариат далеко назад. Трудности, стоящие перед революционным авангардом неимоверны. И все же его положение сейчас несравненно благоприятнее, чем накануне последней войны. Тогда капитализм казался могущественным, почти несокрушимым. Патриотическое падение Интернационала явилось полной неожиданностью даже для Ленина. Революционные элементы оказались везде застигнуты врасплох. Первая интернациональная конференция -- малочисленная и в большинстве своем нерешительная -- состоялась лишь через год с лишним после начала войны. Формирование революционных кадров шло медленно. Возможность пролетарской революции отвергалась даже большинством "циммервальдцев". Только Октябрьская победа в России, на 40-м месяце войны, изменила положение вещей, дав мощный толчок формированию Третьего Интернационала.
Сейчас внутренняя слабость и гниль капитализма настолько очевидны, что составляют даже главную тему фашистской демагогии. В грандиозном кризисе Соединенных Штатов, в не менее грандиозной безработице, в экономическом авантюризме Рузвельта, в размахе стачечной борьбы, в брожении внутри всех рабочих организаций впервые закладываются условия для могущественного развития революционного движения в Северной Америке. Пример первой победоносной пролетарской революции живет в памяти масс. Опыт величайших событий последних двадцати лет отложился в сознании лучших борцов. Действительно революционные организации или хотя бы группы существуют во всех странах. Они связаны между собою идеологически, отчасти и организационно. Уже сейчас они представляют собою несравненно более внушительную, однородную и закаленную силу, чем "циммервальдская левая", взявшая на себя осенью 1915 г. инициативу подготовки Третьего Интернационала.
Внутри реформистских партий и профсоюзов возникают и крепнут оппозиционные группировки. Некоторые из них принимают характер самостоятельных организаций. В секциях Коминтерна оппозиция, вследствие каторжного режима, имеет более глухой и скрытый характер; но она развивается и здесь. Даже в СССР необходимость все новых чисток и репрессий свидетельствует о том, что бюрократии не удается искоренить ненавистный ей дух марксистской критики.
Оппозиционные настроения и течения имеют сейчас преимущественно центристский характер, т.-е. промежуточный между социал-патриотизмом и революцией. В условиях распада и разложения традиционных массовых организаций центризм представляет во многих случаях неизбежную переходную стадию даже для прогрессивных рабочих группировок. Марксисты должны уметь находить доступ ко всем таким течениям, чтобы своим примером и своей пропагандой ускорять их переход на революционный путь. Условием успеха является при этом непримиримая критика центристского руководства, разоблачение попыток воссоздать Интернационал # 2 1/2, неустанное разъяснение того, что революционные задачи нашей эпохи заранее обрекают половинчатые и бесформенные объединения на бесславное крушение.
Лозунг "единства" всех рабочих организаций, независимо от их программы и тактики, усердно пропагандируется в настоящее время центристами и умело эксплоатируется наиболее дальновидными реформистами, которые основательно боятся быть выкинутыми за борт. Идею нового Интернационала центристы подменяют нередко идеей слияния двух старых Интернационалов. На самом деле, единство с реформистами и социалпатриотами, социалдемократической или сталинской формации, означает в последнем счете единство с национальной буржуазией и, следовательно, неизбежный раскол мирового, а затем и национального пролетариата, особенно в случае войны. Действительное единство Интернационала и его национальных секций может быть обеспечено только на революционной, марксистской основе, которая в свою очередь может быть создана только посредством разрыва с социалпатриотами. Замалчивать о принципиальных условиях и гарантиях пролетарского единства значит подыгрываться под широко распространенные иллюзии, значит обманывать рабочих и подготовлять новые катастрофы.
Унизительное и безнадежное положение двух старых Интернационалов достаточно характеризуется тем, что председатель одного стал покорным королевским министром, а фактический хозяин другого пользуется мировой пролетарской организацией, как разменной монетой при дипломатических сделках. Каковы бы ни были объединительные маневры двух одинаково развращенных бюрократий, не им создать единство пролетариата и не им открыть путь выхода. Заранее осуждены потуги центристов примирить непримиримое и, посредством частных заплат, спасти обреченное гибели. Для новой эпохи нужен новый Интернационал. Ближайшим условием успеха на этом пути является тесное национальное и интернациональное сплочение подлинных пролетарских революционеров, учеников Маркса и Ленина, на общей программе и под общим знаменем.
Было бы гибельным пытаться установить одинаковые маршруты для всех стран. В зависимости от национальных условий, от степени разложения старых рабочих организаций, наконец, от состояния собственных сил в данный момент, марксисты (революционные социалисты, интернационалисты, большевики-ленинцы) могут выступать то в виде самостоятельной организации, то в качестве фракции в одной из старых партий или в профсоюзах. Эта фракционная работа является, конечно, лишь этапом на пути к созданию новых партий Четвертого Интернационала, партий, которые смогут создаться либо в результате перегруппировки революционных элементов старых организаций, либо через создание независимых организаций. Но на какой бы арене и какими бы методами они ни действовали, они обязаны выступать во имя неурезанных принципов и ясных революционных лозунгов. Они не играют в прятки с рабочим классом, не скрывают своих целей, не заменяют принципиальной борьбы дипломатией и комбинаторством. Марксисты всегда и при всех условиях открыто высказывают то, что есть.
* * *
Опасность войны захватывающая за живое народные массы, является великим экзаменом для всех группировок и направлений рабочего класса. "Борьба за мир", "борьба против войны", "война войне", подобные лозунги представляют собою пустые и лживые фразы, если они не сопровождаются пропагандой и применением революционных методов борьбы. Низвержение буржуазии есть единственный способ покончить с войной. Вооруженное восстание есть единственный способ низвергнуть буржуазию.
Против реакционной лжи "национальной обороны" надо выдвинуть лозунг революционного уничтожения национального государства. Сумасшедшему дому капиталистической Европы надо противопоставить программу Социалистических Соединенных Штатов Европы, как этап к Соединенным Штатам всего мира.
Марксисты непримиримо отвергают пацифистские лозунги "разоружения", "третейских судов", "соглашения народов" (т.-е. капиталистических правительств) и пр., как гашиш, служащий для одурманивания народных масс. Сделки рабочих организаций с мелкобуржуазными пацифистами (Комитет Амстердам-Плейель и тому подобные предприятия) оказывают наилучшую услугу империализму, отвлекая внимание рабочего класса от реальности с ее суровой борьбой в сторону бессильных парадов.
Борьба против войны и империализма не может быть делом каких-либо специальных "комитетов". Борьба против войны есть подготовка революции, т.-е. дело рабочих партий и Интернационала. Эту грандиозную задачу марксисты ставят перед пролетарским авангардом в неприкрашенном виде. Расслабляющему лозунгу "разоружения" они противопоставляют лозунги завоевания армии и вооружения рабочих. Здесь проходит одна из важнейших линий водораздела между марксизмом и центризмом. Кто не осмеливается вслух назвать революционные задачи, у того никогда не найдется мужества для их разрешения.
* * *
За полтора года, протекшие после возвещения первой программы Четвертого Интернационала, борьба за его принципы и идеи не прекращалась ни на один день: выросло число революционных национальных секций и групп; одни из них расширили свои ряды и свое влияние, другие достигли большей однородности и сплоченности; родственные организации объединились (Голландия, Соединенные Штаты); выработан ряд программно-тактических документов. Вся эта работа пойдет, несомненно, гораздо успешнее, если она будет согласована и объединена в мировом масштабе под знаменем Четвертого Интернационала. Надвигающаяся опасность войны не позволяет более оттягивать эту задачу ни на один день.
Надо на новом фундаменте строить новые партии и новый Интернационал: таков ключ к разрешению всех других задач. Каким темпом и в какие сроки будет совершаться новое революционное строительство, зависит, разумеется, от общего хода классовой борьбы, от дальнейших побед и поражений пролетариата. Но марксисты -- не фаталисты. Они не перелагают на "исторический процесс" те задачи, какие исторический процесс возложил на них самих. Инициатива сознательного меньшинства; научная программа; смелая и неутомимая агитация во имя ясно формулированной цели; беспощадная критика всякой половинчатости, -- таков один из важнейших факторов победы пролетариата. Без сплоченной и закаленной революционной партии социалистическая революция немыслима.
Условия трудны, препятствия велики, задачи грандиозны; но для пессимизма, для упадка духа нет никаких оснований. Несмотря на все поражения пролетариата, положение классового врага остается безнадежным. Капитализм обречен. Только в социалистической революции спасение человечества.
В самом чередовании Интернационалов есть своя внутренняя логика, совпадающая с историческим подъемом пролетариата. Первый Интернационал провозгласил научную программу пролетарской революции, но пал жертвой отсутствия массовой базы. Второй Интернационал поднял из тьмы, обучил и сплотил миллионы рабочих, но в решающий час оказался предан парламентарной и синдикальной бюрократией, развращенной процветающим капитализмом. Третий Интернационал впервые показал пример победоносной пролетарской революции, но оказался размолот между бюрократией изолированного советского государства и реформистской бюрократией Запада. Ныне, в условиях окончательного капиталистического распада, Четвертый Интернационал, опираясь на плечи своих предшественников, богатый опытом их побед и поражений, сплотит трудящихся Запада и Востока для победоносного штурма на твердыни мирового капитала.
Пролетарии всех стран, соединяйтесь!
Революционная Социалистическая Рабочая Партия Голландии (R.S.A.P.):
P. J. Schmidt, H. Sneevliet.
Рабочая Партия Соединенных Штатов (W.P.U.S.):
A. J. Muste. James P. Cannon,
Интернациональный Секретариат Международной Лиги Коммунистов-Интернационалистов (Большевиков-Ленинцев):
Crux, Dubois, Martin.
Мы прилагаем к настоящему Письму "Заявление 4-х" об основных принципах Четвертого Интернационала. Ни одна строка этой Резолюции не устарела. Настоящее Письмо представляет лишь истолкование "Резолюции 4-х" в свете опыта последних полутора лет.
Мы призываем все партии, организации, фракции, как внутри старых партий, так и внутри профсоюзов, все революционные рабочие объединения и группировки, солидарные с нами в основных принципах и в поставленной нами великой задаче -- подготовка и строительство Четвертого Интернационала -- присылать нам свои подписи под настоящим Открытым Письмом, свои предложения и свою критику. Отдельные товарищи, не связанные до сих пор с нашей работой, если они серьезно намерены встать отныне в общие ряды, должны завязать с нами связи.
Подписавшиеся под открытым письмом инициативные организации постановили создать Временную комиссию связи между партиями и группами, стоящими на позиции Четвертого Интернационала. Временной комиссии поручается выпуск Информационного Бюллетеня.
В дальнейшем Комиссия должна будет обеспечить правильную выработку основных программных и тактических документов Четвертого Интернационала.
Вопрос о подготовке международной конференции будет разрешен в зависимости от полученных откликов и от общего хода подготовительной работы.Uу#_6
Письмо французским рабочим.
Измена Сталина и международная революция
Дорогие товарищи!
Я покидаю сегодня Францию, и это обстоятельство дает мне, наконец, возможность откровенно объясниться перед вами: пока я оставался на французской почве я был обречен на молчание.
Два года тому назад "левое" правительство Даладье, в свои медовые недели, разрешило мне поселиться во Франции на тех же будто бы правах, что и другим иностранцам. На самом деле мне запрещено было жить в Париже, и я сразу оказался под строгим надзором полиции. Вскоре после 6-го февраля 1934 г., министр внутренних дел, Альберт Сарро, после бешеной кампании прессы, подписал декрет о высылке меня из Франции. Не нашлось, однако, иностранного правительства, которое согласилось бы принять меня. Только поэтому, декрет о высылке не был до сих пор приведен в исполнение. Мне предписано было через Surete Nationale поселиться в определенном департаменте, в небольшой деревне, под строгим надзором полиции. Так за последний год жизни во Франции я был отрезан от внешнего мира больше, чем когда жил на острове Принкипо, в Турции, под надзором полиции Кемаля-паши. Так виза радикального правительства превратилась в своего рода западню.
Я далек от мысли жаловаться на правительство Третьей Республики. Самые "демократические" министры, как и самые реакционные, имеют своей задачей охранять капиталистическое рабство. Я принадлежу к революционной партии, которая ставит своей целью опрокинуть капитализм. Из этого непримиримого противоречия неизбежно вытекает борьба, со всеми ее последствиями. Для жалоб тут повода нет!
Если, однако, я позволил себе остановить ваше внимание на таком мелком вопросе, как условия моей жизни во Франции, то только потому, что этот эпизод теснейшим образом связан с политикой Коммунистического Интернационала, который стал сейчас важнейшим препятствием на историческом пути пролетариата.
Два года тому назад "L'Humanite" повторяла ежедневно: "фашист Даладье вызвал социал-фашиста Троцкого во Францию, чтоб организовать, при его помощи, военную интервенцию против СССР". Находилось немало честных, но наивных и невежественных людей, которые верили этой бессмыслице, как весною 1917 г. миллионы русских крестьян, солдат и даже рабочих верили Керенскому, что Ленин и Троцкий являются "агентами кайзера Вильгельма". Темных и обманутых людей обвинять нельзя, -- их надо просвещать. Но можно и должно обвинять просвещенных негодяев, которые сознательно распространяют ложь и клевету, чтоб обмануть трудящихся. Такими сознательными негодяями выступали вожди так называемой коммунистической (?!) партии: Кашен, Торрез, Вайан-Кутюрье, Дюкло и К╨.
Сейчас эти господа заключили, как известно, с "фашистом" Даладье антифашистский "народный фронт". Об интервенции французского империализма в СССР сталинцы, именующие себя коммунистами, окончательно перестали говорить. Наоборот, теперь они гарантию мира видят в военном союзе французского капитала с советской бюрократией. По приказу Сталина, Кашен, Торрез и К╨ призывают ныне французских рабочих поддерживать свой национальный милитаризм, т.-е. орудие классового угнетения и колониального порабощения. Так скоро и беспощадно разоблачили себя эти клеветники: вчера они именовали меня союзником Даладье и агентом французской буржуазии, а сегодня они действительно заключили союз с Даладье, Эррио и Лавалем и впряглись в колесницу французского империализма.
Теперь уже господа клеветники начинают говорить (см., например, газету бельгийских сталинцев), что политика Троцкого и большевиков-ленинцев служит службу не Эррио и Даладье, а Гитлеру, т.-е. не французскому, а немецкому империализму. Эта новая клевета звучит, однако, слишком старой и знакомой мелодией. Так как во время империалистской войны я стоял на позиции революционного интернационализма, то господа социал-патриоты: Ренодель, Вандервельде, Северак, Марсель Кашен обвиняли меня в том, что я "поддерживаю" германский милитаризм против французской демократии. Именно по этой причине правительство Бриана-Мальви выслало меня из Франции в 1916 году. А доблестный Марсель Кашен в это самое время, "в интересах французской демократии", отвозил по поручению империалистского правительства деньги Муссолини на пропаганду в пользу участия Италии в войне. Все эти факты были неоднократно засвидетельствованы в печати и могут быть легко проверены и доказаны. Кашен, впрочем, и не пытался никогда отрицать их.
Марсель Кашен возобновляет сейчас ту самую социал-патриотическую работу, которая обесчестила его во время империалистской войны. За Кашеном идут все остальные вожди французской коммунистической (?!) партии. Это не революционеры, а чиновники. Они выполняют то, что им приказано начальством. Один Андре Марти обнаружил в свое время качества действительного революционера: его прошлое заслуживает уважения. Но среда Коминтерна успела деморализовать и его.
В оправдание своего социал-патриотического поворота эти господа ссылаются на необходимость "защищать СССР." Этот довод ложен насквозь. Достаточно известно, что даже идея "национальной обороны" есть лишь маска, при помощи которой эксплоататоры прикрывают свои грабительские апетиты и кровавые свалки из-за добычи, превращая при этом собственную нацию в простое пушечное мясо. Но если мы, марксисты, всегда утверждали, что империалистская буржуазия никогда не может и не будет защищать действительные интересы собственного народа, как же мы можем вдруг поверить, что она способна защищать действительные интересы СССР? Можно ли хоть на минуту сомневаться в том, что при первой же благоприятной возможности французский империализм пустит в ход все свои силы, чтобы опрокинуть в СССР социализированную собственность и восстановить частную? А если так, то только изменники рабочего класса могут прикрашивать свой собственный милитаризм, оказывая прямую или косвенную, явную или прикрытую поддержку французской буржуазии и ее дипломатии. Такими изменниками и являются Сталин и его французские лакеи.
Для маскировки своей измены они ссылаются, конечно, на Ленина, -- с таким же правом, как Леба, Поль Фор, Лонге и другие оппортунисты ссылаются на Маркса. "L'Humanite" чуть не каждый день цитирует письмо Ленина к американским рабочим, где рассказывается, как Ленин принимал у себя в начале 1918 г. французского офицера-роялиста, чтоб использовать его услуги против немцев, которые открыли против нас новое наступление. Цель этого неожиданного довода -- не разъяснить вопрос, а, наоборот, пустить пыль в глаза рабочим. Мы сейчас в этом убедимся с полной очевидностью.
Было бы, разумеется, нелепостью отрицать за советским правительством право пользоваться враждою в лагере империалистов или идти, в случае необходимости на те или другие уступки империалистам. Рабочие-стачечники тоже пользуются конкуренцией капиталистических предприятий и идут на уступки капиталистам, даже капитулируют перед ними, когда не могут победить. Но разве же отсюда следует право профсоюзных вождей дружественно сотрудничать с капиталистами, прикрашивать их и превращаться в их прислужников? Рабочих-стачечников, которые оказались вынуждены сдаться, никто не назовет изменниками. А Жуо, который парализует классовую борьбу пролетариата, во имя мира и дружбы с капиталистами, мы не только вправе, но обязаны объявить изменником пролетариату. Разница между брест-литовской политикой Ленина и франко-советской политикой Сталина та же, что между политикой революционного профессионалиста, который, после частного поражения, вынужден идти на уступки классовому врагу, и политикой оппортуниста, который становится добровольно союзником и лакеем классового врага.
Ленин принимал у себя реакционного французского офицера. Я тоже принимал его в те дни и с той же целью: Люберсак брался взрывать мосты на пути нашего отступления, чтоб немцам не достались наши военные запасы. Только разве какой-либо совсем пустоголовый анархист увидит в такой "сделке" -- измену. В те самые дни официальные агенты Франции посетили меня и предложили более широкую помощь -- артиллерией и продовольствием. Мы прекрасно понимали, что цель их была -- втянуть нас снова в войну с Германией. Но немецкие армии действительно наступали на нас, а мы были слабы. Имели же мы право принять в этих условиях "помощь" французского штаба? Безусловно! Именно такое предложение я внес в Центральный Комитет партии 22-го февраля 1918 года. Письменный текст этого предложения напечатан в официальных протоколах Центрального Комитета, изданных в Москве в 1929 г. Вот это предложение:
"Как партия социалистического пролетариата, стоящего у власти и ведущего войну с Германией, мы, через государственные учреждения, принимаем все меры к тому, чтобы наилучшим образом вооружить и снарядить нашу революционную армию всеми необходимыми средствами, а для этого добыть их там, где возможно, следовательно и у капиталистических правительств. При этом (наша) партия сохраняет полную независимость своей внешней политики, не дает капиталистическим правительствам никаких политических обязательств и в каждом отдельном случае рассматривает их предложения под углом зрения целесообразности."
Ленина на этом заседании Ц.К. не было. Он прислал записку. Вот ее подлинный текст: "Прошу присоединить мой голос за взятие картошки и оружия у разбойников англо-французского империализма" (Протоколы, стр. 246). Вот как тогдашний Ц.К. большевиков относился к использованию капиталистических антагонизмов: практические соглашения с империалистами ("взять картошку") вполне допустимы" но абсолютно недопустима политическая солидаризация с "разбойниками империализма."
Преступление Сталина не в том, что он вступил в те или другие практические соглашения с классовым врагом: эти соглашения могут быть правильны или ошибочны, но в принципе их отвергать нельзя. Преступление в том, что Сталин одобрил политику империалистического правительства, стоящего на страже хищного и грабительского Версальского мира. Сталин еще не взял никакой "картошки" у разбойников империализма, но уже политически солидаризировался с ними.
Укрепить свою армию, угнетающую 60 миллионов колониальных рабов, французская буржуазия может, разумеется, и без одобрения Сталина. Если это одобрение ей понадобилось, то для того, чтоб ослабить и деморализовать классовую борьбу французского пролетариата. Подписывая похвальный лист французскому милитаризму, Сталин поступил не как стачечник, вынужденный временно уступить капиталисту, а как штрейкбрехер, парализующий борьбу рабочих.
* * *
Измена Сталина и руководства Коминтерна объясняется характером правящего ныне в СССР слоя: это привиллегированная и бесконтрольная бюрократия, поднимающаяся над народом и угнетающая народ. Марксизм учит: бытие определяет сознание. Советская бюрократия больше всего боится критики, движения, риска: она консервативна, она жадно охраняет свои привиллегии. Задушив рабочий класс в СССР, она давно утратила веру в мировую революцию. Она обещает построить "социализм в одной стране", если трудящиеся будут молчать, терпеть и подчиняться. Для охраны СССР бюрократия надеется на свою политическую ловкость, на дипломатию Литвинова, на военный союз с Францией и Чехословакией, но не на революционный пролетариат. Наоборот, она боится, что французские или чешские рабочие могут своими неосторожными действиями испугать новых союзников. Она ставит своей задачей: затормозить классовую борьбу пролетариата в "союзных" странах. Таким образом источником измены Сталина является национальный консерватизм советской бюрократии, ее прямая враждебность мировой пролетарской революции.
* * *
Последствия измены Сталина сказались сейчас же в циничной перемене политики французской компартии, которой руководят не выбранные французскими рабочими вожди, а агенты Сталина. Вчера эти господа болтали о "революционном пораженчестве" в случае войны. Сегодня они стали на точку зрения "национальной обороны"и в интересах охранения мира. Они повторяют слово в слово формулы капиталистической дипломатии. Ведь все решительно хищники империализма стоят "за мир", заключают союзы, увеличивают армии, фабрикуют ядовитые газы, культивируют бактерии -- только и исключительно "в интересах мира". Кто говорит: "франко-советский союз есть гарантия мира", тот берет на себя ответственность не только за советское правительство, но и за французскую биржу, за ее генеральный штаб, за газы и бактерии этого штаба.
"L'Humanite" пишет: французское правительство будет находиться "под контролем французских рабочих". Но это пустая фраза жалких демагогов. Где и когда угнетенный пролетариат "контролировал" внешнюю политику буржуазии и действия ее армии? Как он может это сделать, раз вся власть в руках буржуазии? Чтоб руководить армией, надо свергнуть буржуазию и завоевать власть. Никакого иного пути нет. Но новая политика Коминтерна означает отказ от этого единственного пути.
Когда партия пролетариата заявляет, что в случае войны она собирается "контролировать" (т.-е. поддерживать) свой национальный милитаризм, а не свергать его, то она превращается тем самым в домашнее животное капитала. Бояться такой партии нет ни малейшего основания: это не революционный тигр, а ручной осел. Его можно держать в голоде, стегать, плевать ему в глаза, -- он все равно повезет кладь патриотизма. Разве только время от времени будет жалобно реветь: "разоружите, ради бога, фашистские лиги". В ответ на рев он получит лишний удар кнута. И по заслугам!
* * *
Коминтерн изобразил вступление СССР в Лигу Наций и заключение франко-советского союза, как величайшую победу пролетариата и мира. В чем же реальное содержание этой победы?
Принятая в 1928 г. программа Коминтерна говорит, что "главной целью (Лиги Наций) является приостановить неудержимый рост революционного кризиса и задушить СССР посредством блокады или войны". Вполне естественно, если при таких условиях представители СССР не могли входить в Лигу Наций, т.-е. в генеральный штаб мировой империалистской контр-революции.
Что же изменилось с того времени? Почему СССР счел нужным вступить в Лигу Наций? Чья здесь победа? Вожди Коминтерна и тут обманывают рабочих. Французская буржуазия никогда не пошла бы на соглашение с СССР, еслиб продолжала видеть в нем революционный фактор. Только чрезвычайное ослабление мировой революции сделало возможным включение СССР в систему борющихся лагерей империализма.
Конечно, еслиб советская промышленность не сделала серьезных успехов, еслиб не существовало советских танков и советской авиации, то никто бы не считался с СССР. Но считаться ведь можно по разному. Еслиб СССР оставался крепостью международной революции, еслиб Коминтерн вел победоносное наступление, то правящие классы Франции, Англии и Италии без колебаний уполномочили бы Гитлера на войну с СССР. Но теперь, после разгрома революции в Китае, Германии, Австрии, Испании, после успехов европейского фашизма, после упадка Коминтерна и национального перерождения советской бюрократии, буржуазия Франции, Англии и Италии отвечает Гитлеру: "Зачем рисковать, открывая крестовый поход против СССР? Сталин и без того успешно душит революцию. Нужно попытаться договориться с ним."
* * *
Франко-советский союз есть не гарантия мира -- какой наглый вздор! -- а сделка на случай войны. Выгоды этой сделки для СССР по меньшей мере гадательны. Франция лишь в том случае "обязана" прийти на помощь СССР, если с этим будут согласны ее сообщники по Локарно, т.-е. Англия и Италия. Это значит: в случае, если французский империализм найдет более выгодным в последний момент договориться с Гитлером за счет СССР, Англия и Италия всегда помогут легализовать эту "измену". Об этом предохранительном клапане пакта "L'Humanite" тщательно умалчивает. А между тем в нем -- все дело. Договор связывает СССР, но не связывает Францию!
* * *
Допустим, однако, что советской бюрократии, после всех ее ошибок и преступлений ничего не оставалось, как заключить этот двусмысленный и ненадежный военный союз с Францией. В этом случае советам ничего не оставалось, как ратифицировать договор Сталина с Лавалем. Но совершенно иначе обстоит дело во Франции. Французский пролетариат не должен позволять своей буржуазии прятаться за спину советской бюрократии. Цели французских империалистов при подписании пакта с советами остаются все те же: закрепить старые грабежи; подготовить новые; облегчить новую мобилизацию французского народа; использовать кровь советского пролетариата. Еслиб коммунистические и социалистические депутаты голосовали в парламенте за франко-советский союз, то они этим лишний раз демонстрировали бы свою измену пролетариату!
Борьба против войны немыслима без борьбы против собственного империализма. Борьба против империализма немыслима без борьбы против его агентов и союзников, реформистов и сталинцев. Нужно беспощадное очищение рабочих организаций, политических и синдикальных, от социал-патриотических предателей рабочего класса, как бы они ни назывались: Леон Блюм или Торрез, Жуо или Монмуссо.
* * *
Во Франции только одна группа честно, последовательно и мужественно отстаивает принципы пролетарской революции: это группа большевиков-ленинцев. Органом ее является еженедельная газета "Verite". Каждый мыслящий рабочий обязан познакомиться с этой газетой.
"La Verite", 8, rue Legouve, Paris (10).
Большевики-ленинцы ясно и точно определили задачи пролетариата в борьбе против войны в особой брошюре: "IV Интернационал и война". Знакомство с этой брошюрой и тщательное обсуждение выдвинутых в ней вопросов составляет опять-таки прямой долг каждого передового пролетария по отношению к самому себе и своему классу.
Измена сталинцев, присоединяясь к старой измене реформистов, требует полного обновления всех пролетарских организаций. Нужна новая революционная партия. Нужен новый, Четвертый Интернационал! Служение этой великой исторической задаче и составляет содержание деятельности международной организации большевиков-ленинцев.
* * *
Измена Сталина не явилась для нас неожиданностью. Мы предсказывали ее с 1924 года, когда советская бюрократия отреклась от теории Маркса и Ленина в пользу теории "социализма в отдельной стране". Интриганы и филистеры говорили, что борьба со Сталиным есть "личная" борьба. Теперь и слепцы должны убедиться, что эта борьба ведется из-за основных принципов интернационализма и революции. Мы сотни раз говорили за последние годы: "поскоблите (grattez) сталинца, и вы найдете оппортуниста". Сейчас уже нет надобности и скоблить. Сталинцы стоят фактически на крайнем правом фланге рабочего движения, и, поскольку они продолжают прикрываться авторитетом Октябрьской революции, они неизмеримо вреднее старых, традиционных оппортунистов.
Ненависть сталинцев к большевикам-ленинцам ("троцкистам") есть ненависть консервативного бюрократа к подлинному революционеру. Дрожащая за власть и доходы бюрократия не останавливается ни перед какой низостью и подлостью в борьбе с большевиками-ленинцами.
Прежде, чем совершить свое последнее открытое предательство, Сталин произвел новый, сотый по счету разгром левого крыла в СССР. Он поставил ряд фальшивых процессов против оппозиционеров, скрыв их подлинные взгляды и приписав им действия, которых они никогда не совершали. Так, к 10 годам тюрьмы приговорен бывший председатель Коминтерна Зиновьев, только потому, что после ряда колебаний и покаяний, он вынужден был признать гибельность политики сталинизма.
Советская бюрократия сделала попытку пристегнуть меня, через провокатора, к процессу террористов, убивших Кирова. Сталин арестовал в начале этого года моего сына, молодого ученого, лойяльнаго советского работника, совершенно непричастного к политической борьбе. Цель ареста -- беспощадный террор не только против большевиков-ленинцев, но и против членов их семей. Бюрократия не знает пощады, когда видит надвигающуюся угрозу своему господству и своим привиллегиям. В этой области сталинцы находят постоянную поддержку со стороны капиталистической полиции всего мира.
Совсем недавно, Сталин посылал в Париж вождей русского Комсомола убеждать французскую революционную молодежь перейти на патриотическую позицию. Эти молодые бюрократы организовали внутри социалистической партии особую сталинскую фракцию, главный лозунг которой: "исключение троцкистов!". Незачем прибавлять, что для этой работы разложения сталинская клика не жалела и не жалеет денежных средств: если она бедна идеями, то в валюте у нее недостатка нет.
Но революционеры не сдаются под террором. Наоборот, они отвечают удвоенным наступлением. Сталинизм есть сейчас главная язва мирового рабочего движения. Эту язву надо вытравить, вырезать, выжечь каленым железом. Надо снова объединить пролетариат под знаменем Маркса и Ленина!
* * *
Дорогие товарищи!
Я сказал вам далеко не все, что хотел, и далеко не так, как хотел. Но я вынужден спешить: с часу на час должен прибыть полицейский чиновник, чтоб препроводить меня и мою жену, верную подругу моей борьбы и моих скитаний, на границу Франции. Я уезжаю с горячей любовью к французскому народу и с неискоренимой верой в великое будущее французского пролетариата; но с такой же ненавистью к лицемерию, жадности и жестокости французского империализма.
Я верю, что трудящийся народ вернет мне раньше или позже то гостеприимство, в котором мне отказывает буржуазия. Высшим счастьем для себя я считал бы, еслиб французский пролетариат дал мне в близком будущем возможность участвовать в его решающих боях. Рабочие и работницы Франции! До тех пор, пока позволят мне физические силы, я готов в любую минуту словом и делом ответить на ваш революционный призыв.
Позвольте же горячо и братски пожать ваши руки и закончить это письмо тем возгласом, который в течение почти сорока лет направляет мои мысли и действия:
Да здравствует международная пролетарская революция!
Л. Троцкий.
10 июня 1935 г.Письмо Н. И. Троцкой о сыне.
За последнее время в среде товарищей довольно широко распространились слухи о том, что Сталин, в качестве орудия мести, выбрал на этот раз нашего младшего сына Сергея. Друзья запрашивают нас: верно ли это? Да, это верно: Сережа арестован в самом начале этого года. Если в первое время можно было надеяться на то, что арест случаен и что сына сегодня-завтра освободят, то сейчас уже очевидно, что намерения арестовавших гораздо серьезнее. Так как многие из товарищей живо интересуются новым ударом, постигшим нашу семью, то будет может быть лучше, если я расскажу, как обстоит дело в письме, предназначенном для общего сведения.
Сережа родился в 1908 г. Он вступил в Октябрьскую революцию девятилетним мальчиком и рос в Кремле. В семьях, где старшие поглощены политикой, младшие члены нередко отталкиваются от политики. Так было и у нас. Сережа никогда не занимался политическими вопросами и не был даже членом Комсомола. В школьные годы он увлекался спортом, цирком и стал выдающимся гимнастом. В высшем учебном заведении он сосредоточился на математике и механике; в качестве инженера получил кафедру при высшем техническом училище; развивал там за последние годы широкую преподавательскую деятельность. Выпустил недавно, вместе с двумя коллегами, специальный труд: "Легкие газогенераторы автотракторного типа". Изданная Научным Авто-Тракторным Институтом книга встретила сочувственный отзыв наиболее выдающихся специалистов.
Когда мы подверглись высылке за-границу, Сережа был еще студентом. Власти разрешили членам нашей семьи сопровождать нас или оставаться в СССР. Сережа решил остаться в Москве, чтоб не отрываться от той работы, которая отныне заполнила его существование. Материальные условия его жизни были очень тяжелы, но не отличались в этом отношении от условий жизни подавляющего большинства непривиллегированной советской молодежи. Та недостойная клевета, какую советская печать непрерывно распространяла о Л. Д. Троцком и его единомышленниках не могла, конечно, не причинять нравственных страданий Сереже. Но об этом я могу только догадываться. Моя переписка с сыном ограничивалась исключительно "нейтральными", будничными вопросами, никогда не касаясь вопросов политики и особых условий существования нашей семьи (надо прибавить, что и эти письма доходили лишь в виде исключения). Л. Д. вовсе не переписывался за годы ссылки с сыном, чтоб не давать властям ни малейшего повода к преследованиям или простым придиркам. И, действительно, в течение шести лет нашей нынешней эмиграции Сережа продолжал свою напряженную научную и преподавательскую работу без каких либо помех со стороны властей.
Положение изменилось после убийства Кирова и известного процесса против Зиновьева и Каменева. Переписка совершенно оборвалась; Сережу арестовали. Я ждала со дня на день, что переписка возобновится. Но вот уж истекает полгода, как Сережа сидит в тюрьме. Это и заставляет думать, что у арестовавших имеются какие-то особые намерения.
Можно ли предположить, что под влиянием событий сын оказался за последнее время вовлечен в оппозиционную деятельность? Я была бы счастлива за него, еслиб могла так думать, ибо при этом условии Сереже неизмеримо легче было бы переносить обрушившийся на него удар. Но такое предположение надо считать совершенно исключенным. Из разных источников мы достаточно хорошо знали, что Сережа стоял за последние годы от политики также далеко, как и раньше. Но мне лично не нужно было бы и этих свидетельств, так как я слишком хорошо знаю его психологию и направление его умственных интересов. Да и власти, начиная со Сталина, очень хорошо осведомлены об этом: ведь Сережа, повторяю, вырос в Кремле, сын Сталина бывал частым гостем в комнате мальчиков; ГПУ и университетские власти с двойным вниманием следили за ним, сперва как за студентом, затем как за молодым профессором. Его арестовали не за какую-либо оппозиционную деятельность (которой не было, и по всем обстоятельствам, не могло быть), а исключительно, как сына Л. Д. в целях родовой мести. Таково единственно возможное объяснение.
Все товарищи помнят попытку ГПУ впутать в дело об убийстве Кирова имя Л. Д.: латышский консул, который давал деньги на террористический акт, предложил в то же время террористам передать от них Троцкому письмо. Весь этот замысел оборвался, однако, на полуслове и лишь скомпрометировал организаторов процесса. Но как раз поэтому мы не раз говорили в семье после процесса: "они на этом не остановятся; они должны будут выдвинуть какое-нибудь новое дело, чтоб перекрыть провал амальгамы с консулом". Ту же мысль Л. Д. высказывал и в своих статьях в русском Бюллетене. Мы не знали только, какой способ выберет ГПУ на этот раз. Но сейчас не может быть уже и тени сомнения; арестовав совершенно непричастного к делу Сергея и держа его в течение ряда месяцев в тюрьме, Сталин явно и несомненно преследует цель создать новую "амальгаму". Для этого ему нужно вырвать у Сергея какое-либо показание, пригодное для этой цели, наконец, хотя бы "отречение" от отца. Я не буду говорить о тех способах, при помощи которых Сталин добивается нужного ему показания. Никаких сведений у меня на этот счет нет. Но все обстоятельства говорят сами за себяи
Проверить то, что сказано в этом письме, было бы очень просто: достаточно было бы, например, создать интернациональную комиссию из авторитетных и добросовестных людей, разумеется, заведомых друзей СССР. Такая комиссия должна была бы проверить все репрессии, связанные с убийством Кирова; попутно она внесла бы необходимый свет и в дело нашего сына Сергея. В таком предложении нет ничего исключительного или неприемлемого. Когда в 1922 г. происходил суд над эсерами, организаторами покушений на Ленина и Троцкого, Центральный Комитет, под руководством Ленина и Троцкого, предоставил право Вандервельде, Курту Розенфельду и другим противникам советского правительства участвовать в судебном процессе, в качестве защитников обвиняемых террористов. Неужели же Ромен Роллан, Андре Жид, Бернар Шоу и другие друзья Советского Союза не могли бы взять на себя инициативу создания такой комиссии по соглашению с советским правительством? Это был бы лучший способ проверить обвинения и широко распространенные в рабочих массах подозрения. Советская бюрократия не может стоять выше общественного мнения мирового рабочего класса. Что касается интересов рабочего государства, то они оказались бы только в выигрыше в результате серьезной проверки его действий. Такой авторитетной комиссии я, в частности, предоставила бы все необходимые сведения и документы, касающиеся моего сына.
Это мое письмо есть следовательно прямое обращение к рабочим организациям и иностранным друзьям СССР; не к заинтересованным адвокатам советской бюрократии, конечно, а к честным и независимым друзьям Октябрьской революции.
Если я, после длительных колебаний, поднимаю открыто вопрос о Сергее, то не только потому, что он мой сын: этого довода слишком достаточно для матери, но недостаточно для возбуждения политической инициативы. Но дело Сергея представляет совершенно ясный, простой и бесспорный случай сознательного и преступного произвола, случай, очень легко поддающийся проверке: бюрократическая верхушка давит и терзает заведомо лойяльного, ни в чем неповинного, высоко квалифицированного советского работника -- только для того, чтоб удовлетворить низменному инстинкту мести, без малейшего политического оправдания: ибо совершенно же очевидно, что физические удары по сыну не могут оказать никакого влияния на направление политической деятельности отца, деятельности, к которой Сережа никогда не имел ни малейшего отношения. Вот почему я позволю себе думать, что дело моего сына заслуживает общественного мнения. Во всяком случае, кто хочет действовать, должен действовать немедленно, ибо при молчании и безнаказанности, мстительные действия Сталина могут скоро принять непоправимый характер.
Наталия Ивановна Троцкая.
1 июня 1935 г. Франция.К VII Конгрессу Коминтерна
Похоже на то, что VII Конгресс Коминтерна все же соберется, -- после перерыва ровно в 7 лет.
Статья была написана до официального сообщения о созыве 7-го Конгресса. -- Ред.
Можно с полной уверенностью утверждать: не было бы нашей организации, не было бы развернуто знамя Четвертого Интернационала, не было бы последних успехов наших французских товарищей, -- Третьему Интернационалу и дальше пришлось бы ждать VII Конгресса. VII Конгресс, как и последний съезд французской социалистической партии будет, главным образом, если не исключительно вращаться вокруг большевиков-ленинцев и Четвертого Интернационала.
После победы Гитлера мы констатировали политическую смерть Третьего Интернационала. Но пример Второго Интернационала доказывает, что у политических организаций с массовой базой, конец -- в смысле приостановки прогрессивного развития не разнозначен с концом консервативного самосохранения. Несмотря на свое жалкое банкротство, Третий Интернационал в лице Советского Союза сохраняет огромный резерв, который один может ему дать большие возможности, не только для дальнейшего политического прозябания, но и для нанесения огромного ущерба мировому пролетариату. Нужен ли еще Третий Интернационал советской бюрократии, -- в этом заключается весь вопрос.
Советская бюрократия в этом отношении находится в жестоком противоречии. Ее нынешняя, особенно международная политика, завоевывающая все более решающую роль, делает для нее из Коминтерна скорее помеху, чем помощь. Но исчезни Коминтерн, место его будет немедленно занято Четвертым Интернационалом, что для Сталина и его клики означало бы полную идеологическую катастрофу, т.-е. банкротство всех фальсификаций и лживых конструкций, на которых построена генеральная линия. Этого не пугаться Сталин мог бы лишь в одном случае: если бы он был готов выступить в качестве последовательного Бонапарта, т.-е. открыто порвать с Октябрьской традицией и напялить на себя какую-нибудь корону. Как ни выросли "идеологические" и политические предпосылки для открытого бонапартистского переворота, путь этот связан со слишком большим риском: советский пролетариат, во всяком случае, гораздо более определенный и устойчивый исторический фактор, чем французская мелкая буржуазия в начале прошлого столетия, и большевистская традиция обладает соответственно этому гораздо большим весом, чем якобинская того времени. Сталину приходится держаться за видимость большевизма и поэтому перед опасностью Четвертого Интернационала созывать VII Конгресс.
Основным вопросом будет, конечно, война. Здесь надо быть готовым к тактическому отступлению. Сталин несомненно не предвидел крайне неблагоприятного отклика, вызванного его заявлением. Вожди французской партии в почти паническом настроении поехали в Москву. Леон Блюм прочел им важную лекцию: не надо теперь же тратить весь свой патриотический порох, а то в начале войны будешь стоять морально и политически безоружным. Сталинцы в парламенте уже отказались голосовать военные кредиты. Причины? В армии имеются фашистские офицеры. Армия империализма должна быть демократической, народной, т.-е. соответствовать принципам "народного фронта" (вспомним, что речи Носке в Рейхстаге об отношении к войне Гогенцоллернов всегда были настроены на этот тон). Что-нибудь в этом духе решит и VII Конгресс. Смысл решения будет приблизительно следующий: сегодня еще не нужно открыто поддерживать французский, чехословацкий и др. империализм, но постепенно, с большой осторожностью подготовлять рабочих к защите империализма в момент войны. Другими словами, стратегия на истребление элементарнейших заповедей марксизма будет на известное время заменена стратегией измора. Удастся же Сталину провести выраженную им в коммюникэ волю, -- мы будем ему только благодарны. Это было бы слишком хорошим подарком для пролетариата и для нас.
Можно быть уверенным, что ни один из командируемых на Конгресс "вождей" не будет иметь мужества поставить вопрос о судьбе Зиновьева. Из шести Конгрессов, которые до сих пор знает история Коминтерна, Зиновьев председательствовал на пяти. Теперь он сидит в изоляторе, за то, якобы, что он хотел восстановить капитализм при помощи террористических актов против советской бюрократии. В этой личной судьбе вопиющий поворот советской бюрократии находит свое яркое выражение. Но может ли этим интересоваться какой-нибудь Кашэн или Пик? Пока у него есть пост и жалованье, какое ему дело до того, председательствует ли Зиновьев на революционном конгрессе или в качестве контр-революционера сидит в тюрьме. Мы же должны ставить вопрос о Зиновьеве, в особенности в связи с VII конгрессом.
Кто теперь будет держать большие речи и составлять большие резолюции? Мануильский и Куусинен находятся в упадке. Не Бела Кун ли? Он наиболее для этого подходящий человек, особенно если вспомнить знаменитую речь Ленина на Пленуме И.К.К.И. накануне III Конгресса. Речь эта была почти исключительно посвящена Бела Куну и лейт-мотивом ее была краткая формула: "Глупости Бела Куна". Не случайно Коминтерн дошел до Бела Куна.
Другой кандидат -- Димитров. Его нынешняя, совершенно неожиданная, карьера вызвана исключительно его поведением на фашистском суде. Мы все ему апплодировали, в особенности сравнивая его поведение с поведением председателя сталинской парламентской фракции Торглера. Но не надо преувеличивать. Русские революционеры, не только большевики, но также, например, социалисты-революционеры террористы, в большинстве своем всегда мужественно и с достоинством держались перед царскими полицейскими. Эта было правилом, а не исключением. Презрение было трусам, преклонения не было перед мужественными. И как характерно для морального уровня коминтерновской бюрократии, что из Димитрова за храброе поведение перед судом она сделала полубога. Во всяком случае Димитров никогда не находил или не искал повода, чтоб показать себя в противоположность сталинской генеральной линии, марксистом, большевиком. Он проделал всю постыдную политику эпигонов, на всех ее ступенях и несет за это полную ответственность.
О решениях Конгресса мы своевременно еще выскажемся.
А.
Из жизни международной левой.
Франция
Конгресс С.Ф.И.О. в Милюзе и большевики-ленинцы
Центральным вопросом на конгрессе французской социалистической партии в Милюзе был вопрос "о завоевании власти". Группа большевиков-ленинцев, основное ядро которой составляют вступившие в С.Ф.И.О. члены французской коммунистической Лиги, внесла проект обще-политической резолюции, собравший 105 мандатов, что составляет более 2.000 голосов.
Так называемое левое крыло ("Батай Сосиалист") собрало 700 мандатов.
В департаменте Сены, т.-е. в Париже, большевики-ленинцы собрали около четверти всех мандатов (1.087 на 4.000).
В Марокко резолюция большевиков-ленинцев собрала большинство: 185 голосов против 117, за "Батай Сосиалист".
В департаменте Марны большевики-ленинцы собрали 120 голосов на 700; в департаменте Роны (Лион) -- 15 процентов всех голосов; среди делегатов Изера (Гренобль) был один большевик-ленинец; делегат Ниевра заявил: "в моей области 157 голосов крестьян-социалистов высказались за резолюцию большевиков-ленинцев".
Но гораздо важнее этих результатов -- это та серьезная политическая роль, которую начинают играть теперь большевики-ленинцы во французском рабочем движении. Не будет преувеличением сказать, что дифференциация в среде социалистической партии, и в частности, на конгрессе в Милюзе шла по линии основных лозунгов большевиков-ленинцев (против национальной защиты; за революционную политику: рабочую милицию, всеобщую забастовку, вооружение пролетариата).
Вся буржуазная печать вынуждена была уделить немало места выступлениям большевиков-ленинцев на конгрессе. В злобном хоре французской реакционной и фашистской печати, разумеется, участвовала и "Юманитэ". Вообще, сталинцы "открыто поддерживают правое крыло социалистической партии против левых!
Мы надеемся в следующем номере "Бюллетеня" уделить значительное место оценке положения во Франции и задачам французского революционного движения.
Голландия
В марте состоялся объединительный конгресс Революционной социалистической партии (голландской секции Лиги коммунистов-интернационалистов) и голландской Независимой социалистической партии.
Как известно, Революционная социалистическая партия в 1933 году -- после нашего окончательного разрыва с Третьим Интернационалом -- примкнула к большевикам-ленинцам. Независимая социалистическая партия проделала эволюцию схожую с эволюцией немецкой С.А.П. Она образовалась из исключенной из социалдемократии левой оппозиции. С этого момента, и в особенности после уличных боев в Амстердаме (Иордаан) в июле прошлого года, партия эта беспрерывно эволюционировала в сторону революционного марксизма.
Создание в Голландии Революционной Социалистической Партии, стоящей на платформе Четвертого Интернационала -- важное событие не только в жизни голландского, но и международного пролетариата. Голландия не только маленькая европейская страна, но и большая колониальная держава. Индонезия, из которой голландская буржуазия выкачивает сверх-прибыль находится сейчас под большим давлением Японии. Национально-сепаратистские движения и революционные восстания стоят там в порядке дня. Восстание крейсера "Семь Провинций" прозвучало для буржуазии как сигнал тревоги. Правительство Колэна, давно вставшее на путь "сжатия" демократических и парламентских свобод несет в себе бонапартистские черты. Усиление кризиса и отсутствие боеспособности голландского пролетариата несомненно толкнули бы и Голландию на фашистский путь. Достаточно указать, что на апрельских выборах с. г. голландские национал-социалисты собрали 260.000 голосов. (Революционная Рабочая партия собрала 50.000 голосов).
Защита политических и экономических интересов пролетариата требует революционной партии, не стоящей, как социалдемократия на почве "общности интересов" буржуазии и пролетариата или не действующей лишь в интересах советской бюрократии, как это делает голландская К.П.
Создание революционной партии, независимой от Второго и Третьего Интернационалов, вызвало, конечно, бешеную кампанию со стороны голландских сталинцев и реформистов. Революционная Социалистическая Рабочая Партия насчитывает 4.500 членов (сталинцы -- 4.000); она находится также в тесном сотрудничестве с независимой профессиональной организацией (Н.А.С.), насчитывающей около 15.000 членов, во главе которой стоит т. Снеевлит, один из основоположников коммунизма в Голландии, ныне, вместе с т. Шмидтом, являющийся руководителем голландской Революционной Рабочей Партии.
Недавно в Голландии прошли муниципальные выборы. Р.С.Р.П. отметила ряд успехов. Пока нам известны лишь частичные результаты. В Девентере, где несколько месяцев тому назад партия собрала 2.098 голосов, она поднялась до 2.624 голосов (сталинцы там же поднялись с 707 на 756 голосов; социалдемократы сохранили свои голоса: 5.561 и 5.556). В Цаандаме, Р.С.Р.П. поднялась с 1.180 голосов на 1.397 (сталинцы потеряли: с 1.776 на 1.590; социал-демократы: 5.647 и 5.787). В Вестеллингверфе: Р.С.Р.П. увеличила свои голоса с 589 на 978; сталинцы потеряли: с 396 на 325; реформисты также потеряли: с 2.680 на 2.192.
Р.С.П.Р. обладает органом, -- "Новый Факел", -- выходящим два раза в неделю, с близкой перспективой перехода на ежедневное издание. Теоретический ежемесячник -- "Интернационал".
Соединенные Штаты.
После состоявшихся в начале этого года конференций американской Лиги и американской Рабочей партии, на которых единогласно вынесены были решения о слиянии, был созван объединительный конгресс обеих организаций.
Американская Рабочая партия возникла из революционной синдикалистской оппозиции. Теоретически и организационно менее однородная, чем наша американская секция, партия эта -- чисто пролетарская по составу -- имеет серьезные корни в американском пролетариате. Массовая работа американской Лиги, в частности руководство рядом крупных стачек, сблизила ее с Американской Рабочей Партией.
Объединенная партия приняла революционно-марксистскую программу, которая может служить образцом. В момент своего образования объединенная партия насчитывала свыше 1.000 членов и примыкающую к ней организацию молодежи, "Спартакус". Партия играет руководящую роль в национальной организации безработных (100.000 членов). Основной областью деятельности Рабочей Партии Соединенных Штатов является синдикальная работа, -- центральная и решающая проблема американского рабочего движения в нынешний период. Образование Рабочей Партии не осталось без влияния и на сталинцев. Несколько местных организаций сталинской партии (Калифорния, Нью-Йорк) примкнуло к новой партии. Среди них один из руководителей нью-иоркской организации сталинцев, бывший член Центрального Комитета.
После объединительного съезда, партия провела большое агитационное турнэ по всем С.Ш. В Нью-Йорке создана Международная рабочая школа. За небольшой период число членов партии выросло на 40 процентов. Молодежь удвоила свои ряды.
Польша
Репрессии против "троцкистов"
В начале мая с.г. в Варшаве, перед судом предстало 9 человек по обвинению в принадлежности к "троцкистской" организации. Несмотря на отсутствие каких-либо доказательств они были приговорены к многолетнему заключению: одна женщина к 5 годам тюрьмы, 3 обвиняемых к 4 годам тюрьмы, 3 обвиняемых к 3 годам тюрьмы.
Прокурор построил свое обвинение на том, что "троцкизм" гораздо опаснее официального коммунизма. В то время, как этот последний ставит перед собою лишь задачу защиты СССР, "троцкисты" хотят "поджечь весь мир".
Этот же пункт выдвигали все комментаторы процесса в большой польской прессе.
Куба
Большевик-ленинец Фреир убит полицией
Во время последней политической стачки на Кубе, наш товарищ Кресценсио Фреир, член партии большевиков-ленинцев Кубы, бывший член Ц.К. коммунистической оппозиции, был зверски убит полицией в уличной стычке в Медикте.
Южная Африка.
Замечания по поводу тезисов Коммунистической Лиги Южной Африки
(Выдержка)
"Южно-африканские владения Великобритании представляют "доминион" лишь под углом зрения белого меньшинства. С точки зрения черного большинства Южная Африка есть рабская колония.
Никакой социальный переворот (в первую голову -- аграрная революция) немыслим при сохранении владычества британского империализма в южно-африканском доминионе. Низвержение британского владычества в Южной Африке является одинаково необходимым для торжества социализма как в Южной Африке, так и в самой Великобритании.
Если, как можно предполагать, революция начнется ранее в Великобритании, английская буржуазия потерпит поражение тем скорее в Метрополии, чем меньшую опору она сможет найти в колониях и в доминионах, в том числе в таком важном для нее владении, как Южная Африка. Борьба за изгнание британского империализма, его орудий и агентов, входит таким образом необходимой частью в программу южно-африканской пролетарской партии.
Низвержение владычества британского империализма в Южной Африке может явиться результатом военного поражения Великобритании и распада империи: в этом случае южно-африканские белые могут еще в течение некоторого, вряд ли продолжительного времени сохранять свое господство над черными. Другой варьянт, который на деле может оказаться связан с первым варьянтом, это революция в Великобритании и в ее владениях. Три четверти населения Южной Африки (почти 6 миллионов из почти 8) составляют цветные. Победоносная революция, немыслимая без пробуждения туземных масс, даст им, в свою очередь, то, чего им так не хватает теперь: веру в свои силы, повышенное сознание личности, рост культуры. При этих условиях южно-африканская республика станет прежде всего "черной" республикой: это не исключает, разумеется, ни полного равноправия белых, ни братских отношений между двумя расами (что зависит главным образом от поведения белых); но совершенно очевидно, что определяющую печать на государство наложит подавляющее большинство его населения, освобожденное от рабской зависимости.
Поскольку победоносная революция радикально изменит отношение не только между классами, но и между расами и обеспечит черным то место в государстве, какое отвечает их численности, постольку социальная революция в Южной Африке будет иметь также и национальный характер. У нас нет ни малейшего основания закрывать глаза на эту сторону вопроса или преуменьшать ее значение. Наоборот, пролетарская партия должна и на словах и на деле, открыто и смело взять разрешение национальной (расовой) проблемы в свои руки.
Однако, разрешать национальную проблему пролетарская партия может и должна своими методами.
Историческим орудием национального освобождения может быть только классовая борьба. Коминтерн, начиная с 1924 года, превратил программу "национального освобождения" колониальных народов в пустую демократическую абстракцию, возвышающуюся над реальностью классовых отношений. Для борьбы с национальным гнетом разные классы освобождаются (на время!) от материальных интересов и становятся простыми "анти-империалистическими" силами. Для того, чтобы эти бесплотные "силы" дружно выполнили порученную им Коминтерном задачу, им обещается в награду бесплотное "национально-демократическое" государство (с неизбежной ссылкой на ленинскую формулу "демократической диктатуры пролетариата и крестьянства").
Тезисы указывают на то, что в 1917 году Ленин открыто и раз на всегда ликвидировал формулу "демократической диктатуры пролетариата и крестьянства", в качестве необходимого будто бы условия для разрешения аграрного вопроса. Это совершенно верно. Но во избежание недоразумений надо прибавить: а) Ленин всегда говорил о революционной буржуазно-демократической диктатуре, а не о бесплотном "народном" государстве; б) для борьбы за буржуазно-демократическую диктатуру он предлагал не блок всех "антицаристских сил", а проводил самостоятельную классовую политику пролетариата. "Антицаристский" блок был идеей русских эсеров и левых кадетов, т.-е. партий мелкой и средней буржуазии. С ними большевизм вел всегда непримиримую борьбу".
Л. Т.
Международная печать большевиков-ленинцев и организаций, стоящих за Четвертый
Интернационал
"La Verite", 8, rue Legouve, Paris (10). Еженедельный орган "группы большевиков-ленинцев" во французской социалистической партии (S.F.I.O.).
"Unser Wort", Jean Meichler, Boite Postale 14. 248, rue des Pyrenees, Paris (20). Орган немецкой секции Лиги коммунистов-интернационалистов; выходит два раза в месяц.
"New Militant", 2 West 15th street, New-York, U.S.A. Еженедельный орган Рабочей Партии Соединенных Штатов.
"The New International", 2 West 15th street, New-York, U.S.A. Теоретический ежемесячник Рабочей Партии Соединенных Штатов.
"Young Spartacus". Орган молодежи большевиков-ленинцев в Соединенных Штатах.
"Vanguard", 320, Spadina Avenue, Toronto, Ont. Canada. Еженедельный орган канадской Рабочей партии.
"Rabotchi Visti", 320, Spadina Avenue, Toronto, Ont. Canada. Орган канадской Рабочей партии (по украински).
"De Nieuwe Fakkel", 29, Reguliersgracht, Amsterdam, Hollande. Орган голландской Революционной Социалистической Рабочей Партии; выходит 2 раза в неделю.
"De Internationale", 29, Reguliersgracht, Amsterdam, Hollande. Теоретический ежемесячник.
"Izquierda", Castilla 1196, Santiago de Chili, Chili. Орган чилийской секции Лиги коммунистов-интернационалистов.
"The Militant". Орган Рабочей партии Австралии (ежемесячник).
"Co dalej?" (по польски).
"Wydnokrag" (по польски).
Греческий, китайский органы.
Органы в Бельгии, на Кубе, в Мексике, в Южной Африке, в Аргентине, в Бразилии, в Чехословакии, в Швейцарии и др.
Издания по датски, по болгарски, по венгерски и др.